Вячеслав Владимирович Шалыгин Противостояние Зона Смерти №6 Аннотация: Революция, которую затеял в Пятизонье взбунтовавшийся суперскорг Троян, грозила гибелью не только многочисленным порождениям техноса, но и людям по обе стороны Барьеров. С подачи неведомого кукловода Троян стал обладателем новейших нанороботов серии «Х», переподчинивших ему воинство Узла – главного повелителя Зоны Смерти. Остановить маховик войны между механической нежитью и распространение загадочной эпидемии среди людей мог только сталкер по прозвищу Леший, которого многие называли Избранным. Но у Профессора – одного из виновников страшной беды, обрушившейся на человечество, – были другие планы. Овладеть Туннельной Установкой – и мир у его ног. А пять кругов ада, именуемого Пятизоньем, он великодушно уступил бы временному союзнику Трояну… Если бы не Атомный Демон. Вячеслав Шалыгин Противостояние Пролог Серьезные дела не любят суеты и лишних слов. А еще им противопоказаны лишние глаза и уши. Работников и свидетелей должно быть ровно столько, сколько необходимо, чтобы выполнить задание в срок. В распоряжении наемника по прозвищу Бобер имелось три десятка бойцов, которых он лично нанял в трех разных локациях Зоны. По десять из каждой. Группа Фомы из локации ЧАЭС, бригада Царя из Новосибирского Академа и питерская десятка Шведа. Для выполнения работы в полном объеме этого мало, но клиент отложил московский этап операции, а для вылазки в Крым нанял кого-то другого. Последнее решение Бобер считал неправильным, ведь было бы надежнее поручить задание одному слаженному коллективу, но кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Клиент решил, что наемники не подходят для рейда на Казантип? Так тому и быть. Да и не сильно хотелось соваться в логово Ордена Священного Узла. Слишком опасно. Даже для опытных наемников. По какой причине откладывался московский этап, Бобру тоже было непонятно. В Московской локации у Бобра имелись хорошие связи среди вольных ходоков и торгашей, он отлично знал все особенности местности, имел несколько надежных схронов с оружием и десяток только ему известных подземных лазеек, так что мог бы выполнить задание быстрее и качественнее, чем в других локациях, и с меньшими затратами. Но у клиента имелись какие-то особые соображения, в которые он не посвящал даже командира сводного отряда наемников. Что ж, подобный расклад был Бобру привычен. Кроме того, что в серьезном деле не нужны лишние люди, каждый из работников должен знать ровно столько, сколько ему полагается. Разводящий и сам не сильно посвящал помощников в детали операции. Разве что Царю по старой дружбе шепнул чуть больше, чем другим. Да и то – больше на одно слово. Ведь, по сути, распространяться было не о чем. Задание у наемников было простым. Незаметно, по одному проникнуть в локации, сделать вид, что явились без конкретной цели, так сказать, в режиме ожидания и поиска новой работенки, разбрестись подальше от тамбуров (но не прижимаясь к Барьерам) и сделать «закладки» в тайниках. У каждого бойца в памяти импланта хранились подробные карты секторов, в которых следовало оставить хабар, и на каждой карте были сделаны четкие пометки с описаниями тайников. Проще простого. Единственным, чего совсем не понял Бобер, была инструкция, как действовать в непредвиденной ситуации. Если курьеру станет угрожать реальная опасность, ему предписывалось тупо сбросить товар, желательно на энергополе. Или зашвырнуть товар в сторону ближайшего Городища, а если таковых поблизости не окажется, то и вовсе втоптать в грязь (которая окажется под ногами в любом случае). Бобер не понимал, что, кроме профессиональной гордости, помешает курьеру выкинуть товар сразу на выходе из тамбура, пересидеть отведенные на рейд двое суток в кабаке вроде «Пикника» на сталкерском рынке Обочина, что в Чернобыльской локации Зоны, да и вернуться с чувством выполненного долга на свою базу. Клиент полагался на профессионализм наемников, но Бобер не был настолько наивен и на всякий случай предупредил бойцов, что за каждым курьером будет следить человек клиента. На том и сошлись. Вечером 29 мая 2057 года, часов около семи, в тамбур Московской локации Зоны спустился первый курьер, а поздним вечером 31 мая, буквально за пару часов до появления предвестников очередной пульсации Узла (во время которой перейти из локации в локацию становилось практически невозможно), в Москву вернулся тридцатый. Работа была выполнена качественно, в срок и с минимальными потерями товара, что порадовало клиента особенно сильно. Видя, как просиял клиент, когда узнал, что большая часть хабара доставлена по назначению, Бобер в очередной раз удивился. Как-то не вязалось это с приказом в случае чего втаптывать ценный товар в грязь. Впрочем, это были уже другие дела, не для среднего ума какого-то разводящего. – Подытожим, – потирая руки, предложил клиент. Бобер приказал вживленному в мозг компьютерному импланту составить из рапортов каждого командира группы единую картину и, помедлив пару секунд, ответил: – Курьеры успешно разнесли весь товар по трем локациям. Каждый боец имел при себе по одной стандартной тубе с десятью компактными контейнерами. По прибытии в локации все бойцы тихо-мирно разошлись по периферии, поэтому не вызвали особых подозрений ни у людей, ни у биомехов. Из трех сотен тайников курьерами заполнено двести восемьдесят. Полсотни контейнеров заложены поблизости от периферийных Городищ, сотня упрятана в тайники на энергополях, еще сотня оставлена в других местах наибольшего скопления биомехов. Этот этап был самым трудным, но прошел почти без сбоев. Три десятка контейнеров переданы вашим людям из числа чистильщиков, праведников и егерей «Ковчега». Два десятка по разным причинам остались неоприходованными и были сброшены, как и предписывала инструкция. – Хорошо, – клиент удовлетворенно причмокнул. – И докладываете хорошо, Бобер. Бывший военный? – Есть замечания? – игнорируя вопрос клиента, спросил Бобер. – Хотелось бы уточнить, куда именно сброшены капсулы? – Восемь просто в грязь, двенадцать в водоемы. – Отлично, – клиент пару раз хлопнул в ладоши, – браво, Бобер. Я в вас не ошибся. Хотите продолжить сотрудничество? – Оплатите этот контракт, поговорим о следующем, – невозмутимо ответил наемник. – Вот ваши деньги, – клиент положил на стол пачку универсальных карточек. Бобер взял верхнюю, приложил большой палец к прозрачному окошку с трафаретом «Доступная сумма» и, убедившись, что денег на карточке ровно столько, сколько и было обещано, кивнул. – Поговорим. – Предлагаю вам работу начальника моей охраны, а заодно дублера в одном важном деле. Если я по каким-то причинам не смогу отправить в М-сеть один важный шифрованный приказ, это сделаете вы. По силам работа? – Вполне, – Бобер кивнул. – Сколько охранников вам потребуется? И когда? – Три десятка… нет, лучше пять. А когда… Не позже завтрашнего утра. – Будет сделано, босс… – Бобер на секунду завис, о чем-то размышляя. – Как мне к вам обращаться? – Профессор, – клиент похлопал наемника по плечу. – Чувствую, мы сработаемся, Бобер. Когда придет время, мой имплант сбросит приказ, о котором я упомянул, прямиком в память вашего компьютера, не удивляйтесь. – Жженые импланты могут и не такое, – наемник кивнул. – Знаю. – В таком случае приступайте к своим обязанностям, Бобер. А мне нужно сделать несколько приватных звонков. Бобер вышел из кабинета нового босса, но совсем уходить с главного уровня бункера наемник не спешил. Наверху ждали бойцы, которым Бобер должен был выдать зарплату и предложить новый, еще более выгодный контракт (охранять человека, владеющего такими бабками и бункером, что может быть выгоднее и к тому же приятнее?), но в первую очередь наемник хотел убедиться, что свалившаяся на голову удача действительно стоит риска. Уверен сам – уверена команда, работа выполняется на все сто. Разводящий неторопливо прогулялся по самому укрепленному и спокойному участку своей новой зоны ответственности, осмотрел системы сигнализации и жизнеобеспечения, проверил состояние замков и керамических переборок, а уж после этого направился к лифту. Да, пожалуй, с этим Профессором можно иметь не только разовые дела. Бункер у него стоящий, построен без жлобства, с большим запасом прочности, что подтверждало состоятельность клиента. А значит, Бобер мог с чистой совестью обещать бойцам бесперебойную оплату и минимальный риск. Лифт поднял наемника на два уровня, но не туда, где его ждали бойцы, а в холл этажа, перегороженного толстой стеклянной стеной. В стене имелись две герметичные двери, сейчас закрытые, а за ней располагалось просторное помещение, на первый взгляд похожее на лабораторию, в которой изготавливают наноботов. Бобер окинул быстрым взглядом «зазеркалье», удовлетворенно кивнул и снова шагнул в лифт. Но снова не для того, чтобы подняться наверх. Лифт опустился на уровень вниз. Наемник выглянул в коридор, внимательно осмотрелся, прогулялся мимо почти такой же, как и этажом выше, стеклянной стены, постоял у стеллажа с готовой продукцией в конце коридора и вернулся к лифту. Вроде бы все верно, все сходилось. На втором уровне бункера делали наноботов, а на третьем свинчивали роботов-андроидов вполне серьезных размеров и грозного вида. Все четыре изделия на стеллажах с готовой продукцией были, как на подбор, метров трех ростом, вороненые и вооруженные парой мощных армганов. Но при всем при этом бункер не был зачатком очередного Городища. Скорее наоборот, он был обломком давно забытого прошлого. Того прошлого, в котором роботов конструировали люди, а не сами роботы, а нанотехнологии служили в первую очередь человечеству, а не разумным машинам. Зачем хозяин этого странного бункера цеплялся за устаревшие технологии и принципы? Зачем ему изготавливать наноботов и крупных (гораздо крупнее стандартных изделий техноса) ботов-андроидов, вместо того чтобы взять образцы из «естественной» среды Зоны? И зачем все-таки Профессор руками наемников упрятал почти всю продукцию со второго уровня в дальние тайники? Ответов Бобер не знал, да и не особенно стремился их узнать. Наемнику важнее сам факт того, что возникли вопросы. Новый босс Бобра был именно тем профессором, которого наемник и разыскивал. Без сомнений. Бобер включил М-связь и приказал импланту вызвать абонента из первого десятка самых важных клиентов. – Я нашел его, – едва слышно шепнул наемник. – А товар? – Он разослал его по всем локациям. Спрятал под прикрытием биомехов. Но, думаю, кое-что у него осталось. Он еще не заполнил тайники в Курчатнике. – Ты его прослушиваешь? – Да. – Хорошо. Будь на связи. Бобер едва успел дать отбой, как на имплант-коммуникатор поступил вызов от Профессора. Ожидающим зарплату бойцам, похоже, следовало набраться терпения. Наемник нажал кнопку нижнего уровня. Бесшумный лифт вновь доставил Бобра к дверям кабинета Профессора. Наемник так же бесшумно вошел в кабинет и остановился у порога. Босс стоял спиной к дверям, но будто бы почувствовал, что Бобер уже здесь, и, не оборачиваясь, махнул рукой: «Входи». Сам он тем временем продолжил разговор по М-связи. – Да, как только начнется очередная пульсация Узла… – Профессор выслушал новый вопрос абонента и ответил: – Посредник в курсе. Он уже передал информацию всем группировкам и военным. Я понимаю, брат Зеро, что твоя локация – это особый случай, и готов доплатить за риск. Главное, чтобы ты уложился в график. Хорошо, до связи. Босс обернулся к наемнику и задумчиво уставился куда-то мимо Бобра. – Вызывали? – Да, – взгляд Профессора прояснился и зафиксировался на лице наемника. – Придется скорректировать планы. Сколько бойцов ты сможешь поставить в строй прямо сейчас? – Всех, кто ходил в рейд, – уверенно ответил Бобер. – Хорошо. У нас остался последний этап – заполнить тайники в Москве. – Если не будет помех, справимся за сутки. – Помехи будут, Бобер. Военные выдвигаются на позиции вблизи тамбура. Основные группировки тоже. Плюс зашевелились биомехи. И времени у нас очень мало. Гораздо меньше суток. Близится пульсация. Без серьезной поддержки нам не уложиться в график. – В таком случае надо либо действовать очень быстро, либо потратить еще немного времени и собрать большую команду. – Либо… – Профессор снова задумался. – Либо привлечь к делу того, кто заинтересован в успехе больше всех. Хотя и не знает об этом. – Как скажете, – Бобер пожал плечами. Он снова слабо понимал ход мыслей Профессора, но переживать по этому поводу не собирался. – Да, – сделав какой-то вывод, сказал босс и щелкнул пальцами. – Это должен сделать лично он… Троян! Правда, он пока не в курсе, что заинтересован в успехе моего дела, и его нет в Москве. Но ничего, он придет. И очень скоро. * * * Всего один маленький шаг внутрь едва различимого вихря, и ты уже не часть привычного материального мира, а будто бы нечто многомерное, существующее везде и всегда, но одновременно нигде и никогда. Тебя несет в никуда не ведомое гиперпространственное течение, волны которого хлестко бьют тебя то сбоку, то сверху, то снизу, а невозможные водовороты затягивают в глубины новых измерений. В гипертоннеле, вне времени и пространства, ты остаешься собой и становишься никем, ты что-то видишь и не видишь, слышишь и не слышишь, чувствуешь и ничего не ощущаешь. Здесь ты практически растворяешься в самой загадочной части мироздания. Возможно, именно в той его части, где сосредоточена основная масса и энергия Вселенной, гигантская масса и энергия, недоступная ни взгляду человека, ни антеннам, датчикам и оптике продвинутой аппаратуры. То есть растворяясь здесь, ты как бы растворяешься ни в чем и нигде, но одновременно приобщаешься к чему-то бесконечно огромному, заполняющему собой целую Вселенную. Как бы. На самом деле ты просто перемещаешься из одной точки трехмерного пространства в другую через червоточину гиперперехода. Только и всего. В гипертоннелях и связующем их Узле ни предметы, ни машины из привычного человеку мира не становятся многомерными. А уж о «приобщении» или «растворении» нечего и говорить. Фантазии все это. Ничего подобного здесь не происходит. В Узле слегка меняются свойства материальных объектов, отчасти изменяется их структура, они насыщаются особого рода энергией, но в целом остаются теми же. Машины остаются машинами, энергетические сущности – сгустками энергии, а люди людьми. Собственно, иначе система гипертоннелей была бы не транспортной сетью, а ловушкой. Особенно для людей. Для этих уязвимых белковых существ, неизвестно как выдерживающих запредельные энергетические перегрузки, которые непременно наваливаются на хрупкие человеческие плечи в гипертоннелях. Быть человеком, как это трудно! Как тяжело постоянно следить за нежной оболочкой, стараясь поддерживать в ней химические процессы, оберегая ее от перегрева или переохлаждения, от малейших повреждений и облучения. Как непросто справляться с эмоциями, которые со стороны кажутся всего-то капризами, спровоцированными буйством гормонов. Как тоскливо осознавать ограниченность своих возможностей в сравнении с возможностями искусственной жизни, созданной Узлом, даже если умельцы вроде Механика усовершенствовали твое податливое, мягкое тельце, вживив в него десяток полезных компьютерных имплантатов. Как, в конце концов, мучительно тонуть в омуте непоследовательности, захлебываться в водоворотах логических ошибок и разрываться надвое, то и дело выбирая один из двух взаимоисключающих путей! Впрочем, последний пункт можно занести и в колонку «условные плюсы». Ведь нелогичные, с машинной точки зрения, поступки человека зачастую оказываются единственно верным вариантом поведения в конкретной ситуации, а взаимоисключающие (как, опять же, кажется машине) пути нередко ведут к одному результату, просто за совершенно разное время. Другое дело, что для нормального искусственного разума любая нелогичность (даже ведущая к победе) оборачивается сбоем в процессоре, а потому попытка примерить человеческий образ мышления всё равно мучительна. Впрочем, все зависит от ставок. Когда они запредельно высоки, можно и потерпеть, побыть немного в шкуре человека, плюнуть на трудности и постараться поддержать тлеющие искры жизни в небольшой части функционирующих нейронов и соматических клеток захваченного тела. Слишком долго это тление не продлится, еще сутки-двое, но этого времени вполне хватит, чтобы сбить со следа верных Узлу химер и биомехов, а заодно, возможно, и понять, в чем же заключается секрет превосходства образа мышления человека, этого так называемого венца живой природы, над образом мышления почти идеальной машины. Понять: почему белковый кисель в головах людей работает настолько хорошо? Что позволяет им удерживаться в Зоне на равных с техносом? Почему даже проводимая Узлом глубокая модернизация техноса пока не в силах повторить то, что сумел когда-то сделать человеческий Создатель – превратить инстинкты в мышление, то есть в случае биомехов – тупое выполнение программ (пусть и самых изощренных) в способность создавать эти программы самостоятельно? Не выбирать из набора алгоритмов оптимальный, как это делают скорги, а именно создавать программы. Грубо говоря – творить. Да, кое-чего на этом поприще Узел добился, и взбунтовавшееся изделие Троян стало тому ярким доказательством. Искусственные интеллекты бунтаря, а кроме него, большинства драконов, некоторых роботов-андроидов и нескольких модификаций энергоботов поднялись на высочайший уровень. И все-таки этот уровень все еще ниже человеческого: биомехи, скорги и даже самый умный из энергоботов – Атомный демон, по-прежнему не умеют мыслить отвлеченно. Не умеют находить ответы, минуя утомительный процесс перебора триллионов вариантов, как бы в обход, интуитивно. Не умеют при необходимости и вовсе нарушать программы и потому побеждать, как это зачастую удается людям: не «вследствие», а «вопреки». И почему они этого не умеют, пока не знает никто и ничто. И вот, чтобы найти ответы на все эти загадки и окончательно решить в Зоне «человеческий вопрос», а значит, превзойти Узел в этом компоненте, стоило, пожалуй, и попотеть в шкуре человека. Так что, несмотря на все неудобства, взбунтовавшееся изделие техноса под названием Троян ничего не имело против маскировки под человека и дальнейшего изучения этих странных существ в буквальном смысле изнутри. Даст ли этот метод положительный результат? Троян верил, что даст. А если и нет, суперскорг получал хотя бы возможность замаскироваться, запутать следы и обмануть таким способом ненавистный Узел. «На самом деле этим и следует заниматься в первую очередь, а уж после сосредоточиваться на околонаучных изысканиях, – мысленно подвел итог Троян. – Следует сделать так, чтобы Узел и его химеры не смогли отыскать меня до того момента, когда я найду способ им противостоять. Если ради этого потребуется бежать, буду бежать. Если сражаться – так тому и быть. Если задача потребует и дальше маскироваться под человека, влезу в новую шкуру. Теперь это отработанный маневр. Все просто: внедрить основные колонии наноботов в тело, в каждую клетку, в каждую цепочку ДНК, создать их копии, а затем сжечь оригиналы и развеять их прах. Не все клетки-оригиналы подлежат уничтожению, кое-что должно остаться и даже некоторое время жить, но этих остатков должно быть ровно столько, сколько требуется, чтобы химеры затруднялись с идентификацией, живой перед ними объект или нет. Вот примерно так, как это происходит сейчас». Человеческое восприятие было все-таки отчаянно слабым. Гораздо слабее чувствительности машинных устройств для ввода внешней информации. Троян был вынужден плыть по течению гипертоннеля практически вслепую, как допотопная подлодка. В какой-то момент Троян почти решился подключить дополнительные каналы ввода информации, но все-таки себя остановил. Сейчас делать это было никак нельзя. Включить несвойственные человеку функции означало выдать себя. Скорг был тщательно замаскирован под человека. До такой степени тщательно, что ни химеры, мелькнувшие в самом начале пути, ни даже Атомный демон – энергетическая сущность самого высокого порядка, – маячивший в множественных отражениях Узла, так и не сумели уверенно определить, кто же проходит через их зону ответственности, человек или скорг. До пункта назначения оставалось от силы две наносекунды, если пользоваться единицами измерения обычного мира. Рисковать теперь было просто глупо! И все-таки Трояну отчаянно хотелось увидеть, как реагирует на его присутствие в гиперпространстве Атомный демон, главный хранитель Узла и вообще страж порядка на всех занятых техносом территориях и во всех измерениях. Троян поймал себя на мысли, что ему «отчаянно хочется»! Ему, скоргу, и вдруг чего-то «отчаянно хочется», словно он действительно человек. Вот уж вошел в образ! В лицо Трояну ударила упругая воздушная волна, и скорг выпал из ленивого пыльного вихря на дне гигантского котлована в нескольких десятках метров от стены серого здания старинной постройки. Троян мгновенно вышел из утомительного человеческого облика, трансформировался в крупного шагающего бота-андроида и включил режим визуальной маскировки. Теперь можно было спокойно осмотреться и проверить настройки всех систем. Узел не тронул Трояна, но энергия тоннелей могла внести свои коррективы в программы и настройки. И необязательно эти коррективы были удачными. Троян запустил тестовую программу и вдруг вновь ощутил подобие человеческой радости (все-таки он не просто вошел в образ, а даже кое-чему научился у этого «образа»). Он снова победил! Получалось, Троян не напрасно тратил силы, «зависая» в облике человека на время транзита через Узел. Огромный, непостижимый для чистого детища техноса риск оправдал себя. Органическая маскировка Трояна ввела в заблуждение и химер, и даже Атомного демона. Наверняка и химеры, и Атомный демон сомневались в «аутентичности» человеческого облика Трояна, подозревали, что этот «человек» на самом деле не человек, но без четкой идентификации они не могли утащить Трояна поглубже в Узел и разобрать бунтаря на запчасти. Табу на присутствие в глубинах Узла органики (конечно, имеются в виду люди, другой органики в Зоне Смерти давно не осталось) был не в силах отменить даже Атомный демон, пусть он и числится наиболее продвинутым и важным из созданий техноса. Троян закончил внутреннее тестирование и подключился к спутниковой системе навигации. Нет, он и без подсказок спутников знал, где сейчас находится (Зона, локация Москва, тамбур), какой сегодня день или сколько местного времени, с учетом поправки на условность часовых поясов (01 июня 2057 года, 22 часа 12 минут). Подсказки спутников потребовались скоргу по другой причине. Ему надо было проверить элементарные тактические расчеты. Спутниковая картинка пришла одновременно с сигналом о захвате системой наведения сразу нескольких целей. Проверка завершилась успешно, пусть ее результат и не сулил Трояну спокойного существования. По сигналу из Узла либо по собственной инициативе на опального скорга нацелили свое оружие сразу два десятка среднеразмерных биомехов. Тонкие игры в «человека» явно закончились. Не снимая визуальной маскировки, Троян трансформировал корпус в подобие приземистого бота-скорпиона и засеменил между руинами домов в северо-западном направлении. Противника не обманывала маскировка Трояна, этот вариант маскировки был рассчитан на людей, но биомехи не спешили открывать огонь. Они синхронно перестроились и двинулись точно по следам Трояна. Скорг понимал, что биомехи не отстанут, что прицепившийся к нему «хвост» будет постепенно расти, что рано или поздно к погоне могут подключиться более серьезные изделия техноса, например драконы, и тогда Трояну придется туго, но принимать бой беглец не спешил. Для этого ему требовалось занять выгодную позицию и найти удобный путь отхода. А еще лучше – найти поддержку. У кого? Конечно, у людей. Собственно, ради чего, помимо изучения психологии, Троян тратил время и энергию на перевоплощение в подобие человека? Как раз ради таких вот финтов. Маскировка под человека обманывала химер, почему она не могла обмануть биомехов? Могла. Вот только принимать облик органического врага Трояну следовало, смешавшись со значительной массой настоящей органики, как говорят сами люди – с толпой. Иначе сбить биомехов с толку было нереально. Троян выбрался из руин, трансформировался в бота-андроида и повертел головой, ориентируясь на местности. Он оказался посреди заваленного древесным углем пространства, бывшего когда-то больничным парком. Место для боя было удобным: много укрытий, целых три провала на подземные уровни – два в метро, один в сеть тоннелей, прорытых скоргами, а неподалеку развалины госпитальных корпусов. Вероятность не проиграть бой в таком месте равнялась семидесяти трем процентам, вполне удовлетворительный прогноз. К тому же среди руин госпиталя затаились три органических субъекта. Толпа не толпа, но хотя бы так. Хотя бы такой маленький плюс против большого минуса – двадцати двух ботов на хвосте. Троян двинулся было в сторону людей, но тут ситуация вновь серьезно изменилась. Минусов в ней стало три, а плюсов два – средний и упомянутый выше маленький. «Хвост» из ботов вырос вдвое, к нему прибавилось подобие оцепления из носорогов и рапторов – колесные биомехи выстроились на свободном от руин пространстве вокруг парка, к тому же на горизонте появились драконы. Зато и людей поблизости стало не три, а три десятка. И эти люди двигались прямиком на Трояна и его врагов. Скорг, недолго думая, вновь трансформировался в человека и приготовился к встрече с противником. Либо с механическим, либо с живым. Кто приблизится первым и как себя поведет, оставалось гадать. Жаль только, делать это Троян пока не научился. Даже пребывая в человеческом облике, он мыслил по большей части конкретными категориями, цифрами и задачами, а не отвлеченно. «Действительно жаль. Было бы чем занять время». * * * Сплошная серая облачность, дождь и бесконечная липкая грязь. В любой из пяти локаций Зоны большую часть года это главные штрихи пейзажа. Дождь бывает почти горячим, мощным, с молниями и громом, как в Крымской локации, что образовалась вокруг Казантипа. Или прохладным, нудным и мелким, как в локации, которая раскинулась на три десятка километров вокруг Чернобыльской АЭС. Дождь может идти исключительно с рассвета и до полудня, барабаня редкими теплыми каплями, как это бывает в локации Сосновый Бор под Питером. Дождь может быть ледяным, косым и хлестким, как в локации Академгородок на окраине Новосибирска. Наконец, дождь может быть настолько мелким, что и не знаешь, как назвать эту странную субстанцию – крупнодисперсным туманом, изморосью или все-таки дождем. Этот вариант неуютной стихии частенько накрывал Москву, или, как еще именуют эту локацию сталкеры – по месту расположения тамбура-перехода вблизи Курчатовского института, – «Курчатник». Так или иначе, дождь поливает почти ежедневно и везде, поэтому Зона и осадки понятия неотделимые, как море и волны. Ну а сплошная грязь – естественное следствие всего этого безобразия, тут уж никуда не деться. Зона ведь не аэродром с идеальными асфальтовыми полями и полосами и не речная пойма с заливными лугами. Когда под ногами только смешанная с золой и ржавчиной мертвая, вздыбленная земля без единого зеленого ростка, слякоть неизбежна. И все-таки даже в этом сыром и неуютном мире есть свои островки сухого тепла и почти домашнего уюта. В Москве, например, такие, как стоянка в развалинах бывшего госпиталя МВД, неподалеку от Октябрьского поля. Казалось бы, ничего особенного – три закопченные стены и кусок бетонного перекрытия вместо крыши, но уютно. Особенно когда в неглубокой яме посреди стоянки горит костерок. Окружающие руины отлично маскируют огонь – с десяти метров не разглядишь, если не знаешь, куда смотреть. А нависающий сверху остов причудливо изогнутого госпитального корпуса (почему-то не рухнувшего во время Катастрофы, а лишь превратившегося в этакое коромысло) надежно прикрывает от любопытных глаз и сканеров, если они вдруг будут направлены вниз с борта какого-нибудь летающего объекта. – Но самое главное – подземный ход имеется, да не один, – сталкер по прозвищу Щука бросил в костерок еще одну таблетку горючего. – Если что, отсюда можно прямиком в метро спуститься. – К Сцепщику в пасть, – другой сталкер, не стесняясь, зевнул и зябко передернул плечами. – Холодно стало к вечеру. И жрать охота. Щука, у тебя сухари оставались. – Очнулся! Это вчера было. – Фигово, – сталкер бросил короткий взгляд на третьего пригревшегося у костра человека. – Эй, парень, а у тебя ничего нет? – Вот, – человек вынул из кармана небольшую плитку шоколада. – Офигеть! – второй сталкер оживился. – Откуда такое богатство? Ты что, из-за Барьера недавно? То-то смотрю, озираешься, как будто впервые замужем. – Да, так и есть, – нехотя признался третий, – я тут… недавно. Будете шоколад? – Конечно, будем! – второй развернул обертку и разломил плитку на три части. – Щука, лови. – А чего ты тут забыл? – недоверчиво косясь на новичка, спросил Щука. – А ты, а все остальные что тут забыли? – новичок пожал плечами. – Я не знаю, просто потянуло. – Еще один романтик, – второй сталкер усмехнулся. – Ты хоть в курсе, куда реально попал? – В общих чертах да. – В общих чертах, – сталкер снова хмыкнул. – Я могу конкретно показать, где ты теперь находишься, да только штаны снимать неохота. – Имплант хотя бы у тебя нормальный? – Щука сочувственно похлопал растерянного новичка по плечу. – Если слабенький, и трех дней не протянешь, сожрут тебя биомехи. Или люди, кто вперед успеет. – Или скорги в организм проникнут и выпотрошат заживо, – подлил масла в огонь второй сталкер. – Они тут кишмя кишат, как микробы. – Я подготовился, – новичок водрузил себе на колени рюкзак, который до этого момента валялся рядом. – Импланту апгрейд сделал, костюм хороший купил, всякие нужные вещи… все, как бывалые сталкеры советуют. – Где советуют? – В сети… там про Зону много информации. Вот у меня и лекарства, и оружие… «Страйк» новой модификации и набор для выживания… хороший, шведский. – Да-а, – Щука взял у новичка нож из набора для выживания, повертел пару секунд перед глазами и вернул владельцу. – «Феллькнивен». Из армированного пластика, да? Хороший ножик. Только с ним ты в Швецию выживать езжай. В Москве он не пригодится. – Почему? – Потому что… – Щука вдруг насторожился. – Ша! Крадется кто-то! – Офигенно переночевали, – второй сталкер огорченно вздохнул и потянулся за массивным импульсным пулеметом. – Думаете, роботы? – опасливо озираясь, спросил новичок. – Биомехи, – исправил Щука. – А есть разница? – Есть. Роботы – это запрограммированные болваны, а биомехи… это твари. Вроде бы не живые, а в то же время вроде как живые, к тому же почти разумные. – Сам увидишь, – сказал второй сталкер. – Через парк идут, Щука, можем уйти, если прямо сейчас стартуем. – Навстречу им еще кто-то шагает, – Щука помотал головой. – Не успеем. Надо затаиться и подождать. Гаси костер!.. Поначалу рассмотреть что-то в серых сумерках было трудно, Щука даже хотел переключить оптический имплант в режим ночного видения, но вскоре глаза привыкли к скудному освещению, и помощь ноктоскопа не потребовалась. Позиция сталкеров находилась чуть выше обугленного бурелома, когда-то давно бывшего госпитальным парком, поэтому все, что происходило в сотне шагов от «сухой стоянки», Щука видел более-менее нормально, не фрагментами, а целиком. Притаившийся чуть правее новичок видел гораздо меньше, поэтому был вынужден то и дело задавать Щуке вопросы. Это немного отвлекало, но по доброте душевной Щука отвечал даже на самые глупые вопросы наивного паренька. – Много их? – Десятка два, все шагающие, типа андроидов, – Щука поднял взгляд к небу. – И пяток драконов. – Драконов? – новичок нервно поерзал. – Вертолетов? А почему их не слышно? – Сейчас услышишь, – Щука указал стволом ИПП вверх. – Снижаются, круг заложили, слышишь теперь? Вдалеке послышалось характерное стрекотание. Новичок кивнул. – Явно на этот квадрат нацелились, – прошептал второй сталкер. – Щука, а вдруг по наши души? – Не ссать, и без тебя мокро, – сурово взглянув на товарища, изрек Щука. – Мы слишком мелкая рыбешка, чтобы такими силами нас окружать. Вон там, ближе к Берзарина, еще и носороги появились. Штук семь, не меньше. – Это бывшие грузовики? – уточнил новенький. – И автобусы, – Щука кивнул. – Уроды на загляденье. Если б не колеса, ни за что не определить, что это бывшие машины. Кошмар сумасшедшего, и только. – Я в грид-сети ролики видел, как носороги охотятся, – новичок пристроил на бруствере массивный «Страйк». – Но сюда ведь они не проедут? – Для таких целей боты есть, шагающие и ползающие, – Щука вдруг встрепенулся. – Смотрите, вон там, в центре бурелома! – Бот? – спросил второй сталкер. – Что-то больно крупный. – Он… – новичок замялся, пытаясь подобрать нужное слово, – трансформируется?! Смотрите, на человека стал походить! – Если так, то совсем фигово, – встревожился пуще прежнего второй сталкер. – Щука, валить отсюда надо! Если это Троян, кранты нам! Сто пудов! – Засохли оба! – вдруг сменил добродушие на жесткий командный тон Щука. – Поздно метаться! – Он… смотрите… – не успокаивался новичок. – Он дальше трансформируется, уже на носорога стал похожим! – Скорее на дракона, – процедил Щука сквозь зубы. – Троян, точно! Больше никакая тварь так не умеет. – Щу-ука! – уже с жалобными интонациями протянул второй сталкер. – Спамер, засохни, сказано! – Да и хрен с тобой! – голос сталкера сорвался. – Я сваливаю! – Не дури! – Пошел ты! Второй сталкер отполз метров на десять назад, поднялся на четвереньки и направился куда-то в сторону развалин жилых домов на улице Расплетина. Направление он выбрал не самое удачное, на пути у него было полно глубоких канав и почти непроходимых мусорных завалов, но зато его гарантированно не видели боты. – Дурак ты, Спамер, – Щука в сердцах сплюнул. – От драконов не уйдешь. – Думаешь, нападут? – осторожно выглядывая из-за бруствера, спросил новичок. – И попадут, – Щука кивнул. – Им сверху все видно. – Но, по-моему, их больше этот… трансформер интересует, – новенький кивком указал на окруженного ботами Трояна. – Он что, не с ними? – Вроде того, – Щука оценил изменения в обстановке и вновь кивнул. – Ходят слухи, что этот гигантский скорг по персональной программе работает. В Узел на переподготовку не ходит, если кто поперек дороги встает – мочит, не разбирая званий, хоть людей, хоть биомехов… и вообще… странно себя ведет. – Биомехи его поэтому окружили? – Наверняка. Только слабо им, даже такой оравой. Троян – это не тренажер какой-нибудь, это особый случай. Сам сейчас увидишь. Серые сумерки внезапно отступили. Вспышки лазерных выстрелов и странное зеленоватое свечение, возникшее в центре бурелома, вернули на какое-то время пасмурный день. Все потому, что окружившие Трояна боты открыли беглый огонь. Атака биомехов не помешала скоргу закончить трансформацию в подобие среднеразмерного вертолета, а вернее – в его уродливую вариацию, именуемую сталкерами «драконом», и запустить бесшумные двигатели. Новоявленная разумная машина залопотала соосными винтами, быстро поднялась в воздух и тут же заложила несколько лихих виражей, ловко уходя из воздушной карусели, которую устроили «настоящие» драконы. Огонь шагающих ботов стал не таким интенсивным, биомехи явно опасались задеть драконов, зато сами бывшие вертушки взяли Трояна на прицел и выпустили по нему не меньше десятка ракет. К хлопкам лопастей и шипению каленого железа добавился грохот взрывов, а «пасмурный день» от ярких плазменных вспышек превратился в «солнечный». Театр боевых действий прорисовался до мельчайших деталей. Трояна атаковали довольно крупные силы биомехов. На самом деле ботов было уже не двадцать, а все пять десятков. И носороги оцепили поле боя почти непроницаемым кольцом. Разве что в воздухе ничего нового не обнаружилось. Даже наоборот, летающих тварей стало меньше. Одному из драконов Троян ответил так, что винтокрылая машина резко клюнула уродливым носом и свалилась в пике. Сталкеры проследили за падающим биомехом и едва не вскрикнули, увидев, как металлическая тварь рушит остатки здания, мимо которого в этот самый момент пытался проскользнуть бегущий в панике Спамер. В грохоте рухнувшего здания утонули все другие звуки, поэтому сталкеры не сразу поняли, что временный успех Трояна вряд ли имеет шансы превратиться во что-то большее. Тугие хлопки взрывов еще десятка ракет заставили Трояна прижаться к земле, где по скоргу тотчас начали работать многочисленные шагающие биомехи. Положение гигантского скорга – самопрограммирующегося кибернетического организма – становилось критическим, и он понимал это не хуже зрителей. Троян прошел на бреющем в трех метрах от земли, затем вдруг остановил вращение лопастей, сложил их вдоль корпуса и, не прекращая полета, начал новую трансформацию. На этот раз он превращался в нечто вроде большого мяча, только не кожаного или резинового, а стального, утыканного длинными шипами и лезвиями. Вскользь коснувшись грунта, трехметровый в диаметре стальной шар начал вращаться с бешеной скоростью, затем, вновь коснувшись земли, чуть подпрыгнул и врезался в строй ботов. Стальные лезвия работали, как ножи адской косилки. Во все стороны полетели ломаные запчасти, и в строю биомехов образовалась широкая просека. Лазерный огонь ботов несколько остудил пыл Трояна, из его корпуса посыпались снопы искр, и он начал тормозить, но, едва остановившись, скорг тут же начал новую трансформацию. На этот раз Троян разделился на две неравные части. Большая часть рассыпалась на сотню компактных, размером с крысу, зубастых скоргов. Железные твари мгновенно разбежались в стороны, затерялись где-то под ногами у шагающих биомехов и спустя секунду принялись за дело – часть стальных крыс начала вгрызаться биомехам в опорные конечности, а другая часть продолжила трансформацию и вытянулась в подобие змей, которые буквально стреножили атакованных ботов, заставляя их терять равновесие и падать. Меньшая часть Трояна почему-то осталась на месте и вновь трансформировалась в нечто вроде человека. Да почему «нечто вроде»? Издалека Троян был практически неотличим от нормального человека. На нем даже униформа была как у рядового чистильщика, бойца Барьерной армии. Разве что два лазерных армгана, которые были закреплены на предплечьях «человеческой ипостаси» скорга, никак не вязались с униформой. В Барьерной армии лазерные винтовки считались оружием экспериментальным и доверялись только офицерам или опытным сержантам. Ну и, конечно, никто не использовал их в паре. Слишком жирно. Впрочем, Трояну законы чистильщиков были не писаны. Он поднял руки и крутанулся вокруг оси, одновременно активируя винтовки. Серия лазерных импульсов выжгла вокруг Трояна приличный участок местности, добавив ситуации еще немного огонька, а заодно высветив невеселые перспективы скорга. Кольцо окружения сжалось до минимума. Трояну не помогли никакие ухищрения. Всех его стальных крыс и змей биомехи нейтрализовали, а его «человеческой» части оставалось существовать от силы три секунды. Как только боты приблизятся на расстояние вытянутого манипулятора, Трояну придется трансформироваться в пыль и улететь по ветру, других вариантов спасения у него не было. Хотя и этот вариант казался сомнительным. Ведь с воздуха за поведением Трояна следили еще и драконы. От их зорких объективов не могла ускользнуть даже пыль, ведь драконы самые умные и продвинутые твари во всем населяющем Зону техносе, это всем известно. – Все, кирдык Трояну, – негромко сказал Щука. – А жаль. Полезная была железка. Столько биомехов положила. – А людей? – спросил новичок. – Людей? – Щука коротко взглянул на спутника. – Тоже немало. – Значит, не такая уж полезная? – Полезная, – упрямо повторил Щука. – Ты тут новенький, некоторые вещи тебе пока трудно понять… так что просто поверь. Враг моего врага… почти друг, даже если и ненадежный. – Смотри! – вдруг оживился новичок. Откуда-то из руин, что темнели позади и чуть левее столпившихся вокруг Трояна биомехов, вдруг полыхнули несколько лазерных выстрелов, а затем едва слышно хлопнули подряд десятка два выстрелов обычных ИПП системы Карташова. Стреляли новые бойцы явно не в Трояна и даже не в его наземных противников. Огонь неизвестные вели по драконам. На первый взгляд это было смешно – палить из обычных импульсников по бронированным тушам, «шкуру» которых не пробивали даже некоторые виды ракет. Однако смех смехом, а результат все-таки был, причем такой, что верилось с трудом. Пули попали во все четыре машины. Ни один из драконов на эту «щекотку» поначалу не отреагировал. Зато спустя пять секунд воздушное звено дружно развернуло все орудия к земле и… принялось методично уничтожать шагающих биомехов! – Я не понял, эти драконы… перегрелись? – удивленно спросил новичок. – По своим палят? – Или простудились, – Щука покачал головой. – Первый раз такое вижу… Ша, салага! Слушай! – Что слушать? – Да помолчи ты! Слушай! Из тени руин слева от места сражения появились люди в темно-серой униформе без знаков различия. Явно не военные и не бойцы какой-нибудь известной группировки, вроде «Ковчега» или Ордена Священного Узла. Скорее всего, это были наемники. Люди неспешно прошли мимо коптящих обломков отшагавших свое биомехов, окружили Трояна, но оружие на него не направили, опустили стволы к земле. Такое поведение людей казалось тем более странным. Ведь они не могли не знать, что Троян – это, пожалуй, самый опасный из скоргов во всей Зоне. И в первую очередь он опасен именно для людей. Так что поведение наемников было даже более странным, чем поведение драконов, которые, выполнив свою нелогичную «предательскую миссию», никуда не улетели, а зависли над полем боя, словно воздушный эскорт. Непонятно только чей, Трояна или наемников. Видимо, Трояну этот нюанс был также неясен. Он определенно хотел бы пересчитать наемникам ребра, но зависшие над макушкой драконы существенно остужали воинственный пыл скорга. – Спокойно, Троян, мы не враги, – сказал один из наемников. Сталкеры присмотрелись повнимательнее и поняли (Щука быстрее, новичок с запозданием), что к скоргу обратился вовсе не наемник. Этот человек не был вооружен, был иначе экипирован и вообще больше походил на гражданского. Всего сходства с наемниками – боевой костюм да шлем с тонированным стеклянным забралом. – С дороги! – вполне живым человеческим голосом потребовал Троян. – Это твое спасибо? – в голосе предводителя наемников послышались насмешливые нотки. – Я не звал вас на помощь! – пробасил Троян. – С дороги, или умрете! – В Зоне Смерти каждый готов умереть… – «наемник» развел руками, – в любой момент. Но ты не станешь нас убивать. – Это почему? – Троян согнул руки в локтях, направляя оба армгана на собеседника. – Тебе ведь интересно узнать, что случилось с драконами? – собеседник кивком указал на зависшие в сотне метров над землей туши летающих биомехов. Троян на секунду поднял взгляд вверх. Драконы лениво покачивались и почти неслышно разбивали кружащую в воздухе изморось черными винтами. Как им удавалось висеть настолько тихо – непонятно, но факт оставался фактом: в отличие от обычных вертушек, биомехи умели летать почти бесшумно. Одно сходство оставалось безусловным: между землей и разумными машинами закручивались такие же вихри водяной пыли, как и в случае с нормальными вертолетами. Троян и наемники стояли точно в центре обозначенного вихрями квадрата. – Хорошо, говори, – Троян чуть опустил руки. – Ты знаешь, что это? – предводитель наемников вынул из кармашка разгрузки стандартный контейнер для хранения Н-капсул – мелких серебристых шариков, состоящих из колоний «чистых», незапрограммированных нанороботов. Троян на секунду замер, видимо пытаясь просканировать содержимое контейнера, затем кивнул и чуть подался вперед. Ленивое похлопывание вертолетных лопастей внезапно стало слышным. Громкость «включилась» на десять децибел, не больше, но это минимальное усиление звукового сопровождения беседы расставило все точки над «i». Драконы подчинялись командиру наемников. Невероятно, но факт! – В этом контейнере не простые болванки, – сдав немного назад, сказал Троян. – Это очень редкая колония наноботов. Серия «Х». – Х3256В1, – собеседник кивнул. – У тебя хорошие сканеры, Троян. Наноботами серии «Х» были снаряжены пули, которые попали в эту четверку драконов. Получилось просто и эффективно, согласись. Один выстрел, и непобедимый, грозный биомех временно становится твоей ручной собачонкой. Жаль, что таких замечательных наноботов осталось очень мало. Я могу отдать тебе этот контейнер, а заодно подскажу код, с помощью которого можно контролировать этих наноботов. – Я знаю код, – Троян сложил руки на груди. – У меня уже есть такие наноботы. – Да, похожие нанороботы играют роль связующего звена между прочими колониями наноботов в твоем теле. Мне известна твоя печальная история, Троян. Пять лет ты служил Узлу верой и правдой, выбирал лучшие изделия в тех местах Зоны, где не могут существовать химеры, и приводил биомехов к тамбурам. Ты старался быть максимально полезным своему хозяину, но Узел почему-то не желал модернизировать тебя самого. Твои «крестники» уходили в тамбуры, возвращались совсем другими, поумневшими и хорошо вооруженными, а ты оставался таким же, как прежде, и был вынужден накапливать опыт медленно, собирать знания по крупицам, совершенствовать вооружение, самостоятельно разбираясь в преимуществах и недостатках новых образцов. В конце концов тебе это надоело, и ты решил спросить у хозяина, почему он не желает модернизировать тебя, как всех. И тут оказалось, что Узел все пять лет ждал от тебя именно этого вопроса. Он с самого начала знал, что в тебе заложен громадный потенциал, знал, что твой искусственный разум уникален и находится на полпути к имитации разума человека. Знал и боялся этого, ведь главное отличие совершенного компьютера от искусственного разума – способность последнего к самостоятельному мышлению, читай – к бунту. Вот почему, когда ты задал свой вопрос, Узел решил, что пора действовать, и попытался тебя уничтожить. Как говорится, от греха подальше. Но не тут-то было. Ты сумел сбежать и скрыться в глубине Зоны. Как в первом – в твоей способности нестандартно мыслить, так и во втором – в твоей хитрости – основная заслуга наноботов серии «Х», производных от искусственного интеллекта исчезнувшей после Катастрофы Тоннельной Установки. Но твоя главная колония имеет индекс Х3256В, а новые наниты обозначаются семью символами. Это последняя модификация, созданная специально для захвата изделий техноса, и кода для нее ты не знаешь. – Чего ты хочешь… человек? – Можешь называть меня Хозяином, – человек усмехнулся. – Меня ты пока не контролируешь, – Троян снова сменил позу, теперь он стоял, опустив руки по швам, но крепко сжав кулаки. – Тогда зови Профессором. – Чего ты хочешь взамен, Профессор? – Ничего особенного, Троян. Я хочу, чтобы ты помог мне в одном несложном дельце. Несложном для тебя, но невыполнимом для меня и моих людей. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Представь, что будет, когда ты распространишь серию «Х» по периферии этой локации на максимальное количество биомехов и крупных скоргов. – Содержимого одного контейнера не хватит и на сотню биомехов. – Хватит на тысячи, – возразил Профессор. – Но в целом ты прав, одного будет мало. Поэтому, если мы договоримся, я дам тебе не один, а целых десять контейнеров с этими уникальными наноботами. Такого количества должно хватить для того, чтобы установить временный контроль над половиной боеспособных изделий техноса в этой локации, не меньше. А чуть позже я сделаю так, что тебе начнут подчиняться скорги и биомехи в прочих локациях Зоны. Ведь ты хочешь стать повелителем биомехов, хочешь отнять власть у ненавистного Узла, не так ли? – И я должен поверить, что ты подаришь мне такую власть? – Троян вполне натурально рассмеялся. – Ты считаешь меня тупым кремниевым компьютером? – Нет, – Профессор вдруг бросил контейнер Трояну. Затем человек расстегнул еще один карман разгрузки и вынул небольшой пластиковый кейс. Сквозь прозрачный пластик можно было разглядеть обойму серебристых цилиндров, похожих на тубы для сигар. Видимо, это и были девять обещанных Профессором контейнеров с Н-капсулами. – Видишь, я не вру. – Ты сказал, что контроль будет временным, – Троян явно задумался, – почему? – Любых наноботов можно нейтрализовать, это умеют делать даже некоторые люди-мнемотехники. Химерам или продвинутым биомехам это и вовсе раз плюнуть. Но химеры работают только вблизи тамбуров, а продвинутых биомехов после Большой зачистки осталось не так уж много, и они тоже предпочитают центральные участки локаций. На периферии же несут службу новоделы. Эти произведенные в Городищах новые изделия находятся на уровне примитивов пятилетней давности, им потребуется не раз пройти через Узел, чтобы подняться на уровень уничтоженных в Большой зачистке предшественников. Так что быстро нейтрализовать подчиненных тебе биомехов не получится. Фактически – некому. На этом ты и сыграешь. Предложишь новоделам альтернативу – не проходить через Узел, а научиться уму-разуму у тебя. Вернее, у «троянских наноботов». Так что временным будет контроль или постоянным, зависит только от тебя. – Отлично! Контейнеры и код! – потребовал Троян, чуть наклоняя голову. Теперь насторожились не только драконы, но и наемники. – После того, как уйду, – пообещал Профессор. – И помни, Троян, ключ к твоей победе в моих руках. Только с этими наноботами ты сможешь диктовать условия Узлу. – Я буду должен что-то у него выторговать для тебя? Но Узел не станет меня слушать! – Станет, Троян, станет, – Профессор поднял кейс над головой и сделал пару шагов назад. – Когда придет время, я подскажу тебе, как вести беседу с тем, кто говорит от имени Узла. Ну так что, ты согласен? Решайся, Троян. Даю тебе на размышление сутки… Щука медленно сполз в яму перед бруствером и шумно выдохнул. – Во дают! Слышь, новенький? Ты где? Сталкер повертел головой, но спутника так и не обнаружил. В животе у Щуки неприятно похолодело, и он взобрался обратно на бруствер. На этот раз режим ночного видения включился сам, вернее, по команде компьютерного импланта, вживленного сталкеру в мозг. Одновременно компьютерный помощник активировал тепловизор и детектор биологических объектов. Самым полезным оказался последний из вживленных гаджетов. Щука отчетливо различил три десятка этих самых биологических объектов, медленно отступающих от того места, где по-прежнему стоял Троян – горячий, как утверждал тепловизор, и «условно живой» – биодетектор затруднялся с однозначным заключением. Зато в отношении прочих участников мизансцены все было вполне понятно. Наемники и Профессор определялись четко, а еще (пусть и не настолько четко из-за хорошей маскировки) определялся быстрый и ловкий, как лиса, тип, который буквально скользил за спинами у наемников. Щука только успел моргнуть, а тип уже миновал боевое охранение группы и вынырнул из сумерек в шаге от Профессора. Еще миг, и тип снова растворился во мраке, а заодно «растворил» бесценный кейс с уникальными Н-капсулами. Наемники отреагировали быстро, открыли беспорядочный огонь, но Щуке почему-то казалось, что это все бесполезно. Ловкий «новичок», а это был он, больше некому, исчез, будто бы его и не было. Щука перевел взгляд на Трояна. Грозный скорг тоже мгновенно отреагировал на внезапный поворот событий, но сделал это по-своему. Он усмехнулся (да, да, именно так!) и тоже исчез, словно он был не материальным объектом, а голографическим изображением. Померцал с полсекунды и «выключился». Некоторое время над местом встречи еще висели драконы, но вскоре исчезли и они. Причем улетели биомехи вовсе не в ту сторону, в которой скрылся Профессор. Возможно, загадочный предводитель наемников сдержал-таки слово и передал коды управления Трояну. А быть может, драконы просто справились с «заразой» и освободились от контроля. Недаром же Профессор оговорился, что наноботы серии «Х» подчиняют биомехов временно. Впрочем, лично Щуке было все равно. Улетели, и слава богу. – Во дают, бродяги, – повторил Щука и хмыкнул. – Особенно этот отмочил… новичок липовый. А как ловко «чайником» прикидывался! Первый день в Зоне, шоколадка, ножик… На самом деле он знал об этой «стрелке», специально тут окопался, в засаде сидел. А мы-то повелись! Ну, артист! Щука отполз под прикрытие стен «сухой стоянки», поднялся в полный рост и пошагал прочь от засвеченного местечка. – Ну, артист, – вновь пробормотал он, выбираясь из развалин госпиталя. – Попадешься, с живого шкуру спущу. Если, конечно, Троян или наемники не опередят. Почему-то наиболее вероятным сталкеру представлялся именно второй вариант. Но Щука и не возражал. Лишь бы Троян не нашел воришку до того, как Щука отправит информацию заинтересованным людям. А то ведь некрасиво может выйти: рассказал, получил, что причитается, а тут новая вводная – объект уничтожен и хабар возвращен владельцу. Несолидно. Впрочем, какое-то внутреннее чутье подсказывало сталкеру, что так быстро ловкого артиста не найти ни Трояну, ни наемникам загадочного Профессора, ни даже вездесущим биомехам, которые наверняка тоже заинтересовались опасным содержимым прозрачного кейса. 1 Зона, локация Москва, 02 июня 2057 года Кто из нас не проходил через это ужасное испытание: по мнению влиятельных и опасных людей, ты виноват во всем, вплоть до плохой погоды и глобального финансового кризиса, и не имеешь решительно никакой возможности доказать обратное? И полбеды, если это действительно так. А если ты и сам не представляешь, в чем конкретно твоя вина? Проблема? Еще какая! А уж как подобные проблемы раздуваются и обретают нехороший мертвенный оттенок в Зоне, не передать никакими словами. Жить не хочется. Вернее, наоборот, очень хочется, но возникают огромные сомнения, а получится ли? То есть хоть так, хоть этак, настроение падает ниже плинтуса. Примерно в таком унылом расположении духа вольный ходок по прозвищу Леший и с ним еще двое отверженных всем миром гостей из локации ЧАЭС и локации Новосибирск (а если по-простому – из Старой Зоны и Академа) ввалились в подвальную квартирку Эдика, приятеля и партнера Лешего по мелкому бизнесу. Квартирка располагалась под развалинами жилого дома на Крылатской улице, в местечке, прямо скажем, экологически неблагополучном, была она тесной и захламленной, но в положении беглецов именно такие трущобы гарантировали хоть какую-то безопасность или хотя бы создавали ее иллюзию. Измотанным физически и морально сталкерам было, по большому счету, все равно, иллюзия это или реальная безопасность, лишь бы где-то прикорнуть и перевести дух. Эдик прочитал все это по измученным физиономиям гостей, поэтому не задал ни одного лишнего вопроса. Он просто отъехал в своем инвалидном кресле в сторону, впустил троицу в убежище, указал на узкую кушетку и два продавленных до пола кресла-кровати, а сам покатил в крошечную кухоньку заваривать чай. Леший, на правах хозяйского приятеля, показал спутникам, где можно умыться, сбросил в углу порядком надоевшие за двое суток скитаний армейские доспехи и оружие, наспех утер физиономию влажным полотенцем и отправился следом за молчаливым Эдиком. Лешего не удивил прохладный прием. Дело тут было не в том, что гости явились в три часа ночи, без приглашения и явно были намерены задержаться надолго. Просто Эдик по жизни был не слишком эмоционален. Приободрялся он, только когда садился играть в карты, да и то ровно настолько, чтобы эмоции не мешали блефовать. А уж после того, как с ним случилось несчастье – во время Большой зачистки пятьдесят шестого года его сильно обожгло взрывом плазменной ракеты, и теперь он не мог нормально ходить из-за рубцов, стянувших мышцы и сухожилия, – бывший сталкер вовсе замкнулся. Не для Лешего, нет. Ведь, кроме пятилетнего стажа дружбы, в их отношениях имелся еще один нюанс – именно Леший вытащил Эдика из огня, не позволив ему сгореть заживо. Но вялые эмоции и легкая отчужденность Эдика распространялись и на лучшего друга. Так что молчанка вместо приветствия Лешего не удивила. А вот в кухне Лешего ожидал реальный сюрприз. Оказывается, у старого приятеля уже квартировал один постоялец. Леший видел парня впервые, но мгновенно определил, что «они сами не местные». Более того, этот человек явился в Московскую локацию не через тамбур, как сталкеры называли гипертоннели-переходы между пятью локациями Зоны, а из-за Барьера, то есть из внешнего мира. В этом Леший тоже был уверен на сто процентов. Однако (вот уж вовсе чудо!) как раз с этим «пришельцем» Эдик разговаривал вполне живо, так, словно чужак был одним из своих, проверенных временем и Зоной сталкеров. Эдик обращался к парню доверительным тоном, бросал в его адрес полуфразы и намеки. В общем, вел себя с ним намного живее, чем с Лешим. Впрочем, Лешего озадачило не это. Когда они успели настолько подружиться, вот что заинтриговало сталкера. Не так уж давно Леший ушел в рейд, всего-то двое суток назад. Нет, бывает, что встретишь человека, обменяешься парой фраз и вдруг понимаешь, что настроен с ним на одну волну. Редко, но бывает. Вот только по внешнему виду этого гладкого и франтоватого «пришельца» ни за что не предположить, что он ягода одного поля с Эдиком. Скорее этот холеный тип мог бы подружиться со спутником Лешего посредником Каспером, снобом-миллионером, который волею злодейки Судьбы оказался в компании ничем не примечательного малограмотного сталкера и бизнес-леди с сомнительной репутацией. Ну в крайнем случае этого типа можно было представить ухажером этой самой сомнительной предпринимательницы из Старой Зоны, то есть Леры. Чем он мог так расположить к себе Эдика? Мастерской игрой в покер и преферанс? Или пообещал несчастному калеке денег на операцию? – Знакомься, – Эдик кивком указал Лешему на нового приятеля. – Это Черный Лис. Из Академа. – Леший, – сталкер протянул человеку руку. Тот не стал мешкать, ответил на рукопожатие, доброжелательно улыбнулся и с неподдельным интересом взглянул на Лешего. – Эдик много о тебе рассказывал. – Надеюсь, о тебе он тоже много расскажет, – Леший устало плюхнулся на скрипучий деревянный стул и навалился грудью на столешницу. – Метаболические импланты – дело хорошее, но двое суток без жратвы – это перебор. Чем богаты, братцы-кролики? – Тушенкой, – Эдик поставил на допотопную газовую плиту стеклянную кастрюлю, – и макаронами. – Пища богов, – Леший одобрительно кивнул. – Дела идут в гору? – Типа того, – Эдик загадочно взглянул на Лешего. – А ты как сходил? – По глазам вижу, что и сам знаешь, – Леший бросил на приятеля укоризненный взгляд. – На нас ориентировки по всей Зоне разосланы. Во все локации, гарнизоны и группировки. Скажешь, не в курсе? – Но никто не рассылал вашу версию событий, – заметил Лис. – Расскажете? Если это не секрет, конечно. – Говорю же, секрет Полишинеля, – Леший устало махнул рукой. – Чего? – удивился Эдик. – Всем известно, говорю, – исправился Леший. В том, что с некоторых пор существенно расширил лексикон и вообще вопреки желанию набрался ума-разума из одного странного источника, Леший не хотел пока признаваться даже Эдику. Всему свое время. К тому же с этим Черным Лисом было не все понятно. «Хотя почему же не все? – исподволь разглядывая нового приятеля, подумал Леший. – Во-первых, он действительно не местный. Но только не из Академзоны. Там, конечно, много таких вот выпендрежников, взять того же Каспера, но этот тип не оттуда. Из дальнего зарубежья прикатился крендель, пусть и говорит по-русски, как свой. Два факта в пользу этой версии: холеная физиономия и знание психологии. Вон как улыбается, душа-парень, так и норовит втереться в доверие, с первого момента обрабатывать начал. Во-вторых, прозвище. Для нас слишком длинное, а вот если английский вариант рассмотреть… «Black fox»… вполне нормально произносится, на одном выдохе. Ну и взгляд, манеры… Западный человек, сто процентов. Возможно, вовсе заокеанский. Что это дает? Пока ничего, но на заметку взять надо. Предупрежден – значит вооружен». Леший на миг завис и прокрутил только что родившиеся мысли еще разок. Не затем, чтобы убедиться в их справедливости, а чтобы в очередной раз удивиться. Именно так. Удивиться, насколько сильно он изменился за какие-то двое суток. Леший знал, в чем техническая причина изменений, но каким образом странный дополнительный имплант в голове воздействует на психику, а главное, насколько сильно он способен изменить личность нового носителя, это для Лешего пока оставалось загадкой, которая очень сильно его тревожила. Да что там тревожила, периодически вгоняла в полный ступор. Когда вдруг разыгрывалась фантазия (а это случалось все чаще, причем прогрессировало развитие фантазии не по дням, а по часам), Леший погружался в холодную пучину натуральной паники. Ему мерещились ужасные перспективы сумасшествия, с раздвоением личности, выпадением из памяти целых эпизодов и заменой, в зависимости от времени суток, одной психической оболочки на другую. Почти как в той истории про доктора Джекила и мистера Хайда. Днем ты ангел, ночью демон. Леший едва не застонал, когда впервые об этом подумал. Впрочем, застонал не от страха за свое психическое здоровье, а все от того же удивления. Он не читал этой истории, и не видел ни одной экранизации, но откуда-то знал и фамилии персонажей, и сюжет, и даже кто написал эту историю – Стивенсон! А ведь так все хорошо начиналось! Рядовой, не отягощенный интеллектом и совестью, зато работящий и пусть изрядно потрепанный Зоной, но по молодости все еще полный сил сталкер по прозвищу Леший отправился в очередной рейд с простой и понятной целью – подзаработать. Отправился, естественно, в локацию ЧАЭС, поскольку знал ее лучше прочих локаций, да и маркер – своего рода пропуск в одну конкретную часть пятиземелья Зоны – у Лешего был только для Чернобыля. Сталкер быстро нашел в Чернобыльской локации отличное местечко, где ему удалось набрать несколько контейнеров первосортных Н-капсул, договорился с покупателями, грамотно провел первый раунд торгов… как вдруг… Как вдруг в программе рейда произошел непредвиденный сбой, и все покатилось к чертовой матери. Сначала Леший попал в историю с Трояном, из которой едва выкрутился, затем нарвался на шквальный огонь узловиков, то есть рыцарей Ордена Священного Узла, и «почти умер», но чуть позже чудесным образом воскрес и обнаружил, что имеет практически новое тело и дополнительный компьютер-ный имплант в голове. И ладно бы этот имплант ему вживили из чисто человеческого сочувствия, опасаясь, что старый компьютер вот-вот накроется и парню придется туго (старый комп был и впрямь дрянным, кустарного производства и работал абы как), но нет, в истории с «апгрейдом» крылся серьезный подвох. Механик, легендарный кудесник от наноэлектроники, мнемотехники и медицины в одном флаконе, спас Лешего и усовершенствовал его тело, а заодно и вживленные в разные части этого тела вспомогательные девайсы не из сострадания к гибнущему сталкеру, а с конкретной целью – сохранить данные, записанные в память нового (для Лешего) импланта. Причем не простые данные, а оцифрованную личность бывшего носителя этого импланта – старого приятеля Механика. Такой вот поворот. С одной стороны, бог с ним, с приятелем Механика, главное, что Леший остался жив, а кто там теперь сидит в мозгах в качестве «паразита», дело десятое. Но с другой стороны – а ну как этот дядя решит, что он сильнее Лешего и потому имеет полное право вытеснить прежнюю, довольно серую личность сталкера и подчинить себе новое тело целиком и полностью? Пока ничего подобного не происходило. Леший оставался собой, старый имплант работал без сбоев, а новый имплант в их дела не лез, только подбрасывал нужную информацию, когда это требовалось владельцу и его основному вживленному помощнику. То есть «паразит» в голове вел себя как «симбионт» – в принципе тот же паразит, только полезный. Но это ведь пока! Где гарантия, что так будет и впредь? А еще не было никаких гарантий, что ком неприятностей, которые налипли поверх истории с «чудесным» воскрешением Лешего, каким-то образом усохнет и осыплется, как это обычно происходит с высохшей грязью. Ничего подобного, никакого намека на улучшение ситуации не было пока и в помине. Да и с чего бы ему быть? Ведь Леший, когда выбирался из локации ЧАЭС, а затем из Академа, успел насолить практически всем заметным группировкам Зоны. Сначала он повздорил с вольными ходоками (но тут ладно – прикрыла Лера), затем существенно проредил строй егерей группировки «Ковчег», обидел наемников, выставил олухами некоторых особо ретивых рыцарей Ордена, а потом еще и вынес мозги нескольким «праведникам», фанатикам из секты «Пламенный крест». До какого-то момента у Лешего оставался шанс договориться хотя бы с военными, но под занавес злосчастного рейда сталкер умудрился поссориться и с ними. И это лишь «живой» список. В том смысле, что здесь не учтены биомехи и Троян – главная головная боль как Лешего, так и его спутников. «Если правда оно, ну хотя бы на треть, остается одно – только лечь помереть», – всплыла из памяти чужая цитата. Леший в который раз поморщился. Чаще всего информация из дополнительной базы данных оказывалась реально полезной, хотя некоторые блоки и были слабо доступны для понимания. А изредка случалось, что Леший подсознательно чувствовал – новый имплант советует дело, но не представлял, как эти советы можно применить на практике. Всякое бывало. И сталкер, по большому счету, ничего не имел против этой информационной подкачки. Но когда имплант подсовывал вкусовщину, Леший внутренне вставал на дыбы. «Нравится песня – слушай дома!» Этот главный принцип любого радиоведущего подходил к ситуации, в которой оказался Леший, как нельзя лучше. Цитаты из песен, Стивенсон, любимые словечки, поговорки… «Паразит» не имел никакого права навязывать все это Лешему. Собственно, именно эти тревожные сигналы и заставляли сталкера нервничать и настороженно прислушиваться к собственным мыслям. А собственные ли они, не противоречат ли прежним жизненным установкам? Пока что особо не противоречили. Кем бы ни был по жизни старый владелец импланта, похоже, что фруктом он был еще тем, сталкером до мозга костей. Наверняка прошел огонь, водку и медные трубы и повидал столько, сколько другим не повидать за три жизни. Точно этого Леший не знал, имплант не торопился перекачивать в память нового владельца информацию личного характера, даже имени старого владельца не сообщил, конспиратор. Но чтобы сделать выводы, Лешему хватило и того, чем второй имплант уже поделился. Взять хотя бы то, что прежний хозяин импланта владел абсолютно нереальными боевыми навыками. За двое суток скитаний по Зоне после «воскрешения» Лешему пришлось раз десять опробовать всякие приемчики на людях и нелюдях, и результат его более чем устроил. Это ли не факт в пользу версии, что парень был особым фруктом, но в то же время своим, простым и понятным? То есть возвращаясь к сказанному выше, пока и владелец, и оба его вживленных компьютера работали «на одной волне», поэтому у Лешего не было причин задумываться об избавлении от нового импланта. Но, опять же, это пока. По силам ли окажется ноша в будущем, сталкер пока не знал. От невеселых мыслей Лешего отвлекло появление в кухоньке нового участника наметившегося чаепития. Это была Лера, деловая Северная хозяйка, как ее прозвали в Чернобыльской локации. Необдуманно связавшись с Лешим, Лера нажила себе крупные неприятности – поссорилась с наемниками, – поэтому была вынуждена покинуть привычную территорию и спрятаться в Москве. Претензий к сталкеру Лера не предъявляла, но в их отношениях до сих пор так и не наступила «разрядка напряженности», которая возникла после инцидента с наемниками, так что держалась Лера подчеркнуто сухо. И с Лешим, и с его гостеприимным приятелем. На Черного Лиса она вообще не смотрела, будто того и не существовало. – Мы истратили всю воду, – сообщила Лера, обращаясь к Эдику. – Я компенсирую. – Ну-ну, – Эдик смерил девицу грустным взглядом. – За ужин тоже будете платить? Тогда деньги вперед. Лера на секунду замешкалась и непонимающе взглянула на Лешего. – Расслабься, – сталкер указал на свободный стул. – Присядь. – А ваш третий товарищ… – вмешался Лис, – надевает к ужину смокинг? – Юморист, – Лера фыркнула и подняла взгляд к потолку. – В Москве все такие тяжелые? – Какие такие «тяжелые»? – удивился Леший. – С сомнительным чувством юмора и немногословные. – А о чем с нами говорить? – сталкер усмехнулся. – О наших приключениях? Так это только Лису интересно. Все остальные в курсе, о нас в сети целый роман выложен. Так, Эдик? – Ты, Леший, не обижайся, – сказал Эдик, меланхолично помешивая варево в кастрюльке, – но ваши подвиги в Чернобыльской локации и вправду прошлогодняя новость. Курчатник по другому поводу гудит, как улей. – Это по какому? – Леший прищурился и с подозрением уставился сначала на Эдика, а затем перевел взгляд на Лиса. – Какое-то крупное дело затевается, да? – Почему ты так решил? – с легкой улыбкой спросил Лис. – Ну, раз всякие хитрые звери, вроде тебя, сквозь Барьер пролезают, значит, большой куш светит. – Почему ты решил, что я из-за Барьера? – Так, стоп! – Леший несильно хлопнул ладонью по столешнице. – Разговор у нас получается действительно тяжелый. – Скорее вязкий, – заметил вошедший в кухню Каспер. – Но иначе и быть не может, когда вы имеете дело с такими всемирно известными личностями, как Черный Лис. Знаменитый потрошитель частных ювелирных коллекций, гроза хранилищ антикварных ценностей, гений бизнес-шпионажа и вообще большой ловкач, никогда не идет напролом. Мутить воду, пудрить мозги и юлить – таков его стиль работы. В одном можно быть уверенным, когда встречаешь Черного Лиса – эта встреча неслучайна. Просто так он никуда не приходит. Уж тем более в Зону. Верно? – Спасибо за лестную характеристику… – Лис вновь усмехнулся и едва заметно поклонился, – посредник Каспер. – Из чего я делаю вывод, что и здесь вы оказались не ради макарон с тушенкой, – продолжил Каспер. – Поджидали нас всех или кого-то конкретно? – В первую очередь Лешего, – Лис кивнул сталкеру. – Но и вы, посредник, можете сыграть свою роль в моей пьесе. Валерия Андреевна тоже. – И что это за пьеса? – О-одну минуту! – Леший снова хлопнул по столу, теперь сильнее. – Эдик, коротко, что происходит?! – Коротко? – Эдик пожал плечами и хмыкнул. – Сделка. – Я понял! Не понимаю только, почему меня без меня женили? – Выгодная сделка, – Эдик посмотрел на Лешего так, будто хотел добавить что-то с помощью телепатии. – А то, что мы понацепляли неприятностей, как собаки репьев, и теперь половина Зоны желает нас угробить, ты учел? То, что мы пришли сюда, чтобы лечь на дно, и что устали, как последние бобики, это тебя не волнует?! Ты подставить меня… нас… решил? – У вас будет время для отдыха, – снова вмешался Лис. – Но откладывать дело в слишком долгий ящик нельзя. Это дело на десятки миллионов. Последнее замечание Лиса впечатлило всех, поэтому от комментариев воздержалась даже Лера, у которой что-то явно крутилось на кончике языка. И наверняка что-то едкое. – Почему я? – выдержав минутную паузу, спросил Леший. – Как раз потому, что ты сумел пройти такой длинный и утомительный путь от саркофага ЧАЭС до этого убежища. У тех, кто нанял меня для заключения этой сделки, появилось стойкое убеждение, что именно ты, Леший, самая подходящая кандидатура. Если тебе поможет Валерия Андреевна, шансы на успех возрастут. Если в деле поучаствует еще и посредник Каспер… – Лис расплылся в улыбке и развел руками, – будет вообще супер! – Не так давно меня уже заманили в ловушку, обещая миллионы, – негромко пробормотал Каспер. – С меня достаточно. – А мы не обещаем, посредник, – Лис перевел на Каспера взгляд, просто светящийся от доброжелательности. – В отличие от других, мы реально платим. – Нам не нужны миллионы, нам требуется решение проблем, – вдруг громко заявила Лера. – Ваши друзья могут это гарантировать? – Естественно, – в голосе Лиса мелькнула нотка снисходительности. – Все ваши проблемы будут улажены. – Даже с наемниками? – Даже с ними. Ну, что, приступим к обсуждению сделки? – Не гони, дай осмыслить, – потребовал Леший. Он взглянул на Леру, затем на Каспера, как бы предлагая: «Пошепчемся?» Лера дала понять, что готова врубить прямую связь между имплантами. Каспер качнул головой отрицательно. Предложение Черного Лиса ему явно не понравилось, и посредник был намерен сползти с ковра. Во всяком случае, Каспер не собирался участвовать в деле в открытую. «Как-то слишком лихо подкатил этот деловой, – включив прямую связь между имплантами – своим и Лешего, – сказала Лера. – Просто с места в карьер». «Так обычно и делается. В Зоне жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на прелюдии». «Философ, – усмехнулась Лера. – Ладно, послушаем, что предложит этот Лис. Но раньше завтрашнего вечера я с места не сдвинусь. Сил нет». «Не вопрос». Леший снова обернулся к Лису и кивнул. – Мы с Лерой в деле. С завтрашнего вечера. Излагай. – В таком случае, я не хотел бы загружать лишней информацией посредника Каспера… – Лис взял паузу. – Посредник будет у нас мозговым центром, – отрезал Леший. – Хорошо, – легко сдался Черный Лис. – Дело в следующем. Сегодня ночью какой-то ловкий проходимец похитил у одного серьезного человека очень ценную вещь. И как похитил! Просочился сквозь три кольца оцепления – а оно состояло не из чистильщиков-новобранцев, а из наемников! – и стянул вещицу у владельца прямо из кармана. Кроме материального, налицо и моральный ущерб, так что… – Мы должны найти этого проходимца? – перебил нанимателя Леший. – Нет, мы должны вернуть вещицу, это важнее, – возразила Лера. – Проходимец перед вами, и вещица у него, – сказал Каспер. – Верно, Лис? – Действительно «мозговой центр», – Лис усмехнулся. – Вот эта вещь. Он вынул из кармана небольшой прозрачный кейс. Сквозь пластик можно было без труда рассмотреть содержимое коробки. В нее были упрятаны девять стандартных контейнеров для Н-капсул. – Даже если контейнеры набиты Н-капсулами под пробку, стоит это богатство не больше ста тысяч, – с сомнением заметил Леший. – Я не предлагаю перепродавать этот товар. Его нужно доставить по назначению. Причем в пределах Московской локации. – И все? – удивился Леший. – И все, – Лис в очередной раз расплылся в улыбке. – А ты думал, придется штурмовать Узел? – И это дело на десятки миллионов? – засомневалась Лера. – Смотря какие наноботы хранятся в этих контейнерах, – подсказал Каспер. – И кто, кроме бывшего владельца, на них претендует. – Претендуют многие, но никто, кроме нас пятерых, не знает, где они находятся, – сказал Черный Лис. – Беспроигрышное дельце. Если, конечно, никто из нас о нем не проболтается. – И почему тогда сам не доставишь их по назначению? – Леший взглянул на чужака с подозрением. – Мое дело – выкрасть товар. Доставка хабара по адресам в Зоне – ваша работа. Кто чему обучен, тем и занимается. – Разумно, – согласилась Лера. Леший покосился на спутницу. Похоже, она слегка изменила свое отношение к Черному Лису. То ли он ее убедил, то ли просто понравился, не понять. Но смотрела на пришельца с Большой земли девица уже иначе. Не как на франтоватого пустобреха, а как на делового партнера. И это минимум. Леший мысленно себя одернул. «Ревность? Нет, какая ревность?! Просто… ну… черт, наверное, все-таки ревность!» – В чем подвох? – нахмурив брови, прямо спросил Леший. – Только в уровне вашей ответственности. – Черный Лис щелкнул пальцами, как бы желая сказать: «Я ждал этого вопроса!» – Потерять, толкнуть за полцены или просто спрятать на черный день эти контейнеры не получится. Такой фокус будет стоить вам жизни. – А если нас все-таки вычислят люди владельца или конкуренты? Если они отнимут контейнеры? – Вот чтобы застраховаться от такого развития событий, я и нанимаю тебя, Леший. По слухам, с некоторых пор ты считаешься лучшим бойцом в Зоне. Кое-кто утверждает, что видел, как ты выстоял в рукопашном бою с Трояном. Это правда? – Врут, – Леший отвел взгляд. – Я так и подумал, – Лис хитро подмигнул Лере. Девушка не приняла игру чужака, но и не отвернулась. Этот факт окончательно разозлил Лешего. – Я пока не поверил, что ты работаешь на серьезных людей. Докажи, что они способны решить наши проблемы! – Каким образом? – Черный Лис вновь усмехнулся. – Принести справки об их доходах и связях? – Серьезные люди должны выдать серьезный аванс! – Уже выдан, не заводись, – вмешался Эдик. – В погребе снаряга, оружие, харчи, вода… – И все?! – А ты хотел мешок бриллиантов? Лешего слегка покоробило. Эдик настолько проникся к Черному Лису, что уже и манеру разговора перенял. – Эдик, не раздражай! – Ладно, деньги тоже там. Три универсальные карточки. По миллиону на каждой. – А на финише вас ждут еще три карточки с аналогичными суммами, – заверил Лис. – Согласитесь, неплохой куш. «Леший, что-то тут не то, – снова вышла на прямую связь Лера. – Слишком все гладко и чересчур много доверия нашим скромным персонам». «Сам вижу, – ответил сталкер. – Но какой у нас выбор? Всю жизнь прятаться по подвалам? Даже если Черный Лис треплется и его босс не настолько всемогущий, чтобы уладить наши проблемы, за такие деньжищи мы выкупим свои жизни и без его помощи». «Я понимаю, но надо будет все хорошенько продумать». «Обязательно продумаем. А пока просьба – прекрати строить глазки этому Лису!» «А вот это уже не твой вопрос!» «Ошибаешься!» «Ты мне кто, муж, брат, отец?!» «Не первое, не второе и не третье… Я просто прошу». Лера прервала сеанс связи и приклеила к губам дежурную улыбку. – Куда надо доставить товар? – спросила она у Лиса, предварительно «стрельнув» глазками. У Лешего от злости едва не свело челюсти. – В Домодедово, – Лис весь подобрался и даже чуть-чуть подался вперед. Леший почувствовал, как внутри у него закипает большой котел и горячий пар из этого котла начинает давить на мозг. Соверши сейчас Лис еще хоть какое-то телодвижение, ревнивый сталкер мог реально намять чужаку бока. Однако Черный Лис оказался тертым калачом не только в воровских делах, но еще и в делах амурных. Чтобы не накалять ситуацию, он прекратил пожирать Леру похотливым взглядом и вернулся к делам. – Почти у Барьера, – заметил Каспер. – Мало биомехов, но много любопытного народа. – Не волнуйтесь, любопытный народ зажмурится, – Лис вновь усмехнулся. – Покупатель встретит вас в уцелевшем вестибюле станции легкого метро «Космос». – Не вопрос, – справившись с эмоциями, нарочито небрежно проронил Леший. – Доставим товар за сутки. Передай своему шефу, что может начинать переговоры о списании всех наших долгов. В первую очередь – с наемниками, они на нашу компанию обижены сильнее других. Если потребуется, пусть использует наши призовые карточки. – Передам непременно, – Лис откинулся на спинку стула и подвинул контейнер Лешему. – Значит, сутки? Ты сам предложил. – Все правильно, – твердо сказал Леший. – Отсчет начнем в восемнадцать ноль-ноль завтрашнего дня… … – Что скажешь, посредник? – спросил Леший, когда Черный Лис элегантно откланялся и покинул скромное убежище сталкеров. – Вы и сами не дети, все понимаете, – Каспер пожал плечами. – Этот Лис большой хитрец. Он сказал нам только половину правды. – Это понятно, – Леший кивнул. – Насколько можно верить в его обещания? – Тоже наполовину. Если в эти контейнеры упрятана действительно уникальная модификация наноботов, риск очень велик, и Черный Лис поступил вполне логично. Я примерно представляю, что он задумал. Параллельно с вами в путь двинется еще несколько групп сталкеров с «пустышками» в кейсах, и каждую будут прикрывать люди Черного Лиса. То, что Лис не возражает против вашего позднего старта, подтверждает версию, что именно в этих контейнерах находится настоящий товар. Вы пойдете по расчищенному другими группами маршруту и, в принципе, имеете неплохие шансы. Но… – Что «но»? Что тебе не нравится? – Вполне возможен и другой вариант. Вся эта легенда насчет разделения специальностей выдумана самим Черным Лисом либо его покровителями, и настоящего товара не будет ни у кого из сталкеров. В этом случае вас подставляют так же, как и все прочие группы доставки. – А Лис сам доставит товар? – Я поступила бы именно так, – сказала Лера. – Специализация – дело хорошее, но доверять такие деньги каким-то… оборванцам… это глупо. – Алло, дамочка, полегче! – возмутился Леший. – А Черный Лис не похож на дурака, – спокойно закончила Лера. – А как же деньги? – Леший задумчиво потер подбородок. – Не понимаю. Отозвать сумму с универсальной карточки невозможно, ведь так? – Верно, – согласился Каспер. – И меня этот момент тоже смущает. – Если только карточки не липовые, – подсказала Лера. – Эдик, где они? – Только не втирай, что в подвале вместе со снаряжением, – предупредил Леший. – Любые карты для тебя священнее коровы для индуса. Прятать их куда-то, кроме кармана или рукава, ты не станешь. Выкладывай. Эдик молча выложил на стол три пластиковые карты. За изучение электронных кошельков взялись все трое гостей. Первым с задачей справился Каспер. Он бросил карточку на стол и откинулся на спинку стула. На лице посредника по-прежнему отражалось легкое недоумение. – Настоящие, – сказала Лера. – Серия «А». Чипы биокристаллические, нанороботам не по зубам. Так что ни отозвать деньги, ни сделать так, чтобы информация вдруг «стерлась», невозможно. – А контейнеры можно проверить? – спросил Леший, бережно укладывая карточки стопкой. – Эдик, слабо определить, что в тюбиках? – На зуб, что ли? – Эдик вздохнул. – Сканер нужен хороший. Или мнемотехник. Тоже хороший. Леший поднял взгляд на Леру, а затем посмотрел на Каспера. Спутники ответили Лешему примерно такими же вопросительными взглядами. – Я начинающий, – слабо запротестовал Леший. – И вообще… открывать же нельзя. – Кто это сказал? – Лера усмехнулась. – Слабо? – Да они для меня все одинаковые, что я, специалист по наноботам?! – Дай мне, – Каспер открыл кейс и вытащил один из контейнеров. Повертев пару секунд цилиндрик в пальцах, посредник отвинтил крышку и заглянул в контейнер. – Э-э, осторожно! – забеспокоился Леший. – Заразу не подцепи! – Ничего не случится, – отмахнулся Каспер. – Я жженый, забыл? – Так-то оно так… – Леший поскреб в затылке. – Ладно, делай, как знаешь. Каспер завинтил крышку, зажал контейнер в кулаке и ненадолго закрыл глаза. – Ну? – когда Каспер вышел из состояния своеобразной медитации, спросила Лера. – Ничего конкретного. Одно могу сказать точно. Это не чистые Н-капсулы. Эти наноботы имеют четкую программу. – Косвенная улика, – негромко сказал Эдик. – А других улик мы не имеем, – Леший развел руками. – Пока получается, это не подстава, так? – Факты за это, – сказал посредник. – Хотя сомнения остаются. – Пока доверимся фактам, – решил сталкер. – А то жрать охота, сил нет! И спать хочется, как из ружья. Так что давайте до утра все головоломки отложим. Целый день будет, чтобы ситуацию обдумать. Согласны? Каспер и Эдик промолчали, только кивнули. Лера, как обычно, вздернула носик и отвернулась. То есть возражать тоже не стала… …После плотного ужина на четверых и короткого приватного обсуждения с Эдиком кое-каких нюансов подготовки к завтрашнему рейду Леший не уснул, а самым натуральным образом отключился, едва коснувшись головой подушки. Какое-то время ему не снилось вообще ничего, затем снилась всякая муть, вроде мельтешащих под ногами скоргов и противной ухмылки Черного Лиса, висящей над буераками Академовской локации отдельно от физиономии чужака, словно улыбка Чеширского кота. Затем Леший на какое-то время вынырнул из объятий Морфея, выпил стакан холодного чая (жирная пища требовала воды) и снова уснул, на этот раз нормально, с внятными, хотя и тревожными сновидениями. Сталкеру снились зеленые просторы Чернобыльской локации, в те времена, когда она еще не была одной из пяти изолированных территорий Зоны Смерти, а называлась Зоной Отчуждения. Накануне Катастрофы. Леший видел будто бы вживую густые леса, радиоактивные пустоши, речки, озера, холмы. Видел руины Припяти, вытяжную трубу над станцией, поросшие бурьяном развалины поселков, обломки мостов, сгнившие остовы брошенной техники и ржавые железнодорожные пути. Видел рыщущих повсюду диких тварей и множество промышляющих в зоне людей, таких похожих на нынешних сталкеров и в то же время совершенно других. В те времена Зона была опасной, загадочной, непредсказуемой, но живой. Смерть в ней являлась изнанкой жизни, а не всеобщим безальтернативным наполнителем. «Альтернативой самой себе» Смерть в Зоне стала только после 13 сентября 2051 года. И не только в зоне отчуждения вокруг ЧАЭС. В тот роковой день непонятная, но оттого лишь еще более ужасная Катастрофа буквально взорвала поверхность планеты в пяти далеких друг от друга и, казалось бы, никак не связанных между собой местах и создала Зону Смерти: пять зловещих, безжизненных локаций, радиусом около тридцати километров каждая, ограниченных сферами гравитационных Барьеров. Даже теперь, спустя шесть лет после Катастрофы, не существовало единого мнения о причинах Взрыва, породившего Зону Смерти. Большинство ученых склонялось к версии, согласно которой Катастрофа стала результатом неудачного эксперимента по прокладке внепространственных переходов, или, если короче, гипертоннелей. Наличие в центре каждой из локаций «тамбура», войдя в который можно переместиться в любую из пяти частей Зоны, подтверждало эту версию, а вот отсутствие «Тоннельной Установки», которая, предположительно, создала гипертоннели, версию практически опровергало. Ведь если нет установки, нет и производимого установкой эффекта. Впрочем, более-менее удовлетворительный ответ существовал и на эту загадку. По мнению некоторых экспертов, установка до сих пор работала, причем стабильно, только находилась она теперь не в одной из локаций Зоны Смерти, а в Узле – этаком перекрестке гипертоннелей, который спрятан от любопытных глаз где-то в другом измерении, вне нормального пространства. Как попала установка в Узел, никто не знал, считалось, что ее туда забросил взрыв Катастрофы. Почему установка не прекратила работать? Ученые имели предположение и на этот счет: в Узле установку питал особый вид энергии из неведомых человеку, но очень мощных и емких внепространственных источников. Кроме этих вопросов, существовало и множество других, не менее важных. Например, такой: гиперпространство, особый вид энергии, это все понятно, но как по относительно небольшим гипертоннелям в наш мир прорвалось столько аномальной энергии, что могущественность взрывов, которые изуродовали пять локаций Зоны Смерти, была сравнима с мощностью взрывов пяти водородных бомб? Или вопрос, вообще грозящий разрывом мозга: откуда взялись Барьеры? Сферические гравитационные аномалии изолировали каждую из локаций невидимыми стенками, которые расположились в тридцати километрах от соответствующего тамбура в любую сторону, даже вверх или, наоборот, в глубь земли. Толщина стенки Барьера во всех пяти случаях составляла около трех километров, и главный фокус заключался в том, что гравитация в толще невидимой стены нарастала постепенно, достигая посередине трех g, а дальше снова постепенно снижаясь до нормы. За счет чего могли существовать такие странные гравитационные аномалии, что было для них источником, современная наука не бралась и предположить. А потому просто обозвала аномалию «побочным эффектом, возникающим при активации гипертоннелей». Но самым «зубастым» был, конечно, главный вопрос: о происхождении биомехов (раньше их еще называли «механоидами») и прочей «электронно-механической жизни», то есть техноса. Во время Катастрофы после жуткого Взрыва в центрах всех локаций образовались гигантские торнадо, предтечи тамбуров, затянувшие в свои воронки массу найденной поблизости всячины, но почему-то преимущественно металлической. Единственным исключением были люди со вживленными в мозг компьютерными имплантатами (которые к тому времени стали чем-то привычным и жизненно необходимым, вроде мобильных телефонов для людей в начале века), искусственными органами и биомеханическими протезами. Видимо, ключевым моментом этой первой и последней «технической ошибки» явилось то, что торнадо ориентировались именно на импланты и протезы, а людей считали чем-то вроде органической грязи, налипшей на электронные и механические устройства. В зонах катастроф еще бушевали катаклизмы: землю трясло, по ней ползли трещины гигантских разломов, а прорывающаяся на поверхность через разломы магма выворачивала наизнанку верхние слои земной коры и поджигала леса. Ураганы еще раздували пожары и поднимали к облакам тучи дыма, пыли, пепла и сажи, а огромные волны наводнений тушили пожары и отправляли в атмосферу еще и клубы горячего ядовитого пара. Взрывные волны еще огибали земной шар, сметая с пути все, что плохо стоит, лежит или движется, а в тех местах, где сталкивались с волнами от взрывов в других локациях, волны зачастую рушили каменные дома. Все это еще грохотало, шипело, дымило и буйствовало, а в районах тамбуров уже стартовала «обратная тяга». Вся затянутая в вихри гипертоннелей техника вдруг начала возвращаться. И возвращалась она не просто новехонькой и целехонькой, а еще и серьезно модернизированной. И не просто модернизированной, а основательно измененной. Даже простейшие механизмы возвращались хорошо вооруженными и серьезно «поумневшими», способными принимать решения и действовать в составе групп. Боевых групп. Собственно, тогда-то и началось то, что постепенно превратило пять локаций зоны Катастрофы в Зону Смерти. Повинуясь приказам неведомого хозяина, машины расползались по мертвым территориям, собирали себе подобную ржавую рухлядь и отвозили ее к тамбурам. Через некоторое время усовершенствованная внутренне и основательно изуродованная внешне (на человеческий взгляд) техника возвращалась из тамбуров и тоже уползала к периферии локаций на свой нехитрый промысел. А чуть позже люди обнаружили, что эта новая механическая «фауна» захватила все локации от тамбуров до Барьеров. Да к тому же на безжизненных просторах Зоны начала прорастать еще и металлическая «флора», так называемые автоны, нечто вроде кораллов и даже деревьев из ржавчины и металлических соединений. А еще чуть позже выяснилось, что повсюду распространились и своего рода микробы – нанороботы всевозможных модификаций. А дальше все и вовсе покатилось под откос. Механическая нежить прогрессировала угрожающими темпами. Совершенствовались программы машин, умножалось и модернизировалось их вооружение, улучшались прочие тактико-технические характеристики. Довольно скоро машины перешли от простейшего захвата территорий к строительству укрепрайонов, или, на языке сталкеров, – Городищ, начали рыть подземные коммуникации, соединяющие Городища с энергетическими полями и ключевыми точками локаций, принялись корректировать рост автонов таким образом, чтобы создавать из них дополнительную защиту для своих огневых точек, а также ловушки и лабиринты, проходимые исключительно для изделий техноса. Одновременно биомехи и скорги совершенствовали и свое механическое «общество». Они принялись выстраивать жесткую иерархию, создавали непонятные человеку, но вполне отслеживаемые законы и даже освоили нечто вроде системы ритуалов. А чуть позже машины объявили войну органике. Они начали проводить не спорадические «зачистки» локаций, как прежде, а настоящие войсковые операции, используя четкую тактику – людям опять же малопонятную, но явно направленную на окончательное избавление Зоны от любой органики. Проще говоря, механическая нежить принялась уничтожать людей всегда и везде, даже если люди ее на это не провоцировали. И это только схематический набросок того, что творила железная сволочь в Зоне Смерти. «Условно ожившая» техника явно имела генеральный план преобразования пяти локаций и строила свой мертвый, но разумный и стремительно эволюционирующий Мир Техноса планомерно и неустанно. Практически – «с энтузиазмом». А стимулировал «энтузиазм» биомехов и обеспечивал стремительность этой эволюции невообразимый и потусторонний, как призрак, но в то же время явно существующий реально Узел. Тот самый многомерный перекресток гипертоннелей. Именно в нем, по мнению большинства экспертов, не только находилась тоннельная установка, но и проводилась модернизация биомехов – механической нежити, слепленной из крупных деталей и скоргов – металлических тварей, состоящих только из колоний нанороботов, подобно тому, как тело человека состоит из клеток и субклеточных структур, которые в свою очередь состоят из цепочек ДНК, и так далее. То есть картина обрела богатую палитру всевозможных оттенков и заиграла всеми цветами… ржавчины. Как ни старались, люди не сумели вернуть в Зону жизнь. Разве что свою. Но жизнь самих людей была не в счет. Почему? Да потому, что в Зоне Смерти она была коротка и на жизнь не тянула. Максимум – на существование. Повторное освоение знакомых и в то же время неузнаваемо изменившихся территорий Зоны проходило в лучших традициях пионеров Дикого Запада. Промышляющие в Зоне люди преодолевали трудности пути, голод, болезни (многие наноботы без стеснения внедрялись в тела людей и уродовали их хуже проказы или рака), сражались с «дикими» механическими тварями и «новыми аборигенами», строили на руинах городов и поселков форпосты, перевалочные и военные базы, торговали между собой и с людьми за Барьерами, и так далее, и тому подобное. Естественно, у нового общества появлялась и своя структура. Постепенно люди сбивались в группировки, выдумывали касты, сочиняли законы, правила, запреты, ограничения… В принципе, шли тем же путем, что их древние сородичи, и недалеко от того пути, которым параллельно шли биомехи. Вот только, в отличие от законов техноса, большинство специфических сталкерских правил сочинялось людьми, чтобы прижать к ногтю конкурентов-людей, а не чтобы сообща выстоять против биомехов. Не прошло и трех лет, а в «человеческой» части Зоны уже плелись настоящие, крупномасштабные интриги, процветала работорговля, ставились эксперименты над умирающими от механической «заразы» людьми и заключались самые циничные на планете коммерческие сделки. То есть в целом бурная деятельность – торговая, военная, криминальная – здесь кипела, шипела и пузырилась даже сильнее, чем на Большой земле. Но с одной лишь разницей. По ту сторону Барьеров кипела жизнь, а в Зоне фонтанировало существование – определение, применимое и к живым созданиям, и к механической нежити. И никакие попытки навести порядок (вроде Большой зачистки 2056 года) не приблизили Зону к более-менее пристойному знаменателю. И через три года после Катастрофы, и через шесть лет она оставалась собой. Мертвой пустошью. Пятью кругами ада. Зоной Смерти. Со всеми вытекающими из названия последствиями. Вот такой была общая диспозиция по состоянию на июнь 2057 года. Биомехи и скорги всем заправляли, а люди пытались выжить и заработать, чувствуя себя в Зоне натуральными пришельцами на собственной планете… Впрочем, для Лешего все эти проблемы сейчас существовали где-то там, за пределами сна. Внутри дремотного мира Зона была только одна, и была она солнечной, зеленой, наполненной шумом листвы, шуршанием травы, плеском речных волн и множеством прочих звуков живой природы. Зараженной, опасной, но все равно живой. Покидать этот волшебный сон Лешему определенно не хотелось. Даже когда из воображаемых кустов выскочил какой-то огромный рычащий зверь, Леший отступил нехотя, будто бы просто из вежливости. «Не рычи, бродяга, – мысленно попросил сталкер зверюгу, – мы с тобой одной крови… в смысле – оба с кровью в жилах, а не с машинным маслом, что нам делить?» Зверь, похоже, считал иначе. Он бросился на Лешего, и сталкер вдруг понял, что это вовсе не животное, изуродованное чернобыльской радиацией, а Троян! Проклятый гигантский скорг испортил весь сон! Такой поворот сюжета основательно рассердил Лешего, и он встретил врага с максимальным «радушием». Врезал скоргу так, что будь на месте Трояна действительно какой-нибудь живой мутант, дальнейший путь зверя лежал бы только в одну сторону – на мангал. Троян же уцелел, правда, отступил на пару шагов, опустил манипуляторы и начал трансформироваться в человека. Сталкер ожидал, что злобная механическая тварь примет облик Максима, погибшего приятеля Лешего, по образу и подобию которого Троян, собственно, и научился лепить из себя подобие человека, но скорг превратился в совершенно незнакомого Лешему пожилого мужчину. И как только это произошло, от агрессии Трояна не осталось и следа. Мужчина выглядел до боли знакомо, но Леший никак не мог понять, кого напоминает этот человек. То ли кого-то из друзей отца, то ли кого-то еще. Одно Леший знал точно – этот человек был не из Зоны Смерти. Он был откуда-то из другой, прошлой жизни. В принципе, ничто не мешало сталкеру спросить: вы, собственно, кто? Что делаете в моем сне? Но Леший почему-то медлил. Может быть, потому, что этот вопрос был бы лишним? Пожилой мужчина улыбнулся и поднял руку в странном приветствии. Показал Лешему два пальца, разведенные буквой «V». Сталкер невольно поднял руку и ответил точно так же. Причем сделал это будто бы рефлекторно. Будто бы именно так приветствовал друзей лет пятьдесят кряду. Леший открыл рот, чтобы что-то сказать, но пожилой мужчина в этот момент приложил палец к губам и кивком указал сталкеру куда-то вправо. Леший обернулся и увидел повисшее в пространстве кресло-кровать, а на нем спящую Леру. «Не буди», – как бы сказал незнакомец. «Да, да, не стоит шуметь», – мысленно ответил Леший. Леший попытался снова обернуться к странному человеку, но в этот миг ткань сновидения истончилась, с треском прорвалась, и сталкер вернулся в реальность. Он лежал на боку, лицом к раздвижному креслу, на котором спала Лера. Она лежала в той же позе, в какой Леший видел ее во сне. А еще… она походила на того незнакомца. Отдаленно, и все равно походила. Примерно как дочь походит на отца. «Все страхи в одном сне, – подумалось Лешему. – И Троян, и раздвоение личности, и… Лера. Хотя она-то как раз не страх. Или страх? Наверное, да. Только не она сама, страшно ее потерять». Леший приподнялся на локте, а затем сел; медленно, стараясь не давать скрипучему креслу ни малейшего шанса нарушить тишину. Сон улетучился, а бодрствовать Леший привык либо сидя, либо стоя. Так удобнее было реагировать на опасность. Почему вдруг пришла мысль об опасности, Леший понял в следующее мгновение. Тишина все-таки порвалась. Именно так. Порвалась с тем же звуком, с каким порвалась ткань сновидения. Видимо, источник звука был одним и тем же. Леший нащупал десятизарядный импульсный «Страйк» и обернулся в сторону, где предположительно находился источник звука, – к входной двери. – Только не дергайся, – едва слышным шепотом предупредил выехавший из кухни Эдик. – Чтобы палить не начали. – Кто там? – так же тихо спросил Леший. – Люди, штыков десять. По верхнему коридору крадутся. Скоро к двери подойдут. Буди свою кралю, сваливать пора. – Сам ты краля, – таким же шепотом произнесла Лера. – Я давно не сплю. К тебе идут или к нам? – Без разницы. Рисковать нельзя. Леший, уйдете по зеленому, я прикрою. – Эдик, вместе уйдем! – Леший, базар окончен, – спокойно сказал Эдик. – Ты ведь понимаешь, со мной вам не уйти. Хабар у тебя в подсумке. Снаряга и оружие сам знаешь где лежат. Идите. Леший поднялся с кресла и бесшумно подошел к люку в полу. Автоматическая крышка люка уже отъехала в сторону, и в погребе горел тусклый свет. Более того, внизу стоял Каспер. Посредник поднял взгляд на спутников и поиграл бровями: «Ну и чего ждем?» Леший нащупал в темноте руку Эдика и крепко сжал. – Прощай, на всякий случай. – Я в Большой зачистке выжил, дома и подавно выживу, – шепнул приятель. – А ты с Трояном схлестнулся и уцелел, так что до Домодедова дойдешь легко. Встретимся еще. – Становишься оптимистом? – Кем? А-а, ну да, типа того. Ты тоже кем-то становишься. Не пойму кем, но уж точно лучше, чем был. Иди, Леший. – Я вернусь! – К жене будешь возвращаться, если женишься, – Эдик впервые за вечер усмехнулся. – Вали, сказано! Терминатор, блин… * * * Приказ Профессора «найти и вернуть капсулы» был понятен Бобру на сто процентов. Одно смущало наемника – как-то слишком уж спокойно отреагировал босс на безумную по своей наглости и виртуозную по исполнению выходку неизвестного вора. Будто бы ждал такого поворота событий. Не «ожидал чего-то в этом роде», а ждал, что его именно ограбят, причем на глазах у остолбеневшей охраны. Бобер невольно скрипнул зубами. Вспоминать о позорном эпизоде было неприятно, но выкинуть его из головы наемник просто не мог. Слишком круто его поимел этот ловкий воришка. Такое унижение не прощали даже рядовые сталкеры, а уж наемники… «Из-под земли достану, – в сотый раз мысленно пообещал вору Бобер. – На куски живьем порежу». Наемник подозревал, что в деле имеются какие-то неведомые ему детали, что, возможно, это была и вовсе инсценировка. Но и в этом случае обидчику не светило прощение. В этом случае лишь расширялся круг обидчиков. В компанию к вору добавлялся Профессор, который не удосужился поставить в известность о затеянной авантюре своего начальника охраны. Спору нет, каждый должен знать, сколько полагается, не больше, но ведь Бобер и не требовал раскрывать все секреты фирмы. Всего два слова: «Будет спектакль», вот и все, что требовалось. Разве трудно было шепнуть всего два слова? Нет, за спиной обидчика могли стоять и другие люди. Например, те, на которых Бобер работал на самом деле. В отличие от Профессора, который показался наемнику полнейшим лохом, эти люди умели закручивать и не такие финты. И не просто умели, а постоянно этим занимались, на завтрак, обед и ужин. Такой уж у них бизнес. Если за спиной вора стояли действительно они, ни о какой мести речь идти не могла. Честь наемника – дело святое, но с Барьерной мафией шутки плохи. Однако и в этом случае не отменялся первый пункт плана отмщения – расчленение вора на мелкие куски. Вот почему, когда Профессор приказал найти и вернуть капсулы, Бобер принял задание с воодушевлением, хотя и не подал вида. Имидж сурового наемника не позволял ему демонстрировать эмоции. Зато внутри наемник почти ликовал. В Зоне редко случалось, чтобы работа совпадала с удовольствием. Разве что у шлюх в сталкерских притонах или у садистов-ученых в подпольных лабораториях группировки «Ковчег». Во всяком случае, не у наемников. И вдруг такая удача. Когда эмоции немного улеглись, Бобер осознал, что задание не из легких, что, даже поймав сигналы маячков, предусмотрительно вмонтированных Профессором и в прозрачный кейс, и во все контейнеры, найти и захватить товар, а заодно воришку будет непросто. И все-таки за дело он взялся с энтузиазмом. В результате не прошло и трех часов, а подручные Бобра – группа питерских бойцов под началом Шведа (группы Фомы и Царя остались охранять босса) – уже оцепили небольшой бункер в Крылатском. Судя по сигналам маячков, товар находился внутри убежища. Жаль, не было специального маячка у вора, но Бобер считал, что он тоже в бункере. Точная настройка сканеров позволила определить, что товар не лежит на одном месте. Пару раз его передвигали на небольшие расстояния, однажды сигналы маячков ненадолго разделились, а потом все десять «бипов» начали доноситься из самого дальнего и заглубленного помещения убежища. Получалось, что товар не зарыт в этом местечке, а находится в кармане у вора, который снует по убежищу, занимаясь какими-то своими делами. – Бобер, у меня все на мази, – практически неслышно приблизившись к разводящему, шепнул Швед. – Ребята на местах. – Что в бункере? – Все утолклись, похоже, заснули. Точнее не определишь, стены толстые, тепловизоры только контуры выдают, а интроскопами нельзя светить, у них тут датчиков понатыкано. Малейшее изменение радиационного фона, и тревога поднимется. – Хорошо, обойдемся без рентгена, – решил Бобер. – Пускай разведку. Я третьим, ты замыкающим. – Яволь, герр Бибер, – Швед козырнул и усмехнулся. – А чего по-немецки? – в свою очередь усмехнулся Бобер. – Ты же швед. – По-шведски язык сломаешь, – наемник попятился в темноту. – Разведка пошла! * * * Люди неисправимы. Если они не плетут интриги, не выдумывают сверхзадачи, не задирают планку до недосягаемой высоты, их жизнь становится пресной и скучной. Не жизнью становится, а существованием. В чем разница? Машине этого не понять, даже самой совершенной, наделенной искусственным интеллектом. Значит, незачем и стараться. Следует просто поверить, что для людей эта разница существенна. Троян вывел на виртуальный экран объемную проекцию убежища и сети примыкающих к нему подземелий. Просчитать все возможные маршруты движения людей, как владеющих нужными Трояну наноботами, так и претендующими на них, было делом одной наносекунды. Скорг обозначил для себя оптимальную точку пересечения маршрутов и бесшумно покинул наблюдательный пункт. В безупречно просчитанный план скорга теоретически могли закрасться лишь две логические ошибки. Если человек, укравший контейнеры с Н-капсулами, окажется не подручным мафии, а профессорским приятелем, который помог разыграть спектакль с «дерзким похищением» наноботов. Для чего? Нет версий. Но это вопрос несущественный. И вторая вероятная ошибка заключалась в непредсказуемости Лешего, которого вор явно собирался нанять в качестве проводника. Троян успел неплохо изучить этого сталкера и убедился, что он ненормален даже по меркам самих людей. Психиатры называли состояние, подобное тому, в котором пребывал Леший, шизофренией. Но Троян был уверен, что в данном конкретном случае речь шла не о заболевании. Лешего, как и самого Трояна, опекал Механик. И вот как раз этот человек был действительно сумасшедшим. Для него не существовало вообще никаких правил или алгоритмов. Ни человеческих, ни машинных. Он мыслил непонятными всему сущему категориями, хотя и прикидывался вполне вменяемым. Какими соображениями руководствовался Механик, совершенствуя тело Лешего, не знал никто, кроме самого Механика. А уж для каких отдаленных задач ему потребовалось создавать такую странную вариацию на тему человека, да еще явно противопоставлять ее Трояну… Нет, никакой натуральный мозг и никакой искусственный интеллект не могли просчитать всю задуманную Механиком комбинацию. Возможно, это мог бы сделать Пожарский, то есть легендарный жженый по прозвищу Мерлин. Но никто другой, это точно. Троян проскользнул между руинами жилого дома, пересек проспект, заваленный бетонными обломками виадука, который до Катастрофы тянулся над проспектом вторым уровнем, и быстро отыскал тропу между высоченными грудами вывороченной земли и мусора. Когда впереди показался неглубокий, но широкий, более ста метров, и прямой бетонный желоб Гребного канала, Троян трансформировал корпус в подобие ничем не примечательного куста автонов и затаился. Дороги ходоков и следующих по их следам наемников должны были пересечься именно здесь, Троян был уверен в расчетах. Существовала небольшая вероятность, что они сцепятся еще в подземелье, но Троян таким мизерным шансом пренебрег. И Леший, и его преследователи были далеко не новичками в Зоне, чтобы затевать разборки в ограниченном пространстве, да еще в прицеле у биомехов, которых полно в тоннелях метро. Нет, сначала они должны были выбраться на поверхность и прийти сюда, к высохшему гребному каналу. Именно здесь тот, кто приходил первым, получал огромное преимущество – мог устроить засаду, выманить противника на абсолютно открытое пространство и уничтожить. Не опасаясь при этом, что стрельба привлечет внимание биомехов и место решенной проблемы тут же займет новая. Почему? Обычно в районе Гребного канала в Крылатском концентрация изделий техноса была минимальной, слишком уж низким был в этих местах фон аномальной энергии. Биомехи в таких местах были вынуждены использовать только запасы энергии в аккумуляторах, что серьезно ограничивало их боевую мощь. Ведь каждый выстрел из лазерника требовал огромных энергозатрат. Так что Гребной канал у людей считался оптимальным местом для внутренних разборок. Они ведь не рассчитывали, что в их дела вмешается такая совершенная машина, как Троян. 2 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Генерал Антоненко родился в Минске, школу закончил в Киеве, а военную карьеру сделал в Российской Армии. Невероятно, но факт. Накануне Катастрофы он имел звание полковника и непыльную штабную должность в Московском гарнизоне, жил в скромном двухэтажном коттедже под Зеленоградом, растил двух сыновей и уже подумывал выйти в отставку и заняться бизнесом. Все равно генеральские лампасы ему не светили. И должность была не та, и биография сомнительная – все эти переезды из страны в страну, пусть и братскую, изрядно смущали кадровую службу, а заодно и контрразведку. Антоненко все понимал, не обижался и потихоньку копил стартовый капитал для выхода на новый театр военных действий. Вернее, не военных, а частнопредпринимательских. Но судьба распорядилась иначе. Во время Катастрофы Антоненко, как и многие военные, «пропал без вести», но вскоре (тоже как многие) вернулся живым и здоровым, разве что страдающим частичной потерей памяти. Где пропадал около двух месяцев, полковник не помнил, хоть лечи, хоть убей. Какое-то время его держали в специальном госпитале под Казанью, но затем, когда число случаев возвращения людей неизвестно откуда и с одинаковыми провалами в памяти перевалило за пятую сотню, Антоненко освободили из-под стражи (ведь фактически казанский госпиталь был тюремной больничкой общего режима), вернули в строй и даже повысили в должности. Правда, прослужил он последующие три года не в Москве, а под Новосибирском. Впрочем, к тому времени стало окончательно ясно, что фраза «служить в Москве» больше не будет вызывать зависти ни у кого и, возможно, уже никогда. Катастрофа по-новому расчертила и условные контуры военных округов, и умозрительные границы престижных мест службы, и карьерные рамки для офицеров, прошедших горнило Зоны. К началу четвертого года службы в новых условиях заслуги Антоненко оценило командование, и полковника перевели на должность начальника тыла в Московскую бригаду Барьерной армии. Если честно, возвращаться туда, где потерял семью и дом, полковнику Антоненко было тяжело, но отказаться он не мог. Не умел. Родина приказала, отвечай «Есть!» и шагом марш. От этого принципа полковник не отступал никогда. К тому же новая должность была генеральской. Почти два года Антоненко, не разгибаясь, пахал на новой ниве, и настолько успешно, что его усилия оценил сам генерал Шепетов, командующий всей Барьерной армией. В октябре 2056 года Шепетов даже вызвал Антоненко на ковер и предложил на выбор: пойти прямо сейчас к нему вторым помощником или стать заместителем начштаба армии, но чуть позже. Обе должности были хороши, однако Антоненко выбрал второй вариант. Не сказать, что это был стремительный карьерный взлет, но полковника все вполне устраивало. А почему он выбрал второй вариант – он не хотел, чтобы на него смотрели как на выскочку. Антоненко всегда предпочитал потерпеть, подождать, дать время угаснуть слухам и нездоровому ажиотажу, зато после честно смотреть в глаза товарищам. Что заработал, то и имею. И, как ни удивительно, Судьба, похоже, вполне разделяла философию полковника Антоненко. Когда после Большой зачистки в ноябре 2056 года генерала Шепетова сняли с должности, практически весь его штаб был отправлен по разным бригадам, невзирая на срок совместной службы с Шепетовым, хоть все пять лет, хоть один день. А вот тех, кто состоял в штабном резерве, никто третировать не стал, даже наоборот, устроили им второпях собеседование и приняли на новые должности всех скопом. Не наугад, конечно, раздавались новые должности, нет… Хотя, положа руку на сердце, бог его знает. Может, и наугад, в режиме лотереи. Иначе объяснить свои новые погоны с зигзагами и назначение командующим Московской бригадой Барьерной армии генерал Антоненко – тыловик и по занимаемой на тот момент должности, и по призванию – не мог. Не настолько он был великим полководцем, чтобы командовать таким крупным боевым соединением. Ведь она только так называлась – «бригада». На самом деле по всем параметрам то, чем командовал Антоненко, соответствовало армии, не меньше. И личного состава, и техники, и вооружений было столько, что новоиспеченный генерал иногда терялся. Слава богу, рядом всегда был толковый начштаба, тоже «внезапно назначенный» (но в его случае обоснованно), полковник Вьюхин. – Как же они со всем этим справляются, не понимаю, – Антоненко окинул взглядом карту. – Тылы, снабжение, транспорт… тут мне все ясно, но все эти операции, маневры, взаимодействие… полная каша! Да еще провокации эти, будь они неладны! Как Котову удается все держать под контролем? – Котов – это сила, – начштаба усмехнулся. – Тот еще старик. Хватка железная. Правда, сегодня и у него черный день. А у генерала Тихонова так вообще беда, его бойцов изделия в котел загнали. Если резервы вовремя не подойдут, потери у Тихонова будут, как в ноябре. – Ладно, а этот, морской пехотинец, как справляется? Да еще и с флотом. – Который из них? – Питерский, какой же еще? Горовиков. У него что, два военных образования? – У адмирала Колесника в Крыму тоже нет сухопутного опыта, но ничего, командует. – В Крыму проще. Там узловики сушу контролируют, нам только и остается акваторию утюжить и гидроботов отстреливать. Кстати, о Кракене морячки ничего нового не докладывали? – Видели опять. Только не в Крыму, в Финском заливе. Но обошлось, никого не сожрал змей чугунный. А что? – Ничего, – Антоненко махнул рукой, – просто вспомнил. Наши потери уточнили? – Уточняем, – сдвинув к переносице густые черные брови, ответил Вьюхин. Нахмуриться действительно было от чего. Потери у Московской бригады намечались серьезные, до двадцати процентов личного состава, начштаба знал это и без уточнений. – Разрешите доложить об оперативной обстановке на этот час, господин генерал? – Только вкратце, что изменилось, – Антоненко потер виски, – а то голова пухнет. – На данный момент не осталось сомнений, что главный штаб стал жертвой дезинформации. Для каждой локации легенда была своя. Котов, например, отправился к тамбуру искать лабораторию по изготовлению уникальных наноботов, Тихонову «заслуживающий доверия» источник подбросил «дезу», что жив Академик, а нас заставили поверить, что неподалеку от тамбура намечается передача крупной партии контрабанды. В Питерской локации и в Крыму провокации имели другое информационное прикрытие, но результат во всех пяти случаях приблизительно одинаковый. Ударные группы Барьерных бригад были стянуты к тамбурам, где их блокировали превосходящие силы изделий техноса и боевые отряды незаконных зональных группировок. – Полковник, – Антоненко поморщился, – я же просил коротко. – Виноват, – Вьюхин кивнул. – Если коротко: кто-то явно всех подставил и продолжает осложнять ситуацию, натравливая группировки на законные власти и друг на друга, а биомехов на людей. Кто и зачем это делает, никому не понятно. Ясно одно – заговорщики желают, чтобы мы блокировали все подступы к тамбурам как можно дольше. – Но зачем?! – генерал всплеснул руками. – Я не понимаю, зачем блокировать тамбуры, если во время пульсации они и без того непроходимы?! – Были непроходимы, – уточнил начштаба. – Пульсация закончилась шесть часов назад. Теперь идет «обратная тяга». В локации возвращаются биомехи. – Погоди, – Антоненко поднял руку. – Погоди! В Зону возвращаются биомехи, а мы по-прежнему блокируем подступы к тамбурам? – Так точно. Мы вынуждены это делать, потому что физически не можем вернуться к местам постоянной дислокации. Мешают незаконные группировки и биомехи, которые оставались во время пульсации у нас в тылу, вблизи Барьеров. – А ведь в этом что-то есть, – генерал вновь обернулся к объемному изображению карты. – Что-то… не пойму пока что… но есть. Тамбур, Узел, два кольца биомехов, а между ними… гвоздик. То есть мы и сталкеры. Интересная диспозиция. Не находишь? – Так точно, – полковник вновь кивнул. – Поэтому и считаю сложившуюся ситуацию результатом заговора. – И кто заговорщики? – Не могу знать, господин генерал. – А разведка что говорит? – Разведка и Специальный отряд работают, но пока результат нулевой. – А у соседей? – спросил Антоненко с затаенной надеждой. – У Котова спецотряд проводил операцию перед самой пульсацией… – Они другую тему прокачивали, – Вьюхин отрицательно качнул головой. – Трояна искали. Главный штаб предположил, что скорг тоже заинтересуется лабораторией по производству уникальных наноботов, вот наверху и решили совместить приятное с полезным. – Получилось? – Как обычно, упустили, – полковник пожал плечами. – Хотели как лучше, получилось как всегда. – Разведчики, мля! – Антоненко добавил беззвучное ругательство. В этот момент в дверь постучали. – Разрешите? В кабинет заглянул подполковник Терещенко, начальник разведки Московской бригады. – Легок на помине, – Антоненко махнул рукой. – Входи. Присаживайся. С чем пожаловал? – Разрешите доложить, господин командующий, – Терещенко вошел, сел за приставной стол, разложил какие-то бумаги (что было довольно редким по нынешним временам явлением, даже в Барьерной армии), поправил архаичные очки с затемненными стеклами и лишь после всех этих подготовительных процедур соизволил начать доклад: – Два срочных рапорта, господин генерал. Разрешите докладывать по времени поступления? – Говори уже, – Антоненко жестом поторопил разведчика. – В двадцать три ноль две в нашу локацию из Новосибирска прибыла оперативная группа спецотряда в составе пяти человек под началом капитана Кольцова. Цель прибытия – проверка сведений о передислокации по тому же маршруту изделия Троян, а также троих особо опасных преступников. Вот ориентировка. – Только Трояна нам тут не хватало, – пробурчал Антоненко. – Ну и что, проверил этот Кольцов свои сведения? – Так точно. Троян здесь. Это подтверждает второй рапорт. Поступил в ноль тридцать пять от агента Щуки – это оперативный псевдоним капитана Галимова. Прошу ознакомиться. Там все коротко и внятно. – А в двух словах? – Антоненко взял бумагу и пробежал по тексту взглядом. – Устал, плывет все… Хотя ладно, прочитаю. На чтение рапорта у генерала ушла ровно минута. Закончив, он удивленно округлил глаза и передал листок Вьюхину. Начштаба управился вдвое быстрее. – Дела, – сказал Антоненко, когда полковник вернул рапорт начальнику разведки. – Мало того что у нас своих проблем по макушку, так нам еще и от чужих кусок отломился. – Разрешите продолжить? – разведчик сложил свои листки в прозрачную папку. – Считаю, проблемы общие. Это доказывают подчеркнутые в рапорте выдержки из диалога Профессора и Трояна. Наниматель пообещал скоргу помочь с вербовкой биомехов во всех пяти локациях Зоны. Я поднял данные о тоннельном трафике за последние трое суток. Наши регистраторы отметили повышенную активность наемников. Из Московской локации в Сосновый Бор, Новосибирск и ЧАЭС за указанный период было отправлено до трех десятков «диких гусей», но ни один не был замечен в обычных для этого контингента операциях. – Зачем же они туда ходили? – Антоненко помотал головой. – Послушайте, Терещенко, вы проще изъясняться умеете? Не казенным языком, а по-русски. – Так точно, – подполковник чуть стушевался. – Виноват, – он прикусил язык и явным усилием воли «отключил официальные речевые настройки». Какого титанического усилия ему это стоило, было написано у него в глазах. – Наемники просто побродили по локациям и вернулись. – Ничего никому не передали и не припрятали? – уточнил Вьюхин. – Скорее всего, припрятали, – подполковник кивнул. – Думаю, такие же контейнеры с Н-капсулами, как были в украденном у Профессора пенале. – Наноботы серии «Х», – припоминая, проронил Антоненко. – Почти такие же, как те, что у Трояна. А ну, подполковник, позовите сюда начальника экспертной группы, спросим у него, насколько эти наноботы действительно уникальны. Чувствую, очень интересная комбинация у нас складывается. – Разрешите доложить… – разведчик осекся. – Я уже проконсультировался с нашими учеными. Они уверены, что речь идет о тех самых нанитах, которые Котов и спецотряд надеялись найти в бункере поблизости от тамбура ЧАЭС. Эти наноботы могут работать вне локаций без энергетической поддержки «аккумуляторов», аномальных силовых линий и «энергополей». – То есть в принципе могут работать, – упростил Вьюхин. – Довольно ценные наноботы. И не только для нас. Для Трояна тоже. Ведь для него это фактически эликсир свободы. Чем больше в составе скорга наноботов, способных к автономной работе, тем дальше Троян может уйти от Зоны. – Уточнение, – Терещенко поднял руку. – Это модификация. Их основное отличие от наноботов Трояна – новая программа. Наноботы серии «Х» с семизначным индексом не просто соединяют прочие колонии нанитов между собой, как в изделии Троян, а подчиняют изделия техноса тому, кто знает коды управления. – Что это меняет? – спросил Антоненко. – Во-первых, фактически это новый вид оружия, – не раздумывая, ответил подполковник. – Если проводить аналогию с привычными людям видами вооружений, наноботы серии «Х» это одновременно бактериологическое оружие и отравляющее вещество психотропного действия. Только для техноса. Во-вторых… – Неизвестно, какие указания заложены в программу этих наноботов насчет людей, – перебил разведчика Вьюхин. – Если спонтанная имплантация таких наноботов вызывает хотя бы те же последствия, что и другие спонтанные имплантации… дело плохо. Если украденные наниты будут переправлены за Барьер и проданы корпорациям, миру грозит «механическая эпидемия». – Полковник, не запутывайте меня, – генерал поморщился. – Мы говорили о Трояне и распространении наноботов серии «Х» внутри Зоны. – А я говорю о главном, господин генерал, – твердо заявил Вьюхин. – Если троянские наноботы подчинят половину техноса этому суперскоргу, Зоне грозит гражданская война биомехов: узловые против троянских. Это будет серьезное испытание и для техноса, и для нас, но мы его как-нибудь переживем. Убедим группировки заключить перемирие, уйдем на базы, займем оборону. Это наша работа. И пусть биомехи выкручивают друг у друга гайки, сколько им влезет. Нам это только выгодно. А вот если наноботы серии «Х» попадут за Барьеры… Малейшая утечка – и по планете понесется техническая эпидемия. Наноботы «заразят» нормальные машины и сделают из них биомехов. Внешне, конечно, они вряд ли сильно изменятся, для этого машинам нужно пройти через Узел, но внутри… это будут настоящие биомехи. Технос – пусть не узловой, а троянский, не вижу особой разницы – выйдет за пределы Зоны. Со всеми вытекающими последствиями. Я не уверен, что обычные люди готовы к такому повороту событий. Плюс вспомните мой первый вопрос: насколько механический вирус опасен непосредственно для человека? – Теперь понял, – генерал взглянул на разведчика. – Что еще скажете, Терещенко? – Согласен с господином полковником по всем пунктам. Особенно насчет вероятной утечки наноботов за Барьеры. Судя по ловкости, с которой было обставлено похищение, дело организовала мафия. А у Барьерной мафии обширные связи в мире крупного бизнеса. То есть повод для беспокойства у нас имеется и он более чем значительный. На поиски украденного пенала, а также сделанных наемниками тайников в других локациях следует бросить все свободные силы. – Для начала все это, – Антоненко указал на папку разведчика, – надо убедительно доложить в главном штабе. Но пока будем делать то, что зависит от нас. Искать пенал. – Трояна тоже, – добавил Вьюхин. – У него десятый контейнер. – У нас мало свободных людей, – заметил Терещенко. – Так найдите еще, подключите резервы, агентов, командированных, легкораненых… Родите, если получится! Меня волнует только результат, – Антоненко похлопал ладонью по столу. – Вот здесь завтра вечером должен лежать рапорт… Отставить! Должен лежать пенал с десятью контейнерами. А напротив меня должен сидеть Профессор. Задача ясна? – Так точно, – Терещенко и бровью не повел, будто бы воспринял невыполнимый приказ как единственно верный. Вьюхин, в отличие от начальника разведки, отреагировал более эмоционально. Не то чтобы оспорил или осудил приказ. Каким бы Вьюхин ни был своенравным, он был все-таки человеком военным, приказы не обсуждал и выполнял в точности. Но в чем полковник не мог себе отказать, так это в удовольствии поморщиться, неразборчиво поворчать или фыркнуть, если миссия невыполнима. У каждого свой характер. Даже в армии. А вы думали, там все одинаковые, как болванчики на китайском рынке?.. …Подполковник Терещенко вышел из кабинета командующего Московской бригадой спокойным и даже умиротворенным, будто бы побывал не на «ковре», а в сауне или в массажном кабинете. Капитан спецотряда Барьерной армии Кирилл Кольцов, ожидавший Терещенко в приемной, незаметно усмехнулся. Что, интересно узнать, Антоненко ему там массировал? Мозги? Или шею? Или… Подполковник бросил взгляд на офицера, и Кольцов, спохватившись, встал. Терещенко махнул капитану: «Иди за мной» – и вышел из приемной. Шел подполковник вроде бы не спеша, он вообще никогда никуда не торопился, но спецназовец догнал начальника разведки только в коридоре. Есть такие люди – никогда не спешат, но и никогда не опаздывают. Просто талант у людей. Дисциплинарный, если можно так выразиться. – Слушай внимательно, капитан, – жестом приказывая идти рядом, сказал Терещенко. – Повторять не стану, времени в обрез. – Весь внимание, – заверил Кольцов. Излагал Терещенко сухо, но зато последовательно и предельно понятно. Вводная, постановка задачи, отпущенное на операцию время. Никаких фигуральных выражений или украшений речи. Заслушаешься. Если ты, конечно, военный. Или сдохнешь от тоски, если штатский. – Вот такая задача, Кольцов, – покончив с официальной частью, подполковник Терещенко почти перешел на нормальный язык. – Возьмешь в группу проводника, это наш агент, капитан Галимов, по легенде – сталкер Щука. Поскольку ты прибыл сюда за Трояном, ищи Трояна. Только с учетом новой вводной. Вопросы? Так вот сразу сообразить было трудно, но Кольцов всегда умел выделять главное. За что его и ценили в спецотряде. – Троян может использовать содержимое контейнера, насколько это осложнит нам жизнь? – Одного контейнера хватит, чтобы заразить наноботами серии «Х» до тысячи крупных изделий. – Весело! – Спокойно, капитан, – Терещенко легонько похлопал спецназовца по плечу. – Если Троян это сделает, считай свою миссию выполненной. Ведь тогда наноботы не уйдут за Барьер. – Моя миссия заключается не в этом, а… – Это уже другой вопрос! Пока ты и твои люди в Москве, будете выполнять эту миссию. В связи с особой оперативной необходимостью, – Терещенко отдал честь. – Свободны, капитан Кольцов. Шагом марш готовиться к боевому выходу. Выдвигаетесь в пять ноль-ноль… * * * Орден Священного Узла. Великий и могучий. Славный своей героической историей, традициями, подвигами братьев и алмазной твердостью воли Командора Хантера. Символ несгибаемости человеческого духа и суровой решимости преодолеть любые препятствия, выдержать любые испытания и победить! Таким он всегда был, таков он есть и таким он будет, когда Зона Смерти выйдет за Барьеры и охватит всю Землю. Оплотом добра и стабильности, островом жизни в текучем, как жидкий металл, мире зла, несправедливости и смерти. И так далее, и тому подобная чушь. Было время, брат Рихтер сам сочинял пропагандистские пассажи. Было это давно, еще когда новоиспеченный брат валялся в подвалах Цитадели на дощатых нарах и не надеялся ни занять приличный пост в Ордене, ни хотя бы выжить. Проклятая механическая «зараза» пожирала его тело, а приличных мнемотехников, способных стабилизировать колонии наноботов, внедрившихся в человеческий организм, на Казантипе считали по пальцам одной руки. Люди вокруг Рихтера умирали каждый час, даже чаще. Братья-лекари с трупами не церемонились, выносили наверх, грузили на телегу и увозили к морю. Хоронить в нормальных могилах здесь было не принято. Грунт каменистый, да и некогда возиться. Разве что вырыть братскую могилу. Шарахнуть тротилом, свалить трупы, да и засыпать каменным крошевом. Но опять же – некогда. А тротил пригодится для войны с железными тварями. Как Рихтер умудрился дотянуть до прибытия в Цитадель подкрепления из четверых «жженых», он до сих пор не понимал. Молодой организм и жажда жизни, наверное, помогли. Потом, когда «жженые» мнемотехники стабилизировали «заразу», брата Рихтера перевели наверх, поселили в одной келье с братом Зеро и поручили на период выздоровления легкую работу. Сочинять «агитки», как это называл брат Герасим, в то время отвечавший за этот раздел идеологической работы. Сладкое было время. Непыльная для человека с высшим образованием работенка, приличное питание и ощущение полной защищенности. Старинное здание незаконченной АЭС на Казантипе в те времена еще не было превращено в неприступную Цитадель, но Орден уже практически полностью вытеснил из Крымской локации Зоны прочие группировки и банды вольных сталкеров. Узловики даже умудрились блокировать военных, оставив им восточный берег Керченского пролива, акваторию Азова и Черного моря вблизи Барьера и несколько километров узкой косы Арабатская стрелка, отделяющей море от Сиваша. С биомехами так лихо справиться не удалось, тамбур постоянно подбрасывал техносу пополнение, но года через три Орден более-менее решил и эту проблему. Биомехи были вытеснены на периферию локации, а стабилизированные мнемотехниками Ордена непроходимые заросли из автонов образовали нечто вроде зоны безопасности между Цитаделью и тамбуром. Некоторое время биомехи пытались вернуть отвоеванные людьми территории, но Орден мужественно выдержал все атаки, и в конце концов местный технос успокоился, занялся другими делами. Например, строительством Городищ – сооружений, напоминающих исполинские птичьи гнезда, только сделанных из сплетений автонов, внутри которых технос, предположительно, «ковал новые кадры». В Феодосии было выстроено, пожалуй, самое крупное железное гнездо во всей Зоне, а ближе к Керченскому проливу, на траверзе Марьевки, прямо в Черном море, гидроботы выстроили нечто и вовсе уникальное – Городище-на-дне. Но все это не мешало узловикам чувствовать себя в Крыму, словно у себя дома. Вернее, как в надежной крепости. Спокойно и уверенно. Брат Рихтер поначалу так себя и чувствовал. Но минуло полгода, организм пришел в норму, и Рихтера вместе с десятком прочих молодых братьев призвал к себе Командор. Рихтер до сих пор помнил, какое впечатление произвел на него этот великий человек. Худощавый, седой, покрытый шрамами и каким-то мистическим налетом величия и вечной славы. Внушительный, как монумент, и будто бы светящийся изнутри, как посланник из другого, лучшего и более справедливого мира. Примерно такая белиберда изначально пришла в голову Рихтеру, поднаторевшему в агитационных метафорах. На самом деле брат Рихтер понимал, что видит перед собой пожилого, нездорового человека, фанатично преданного своим идеям и глубоко переживающего по этому прискорбному поводу. Переживающего, что он предан именно идеям, а не чему-то материальному. Например, семье, дому, Родине. Нет, семья у Командора была, о его дочери, боевой и смелой девице по прозвищу Титановая Лоза, ходили легенды, зачастую более невероятные, чем эпические саги о ее отце. Но Командор был велик не только в своих делах, он был велик и в своем отречении от материального мира в пользу идеи спасения человечества. Да, в этом плане «агитки» не врали. Спасение человечества – ни больше ни меньше – такой была сверхзадача Командора Хантера. И ради ее реализации он готов был пожертвовать всем на свете, даже собственной дочерью, если потребуется. Что уж говорить о жизнях десятков тысяч чужих людей. В том числе братьев по Ордену. К чему этот намек? Да к тому, что первое посещение апартаментов Командора стало для Рихтера последним. И не только последним посещением этой части Цитадели, а вообще последним эпизодом сладкой жизни. Великий Командор возложил изуродованную «заразой» клешню поочередно на голову каждому из десяти молодых братьев, а затем толкнул патетическую речь, из которой следовало, что не Цитаделью единой жив Орден и что контролировать он должен всю Зону, а не только ее пятую часть. Но для этого некоторым братьям придется пожертвовать приятной жизнью в безопасном гнездышке и улететь в опасный мир большой Зоны. Нет, не для того, чтобы сеять зерна истины в заблудшие души сталкеров и военных, а чтобы «работать под прикрытием», как говорят герои полицейских сетевых интерактивов. А грубо говоря, чтобы шпионить. Рихтер не возражал против смены деятельности, нести в М-сети идеологический бред ему порядком надоело. Но и отправляться в Зону под видом какого-то сталкера, добровольно обрекать себя на лишения, подвергать риску свою жизнь ему тоже не очень-то хотелось. Впрочем, ни о какой добровольной отправке речь не шла. Командор лично раздал братьям конверты с легендами и приказал немедленно отправляться по местам новой службы. Вот так брат Рихтер стал военным. Нет, он и раньше, до Ордена, был военным, поэтому ничего особенно трудного в задании не было. Однако Рихтера тяготила неопределенность. Надолго ли он застрял в тылу у врага, сколько еще ему жить в этой роли? Если честно, не для того в 2054 году Рихтер дезертировал из армии, чтобы в 2056 вернуться к тому, от чего бежал. Время шло, служба в Барьерной армии, как ни странно, складывалась удачно, а определенности так и не было. Не выходи на связь штаб разведки Ордена, не подбрасывай он новые задания, Рихтер мог бы и вовсе забыть, кто вернул его к жизни, вылечил и дал новый шанс сделать карьеру. Но штаб выходил на связь с завидной регулярностью, видимо понимая, что «предатель» – это диагноз и, если не держать руку на пульсе, можно пропустить рецидив «болезни» брата Рихтера. Приходилось продолжать рискованную игру в шпиона, мечтая в один прекрасный день либо вернуться в Цитадель, либо, наоборот, забыть о службе в Ордене как о досадном недоразумении. В один прекрасный день. Но явно не сегодня. Рихтер еще раз тщательно проверил снаряжение и взвесил в руке тяжелый «Страйк». Приказ генерала Антоненко о всеобщей мобилизации несколько подпортил Рихтеру настроение. Рейд в глубь Московской локации в составе чистильщиков не входил в планы шпиона. Но тут уж как сложилось, так сложилось, ничего не изменишь. Да в общем-то это было и неплохо. Задание военного начальства вполне стыковалось с заданием штаба разведки Ордена, которое Рихтер выполнял вот уже вторые сутки кряду, и ничуть не ограничивало шпиона в свободе передвижения и выборе средств для достижения цели. Имелась только одна сложность. К четверым проверенным бойцам сводной группы (двое из которых были на крючке у Ордена, а один, якобы прикомандированный морпех из Крымской локации, и вовсе был узловиком – вышеупомянутым братом Герасимом) добавлялся проводник, сталкер по прозвищу Щука, он же капитан Галимов. Особой опасности этот факт в себе не таил, в любом случае расклад был в пользу «орденоносцев», четверо против двоих (кроме Галимова к шпионской сети Ордена никакого отношения не имел и сержант Гелашвили), но лучше было бы свести риск к минимуму. Когда в группе был только один «чужой», пусть и такой серьезный боец, как сержант, Рихтер чувствовал себя вполне уверенно. С появлением же Галимова, человека незнакомого и явно опытного, риск разоблачения удваивался. Рихтер покосился на проводника, который беседовал с Гелашвили об особенностях Московской локации. «Ничего, будет мешать, избавимся. Главное, чтобы он не заподозрил, что брат Герасим не военный. И чтобы не догадался, кого мы ищем на самом деле. Для него, как и для штаба Барьерной армии, наш объект – Троян. Пусть так и остается». На имплант-коммуникатор поступил вызов, и Рихтер сосредоточился на связи с братом Герасимом. – Я готов, брат Рихтер, – сообщил Герасим. – Вижу. Выходим в пять утра. Как дела у тебя с сигналом? – Все в порядке. Каспер больше не надевает нейтрализатор, поэтому сигнал стабилен. – Хорошо. У меня такая же история. Главное, чтобы они не разделились. Ведь наши пеленгаторы ловят только сигнал импланта посредника. Позывных имплантов его спутников в наших базах данных нет, а перехватить их мы никак не можем. – Да, следить за троими по сигналу только одного импланта рискованно, но я не вижу причин, чтобы эта троица разделялась. У них одинаковые проблемы, и вместе им легче с ними справиться. Думаю, они это отлично понимают. – Я тоже так думаю, брат Герасим, но мы должны учитывать все возможные варианты. Например, вмешательство Трояна. Если он заставит беглецов броситься врассыпную, это серьезно нарушит наши планы. – Меня больше беспокоит активность военных и наемников, брат Рихтер. – Как раз поэтому мы с тобой и работаем в связке, брат Герасим. Военные нам не помешают, можешь положиться на меня. – А наемники? Кто сдержит их? – Пока никто. Но ведь ты сам видел, насколько хорош Избранный. Я уверен, если наемники вновь выйдут на его след, он справится с этой проблемой. – Если он действительно Избранный, – вырвалось у брата Герасима. – Разве это было не твое предположение? – удивился Рихтер. – Ты хочешь взять свои слова обратно? – Нет, – твердо ответил Герасим. – Просто я по твоему примеру рассматриваю все возможные варианты. – Время покажет, брат мой. Если мы ошибаемся, это не станет роковой ошибкой. – Для кого как, – недовольно пробурчал Герасим. – Избранный – мой шанс вернуться в Цитадель. – Возможно, и мой тоже, – Рихтер вздохнул. Правда, без особой грусти. – Но подумай, насколько опаснее было бы наше бездействие. Принять обычного человека за Избранного – ошибка, но посчитать Избранного обычным сталкером и упустить его из вида – катастрофа. Мы все делаем правильно, брат Герасим. Вне зависимости от того, кем является этот странный тип, Избранным или просто везучим сукиным сыном по прозвищу Леший. 3 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Леший неплохо разбирался в устройстве убежища, ведь три года назад он сам помогал Эдику обустраивать подземную квартирку. Поэтому сталкер буквально на ощупь отыскал путь отхода по «зеленому коридору», а еще именно поэтому ушел без камня на сердце. Сбежать вместе с ходоками Эдик не мог, но вполне мог спрятаться в своем убежище, на этот случай у него имелась целая система потайных ниш и коридорчиков; узких, душных, но зато надежных. Керамическая дверь открылась легко, хотя со стороны коридора, а вернее, подземного хода дверной проем перекрывали густые заросли автонов. Будь дверь железной, автоны могли намертво припаяться к ее поверхности, и тогда попасть в «зеленый» коридор было бы затруднительно. Но керамику вездесущие металлорастения не любили, поэтому все отсечки и люки, ведущие в подземелья, сталкеры делали из прочной молекулярной керамики. Расчищая проход, сталкер отогнул ветви автонов, включил подсветку и окинул взглядом просвет тоннеля. Кроме автонов, здесь обитало множество мелких скоргов и стальных крыс, но это сейчас представлялось проблемой тренировочного уровня. Если хорошенько застегнуться и надеть маски, ничего страшного не случится. Боевые костюмы ходоков мелким тварям не по зубам. Леший обернулся к спутникам, жестом пояснил, что следует сделать, и для пущего эффекта подал пример. – Там мелькает что-то, – с опаской проговорила Лера. – Не съедят, – уверенно парировал Леший. – Эдик нам по «Фричу» заготовил, берите в руки и за мной. Если что, бейте, стрелять в коридоре опасно. – А «Плеть» он не заготовил? – поинтересовался Каспер. – Могли бы одним ударом все автоны нейтрализовать. И всех скоргов заодно. – Мы теперь богатые люди, но не настолько, – Леший усмехнулся. – Ты же «джинн», Каспер, в крайнем случае применяй мнемотехнику. – Могу ответить тем же, – посредник покачал головой, – я «джинн», но не настолько. Этот коридор, как я понимаю, часть сети тоннелей, прорытых биомехами? – Вон до того поворота, – Леший кивком указал вперед. – Там будет лесенка, по ней спустимся в нормальный тоннель, бывшее метро. С автонами там тоже полный порядок, зато есть где развернуться, можно даже стрельнуть, если что. – В Сцепщика? – Лера зябко поежилась. – Этот червяк по кольцевой ползает, на этой ветке другие чугунки зажигают. Вроде пауков. Так что смотрите не только под ноги. На стены и потолок тоже. – Обнадеживающий инструктаж, – уныло проронила Лера. – Какой есть, – Леший дал отмашку. – Погнали! Тьфу ты… опять это… мозгоклюйство! – «Погнали»? – Лера покосилась на Лешего. – А по-моему, нормальное словечко. Бодрое. – Ага, – Леший скривился. – Только не мое. Вперед! Коридор отреагировал на появление людей так, как беглецы и ожидали. Гибкие ветви автонов мелко задрожали, затем начали едва заметно шевелиться, как шевелится настоящая зелень от дуновения ветерка, а спустя пару секунд и вовсе затрепетали и потянулись к центру просвета тоннеля. Вряд ли вся эта «металлическая флора» имела какие-то приспособления для таких выкрутасов, автоны были обычными, то есть сами по себе шевелиться не могли, однако впечатление, что жестяные ветви вот-вот схватят за ноги, оплетут тело и вопьются острыми шипами в лицо, было полным. Каспер, поддавшись панике, немного притормозил, а Лера пару раз шарахнулась от стены к стене. Даже Леший, который проходил по этому коридору не один десяток раз, слегка занервничал. Впрочем, лишь на секунду. Не столько по необходимости, сколько из желания успокоить товарищей Леший сунул левую руку в карман и нащупал «Фрич». Желеобразная субстанция обволокла кисть и приятно остудила кожу. Ощущение было, словно сунул руку в баночку с ментоловой мазью. Сталкер вынул руку из кармана и оценил результат. «Фрич» был небольшим. Слой зеленоватого светящегося желе, покрывшего кулак, был толщиной всего в пару миллиметров, но для расчистки пути этого должно было хватить с лихвой. Леший разжал пальцы и легонько хлопнул по стене, как раз в том месте, где автоны шевелились особенно активно. Металлорастительность на значительном участке мгновенно потемнела, затем подернулась инеем, растрескалась, словно темный перемороженный лед, и начала осыпаться на пол разнокалиберными кусочками. По коридору разлился мелодичный звон, будто бы от сотни китайских колокольчиков. Следом за кусочками замерзших автонов на пол посыпались темные ледышки скоргов вида «скарабей». Тех самых, которые только что активно сновали между ветвями, приводя жестяную растительность в движение. – Вот как-то так, – Леший усмехнулся и сунул руку с «Фричем» в карман. – Идите, не бойтесь. Чугункам крупнее скарабея под этими автонами не укрыться. – И все-таки ты не прятал бы «Фрич», – опасливо озираясь, предложил Каспер. – Мало ли… Скоро в большой коридор выйдем. – А если задену, допустим, твой ИПП, из чего будешь отстреливаться, в случае чего, в этом самом коридоре? – Леший коротко мотнул головой. – Инструкции по технике безопасности, посредник, пишутся кровью. Каспер не возразил. Да и о чем тут было спорить? Замечательный артефакт «Фрич» не имел предохранителя или функции распознавания «свой – чужой». Он замораживал до космических температур любой металл, вне зависимости от того, что из него изготовлено: биомех, скорг, автон или оружие в руках человека. Не реагировал «Фрич» на стекло, пластик, резину и керамику, а «любил и охранял» все органическое, от человеческого тела до обычной ткани, допустим х/б или шерстяной. После того как этот вид странных подарков Зоны был найден в Академгородке, поблизости от Института ядерной физики, а также на востоке той же локации, в промзоне за улицей Писемского, сталкеры долгое время считали «Фрич» самым ценным, что можно не только использовать для выживания, но и толкнуть за Барьеры. В отличие от наноботов, «Фрич» прекрасно работал и за пределами локаций, поскольку ему не требовалась подзарядка аномальной энергией силовых линий, пронзающих эфир Зоны, или разбросанных по территориям локаций энергополей, и не нужны были аккумуляторы типа «Сердце зверя». Да, работал он недолго, в среднем от двух недель до месяца, зато как! Артефакт был незаменим в сотнях дел, от строительства до войны. Одна беда, работал он только надетым на руку. Начинить «Фричами» бомбы теоретически было можно, но на практике разработки этого вида оружия шли с огромным трудом. Почему так происходит, народ понял не сразу, а когда понял, мгновенно охладел к артефакту. В Зоне ничто не работало за бесплатно. На халяву здесь выдавалась только смерть. Вот и «Фрич», помогая людям выжить, требовал взамен частицу их энергии. Мизерную. Такую, что и на стометровку в полной выкладке не хватит. Но все-таки. Ничего страшного в таком повороте дел не было. Кроме этого недостатка, «Фрич» состоял целиком из достоинств (особенно когда тебя зажали биомехи, патроны кончились, а помощи ждать неоткуда), но на смену ажиотажу пришла здоровая прагматичность. С тех пор сталкеры охотно включали «Фрич» в стандартный набор оружия и снаряжения (как бы вместо ножа, бесполезного в ближнем бою с чугунками), но пользовались им не слишком часто. Да и для продажи за Барьеры к тому времени нашлись товары поинтереснее, например «Плеть» – сверхдорогой и очень опасный артефакт, удар которого был способен остановить даже химеру. Или все то же «Сердце зверя» – в принципе обычный аккумулятор, но запредельно высокой емкости. Или, тупо, мелкие биомехи, обесточенные без подпитки энергополей, – кому в коллекцию, кому для опытов, а кому как образцы для подражания. Автоны в коридоре так и не прекратили шевелиться и тянуть к людям колючие ветви, но психологический эффект был достигнут. Дальше ходоки двинулись быстрым шагом, не шарахаясь от жестяной растительности, а просто небрежно отмахиваясь от наиболее длинных веток и с удовольствием втаптывая в пол скоргов. Притормозили сталкеры, только когда приблизились к длинному лестничному маршу, который вел на нижний уровень, в тоннель старого метро. Леший снова пошел первым, на этот раз вооружившись не «Фричем», а «Карташом». Двигался сталкер быстро и бесшумно, хотя лестница у него под ногами была усыпана щебнем и все так же кишела мелкими скоргами. Леший сам не понимал, как это у него получается, но факт оставался фактом. Добравшись до входа в метротоннель, сталкер остановился, прислушался, сверился с показаниями сканеров – все вживленные детекторы утверждали, что тоннель относительно чист метров на двести в обе стороны, – и только после этого обернулся к товарищам. – Кому стоим? Спускайтесь! Первой сдвинулась с места Лера. Каспер колебался, с подозрением разглядывая лестницу. Леший сначала не понял, что вдруг смутило посредника, а затем сообразил и усмехнулся. На первый взгляд лестница казалась металлической, и это автоматически делало ее условно опасной. Леший не раз слышал байки о том, как биомехи маскируются под безобидные ржавые эскалаторы и турникеты старого метро. Идешь по таким эскалаторам спокойно, спускаешься до середины, и вдруг лестница приходит в движение, да с такой скоростью, что удержаться на ногах невозможно. А когда падаешь, она резко останавливается, меняет направление ступенек – ориентирует их острые зубчатые края вверх – и начинает бег с той же бешеной скоростью в обратную сторону. А ты в этот момент по инерции скользишь на пятой точке или на всей спине вниз. В результате получается понятно что. В лучшем случае человек доезжает до нижнего уровня исполосованным от пяток до макушки и умирает от потери крови. В худшем – адская лестница выносит жертву наверх и запускает на второй заход. Тогда вниз приезжает вообще бифштекс. В общем, понятия «лучший» и «худший случай» тут очень условны. Примерно такая же беда с турникетами. Они могут пропустить одного, другого ходока, а на третьем вдруг – «клац!» – и перерубают жертве ноги, тело или… короче, что попадется. Но в данном конкретном случае все тревоги Каспера оказались напрасными. Эта лестница была относительно современной, и ее ступеньки сделали из керамопласта. То же касалось неработающего механизма. – Это керамика, посредник, не трусь, – Леший усмехнулся и махнул рукой. – Спускайся. Каспер еще пару секунд помешкал, но все-таки шагнул на подозрительную лестницу и начал медленно спускаться. Десяток ступеней он одолел за мучительно долгие десять секунд, зато оставшиеся пролетел быстрее ветра. Спутники без подсказок поняли, в чем причина внезапно охватившей посредника прыти. В верхнем коридоре что-то отчетливо брякнуло. Будто бы кто-то запнулся о ветви автонов. Леший жестом приказал товарищам молчать, ткнул в сторону Леры указательным пальцем и указал вправо, а затем коснулся своей груди и указал большим пальцем за спину. Больше жестикулировать ему не пришлось, спутники схватывали все на лету. Лера пошла первой, Каспер за ней. Леший двинулся замыкающим, оглядываясь каждые две секунды, а то и вовсе пятясь. Какие-то тени мелькнули у основания лестницы, когда сталкеры ушли в глубь метротоннеля метров на сто, не меньше. Фора была приличной, но Леший не обольщался. И свой, и чужой опыт подсказывали, что при желании преследователи легко могут сократить расстояние до минимума. В относительно просторном тоннеле сделать это им было бы легко, несмотря на груды щебня под ногами, кишащих повсюду скоргов и заросли автонов, которые местами перегораживали просвет тоннеля почти полностью. Реальным преимуществом ходоков перед преследователями был не отрыв на сотню метров, а малочисленность и мобильность группы. Короткий строй из трех беглецов не растягивался, не застревал в узких местах и вообще двигался почти без заминок. Даже Каспер, наверняка давно не нагружавший излишними физическими упражнениями ни собственные мышцы, ни механическую мускулатуру боевого костюма, не отставал и не сдавался, поддерживая заданный Лерой высокий темп. Лешего такой расклад вполне устраивал. Если не оторваться совсем, то хотя бы сохранить приличную дистанцию было сейчас вполне разумной задачей номер один, главное – посильной. Не вмешался бы только его величество Случай. – Стоп! – Лера внезапно остановилась, приготовила к бою любимые «Страйки» и, не оборачиваясь, негромко спросила: – Леший, здесь есть другая дорога? – Даже две, – Леший тоже взял на изготовку импульсник и бесшумно поравнялся со спутницей. – Назад и в гроб. – Это… одна и та же, – сказал Каспер, пытаясь справиться с одышкой. – Тогда она же и впереди, – Лера медленно подняла стволы импульсных пистолетов вверх и взглядом указала на потолок метрах в тридцати впереди. На первый взгляд, впереди сталкеров ожидали очередные заросли автонов. Непроходимые по краям, но имеющие вполне приличный просвет в центре. Этот момент, конечно, смущал – прямо-таки иллюстрация поговорки насчет бесплатного сыра в мышеловке, – но по ту сторону зарослей было вроде бы чисто, никаких людей или нелюдей. Детекторы тоже ничего подозрительного не улавливали… И все-таки Леший был почему-то согласен с Лерой. Он тоже чуял подвох и тоже подозревал, что кроется он в массе автонов, нависающих над проходом. Слишком уж густые и объемные ветви сплелись в железный колтун под самым потолком. Будто бы там было тщательно спрятано огромное гнездо или кокон. – Слышите? – шепнул Каспер. – Их десятка два! – Погоди, – Леший поднял руку. – Чего ждать?! Уходить надо! – Каспер попытался протолкнуться между спутниками. – Что вы замерли? – Пусть идет? – Леший взглянул на Леру. В глазах у сталкера мелькнула насмешливая искра. – Вместо гайки? – Лера тоже усмехнулась. – Пусть. Вечная память. Каспер сделал пару шагов к зарослям, но, услышав диалог спутников, резко остановился. – Вы смеетесь? – обернувшись и бросив на товарищей недовольный взгляд, спросил посредник. – Нас догоняют, а вы… Возмущенную тираду посредника прервал громкий шелест, будто бы зашуршал сухой камыш или в воздух взвился крупный бумажный серпантин. Каспер, не оборачиваясь к зарослям, резко присел, и эта расторопность спасла его от крупных неприятностей. Из клубка автонов под потолком со скоростью пущенной стрелы вытянулась длинная тонкая ветка. Если бы Каспер промедлил десятую долю секунды, дальше двинулась бы не троица, а пара ходоков. Острие жестяной ветки было нацелено точно в затылок посреднику. Не найдя жертву, металлическое жало так же быстро свернулось в тугую спираль и исчезло в зарослях. Лера отреагировала быстрее Лешего. Она вскинула оба «Страйка» и всадила все двадцать пуль в скрытый жестянкой кокон. Леший тем временем взял высокий старт и с разбега ударом ноги, который сделал бы честь любому футболисту, буквально смел Каспера с насиженного места. Поскольку посредник в этот момент сидел на корточках, от удара он не растянулся на кишащем скоргами полу тоннеля, а кувыркнулся и очутился в просвете металлических зарослей. – Еще! – на выдохе приказал Леший и вновь бесцеремонно ударил посредника ногой, на этот раз в стиле мастера карате-до. Каспер понял рекомендацию сталкера верно. Он так и остался в «компактной» позе, поэтому тяжелый удар Лешего пришелся посреднику в плечо и заставил его выполнить еще один кувырок назад. Третьего удара не потребовалось. Каспер самостоятельно кувыркнулся еще раз, затем прыжком встал на ноги, и, наконец, вспомнил про оружие. Правда, не про то, которым воспользовался бы, например, Леший. Сталкер привык к импульсному оружию, «Фричам», плазменным гранатам, к ножам, в конце концов, ведь до последнего времени у него в теле не было особо интересных боевых имплантов, а вот посреднику было проще воспользоваться именно вживленным оружием и особыми талантами жженого. Например, талантом бойца-энергика, помноженным на вживленный в ладонь боевой имплант, называемый в народе «концентратором». Посредник вскинул руку к плечу, а затем резко, будто толкая невидимое ядро, выбросил ее раскрытой ладонью вперед. Небольшая, размером с то самое спортивное ядро, шаровая молния материализовалась примерно на полпути к цели. Даже если невидимый за жестянкой враг еще оставался в строю, теперь ему точно не светило ничего, кроме короткого замыкания сразу всех цепей. Молния ударила в антресольные заросли автонов, и на головы ходокам посыпались искры, окалина, парализованные скорги и куски железных веток. – А теперь ноги! – сквозь весь этот дождь на сторону Лешего и Каспера прорвалась Лера. Как бы прибавляя весомости ее словам, относительное затишье вспорола серия противных скрежещущих звуков. Леший и Каспер бросили по короткому взгляду на заросли. В стене из металлорастений образовалось несколько крупных дыр. Примерно таких, какие получаются, когда кто-то палит по кустам из импульсника. Вряд ли это была месть биомехов, они в последнее время предпочитали импульсному оружию продвинутые лазерные системы, значит, на прямую наводку вышли неизвестные преследователи. «Неизвестные-то неизвестные, зато теперь известны их цели, – подумалось Лешему. – Угробить нас хотят, гады. А вот фигушки!» Леший подтолкнул спутников вперед, а сам вскинул ИПП и неприцельно врезал в ответ. Сектор обстрела был аховый, ведь Леший старался стрелять в просвет между автонами, но дело было не в результате, а в принципе. Пусть этот жест недоброй воли отнял драгоценное время и не менее драгоценные патроны, но оставлять без ответа наглую провокацию было никак нельзя. Не по-сталкерски. Понт, конечно, но как можно обойтись без понтов? Особенно в Зоне, где ценнее понтов у людей почти ничего нет. Даже с учетом такой ценности, как жизнь. Леший догнал приятелей буквально через пару секунд, но все равно чуть опоздал. Опоздание было не смертельным, но опять же грозило необоснованной потерей времени. Дело в том, что драпанувшие во все лопатки ходоки проскочили без присмотра Лешего нужный поворот. Сталкеру пришлось догонять товарищей, осаживать и буквально за шиворот тянуть назад, к боковому коридору, скрытому, как обычно, за сплетением жестяных ветвей. – Куда?! – возмутился Каспер. – Сюда! – Леший взял короткий разбег и плечом врезался в заросли. В принципе человеку, облаченному в боевой костюм, продавить вспомогательную жестянку всегда было раз плюнуть. Все равно что порвать сетку-рабицу. Это ведь не толстые отсечки поперек тоннеля. Главное – взять хороший разбег и вовремя включить сервоусилители, чтобы не отпружинить. Леший так и сделал. Только не учел одного – вход в боковой тоннель располагался на метр левее. – Твою мать! – массируя ушибленное плечо, прорычал Леший. – Хрен разглядишь за этой жестянкой, где тут дверь, а где стена! – Дверь здесь, – давясь нервным смехом, сообщила Лера. Она, в отличие от Лешего, не стала рисковать, даже будучи увереной в местоположении прохода. Лера вынула из кармана «Фрич» и одним изящным взмахом смела маскировочную сеть из автонов, словно обычную паутину. – Дайте… отдышаться! – потребовал Каспер, протискиваясь следом за Лерой в узкий боковой коридор. – Дальше! – Леший подтолкнул посредника. – Там три зигзага подряд. Удобное место… для засады. Местные их так и называют – «засадная змейка». За ними отдохнем. – У нас боезапас маловат, чтобы в засаде сидеть, – заметила Лера. – Просто… отдышимся! – взмолился Каспер. – Эта энергика… – Сука, – подсказал Леший. Каспер кивнул. – Отнимает столько сил… – Мать ее, – вновь добавил сталкер. Каспер опять кивнул. – Хуже только мнемотехника. – Ты молодец, посредник, – Леший ободряюще хлопнул Каспера по плечу. – Серваки врубай, до змейки сами донесут. – Включил уже, – отмахнулся Каспер. – И сервоусилители, и кислородную подкачку… – Толку-то, – проронила Лера. – Вы столько болтаете, никакого дыхания не хватит, собьется даже с подкачкой. А без нормального дыхания и сил нет. Леший, это, что ли, змейка? – Это. Тормози. Дальше я первым пойду. – Боишься, заблужусь? – Лера усмехнулась. – Боюсь, продырявят тебя, если кто-нибудь там отдыхает, – Леший протиснулся мимо Каспера и как бы невзначай прижал к стене Леру. – Ты не забывай, в этой локации тебя мало кто знает. Он на секунду задержался. Получилось, что с Лерой они стоят нос к носу и почти прижавшись друг к другу. Хотя, если честно, за спиной у сталкера было предостаточно свободного пространства. – Ну, ты-то теперь всей Зоне известен, – Лера толкнула Лешего в плечо. – Проползай, чего прильнул?! Толкнула, между прочим, не грубо, а почти по-дружески! Или так показалось? Леший хмыкнул. «Нет, не показалось. Набираем очки, товарищ ухажер. Молодца!» Леший не сразу понял, чьи это были мысли – его собственные или второго импланта, но даже когда понял, почему-то не расстроился. Может, было некогда думать о мелочах, а быть может, просто смирился. «Или спелся с ним? – на этот раз мысль была собственной. – Тоже вариант. И может быть, не худший. Если неспособен победить, зачем бодаться? Объединяйся, глядишь, что-нибудь толковое получится. В моем случае такое объединение выгоднее мне, чем этому застрявшему в импланте незнакомцу. Так что…» Так что, по сути, чтобы прийти в согласие с самим собой, Лешему оставалось понять лишь одно – собирается ли засевший в мозгах «мистер Хайд» подчинять себе новое тело и вытеснять прежнюю личность или нет. И если собирается, насколько такой фокус реален. Логика подсказывала, что вряд ли это возможно, но логика логикой, а фокусы фокусами. Реанимировать человека с повреждениями, которые получил Леший после устроенного узловиками расстрела, тоже было нереально, если рассматривать проблему с точки зрения логики, а вот поди ж ты, нашелся такой фокусник, реанимировал. В общем, пока на этот важный вопрос у Лешего так и не было ответа. Сталкер чувствовал, что ответ где-то рядом, но пока его не находил. «Да и не надо мне ответа, – решил он. – Рыпнется, выковырну и выкину! Это трудное дело, но в наше время ничего невозможного нет. А будет знать свое место, вон как первый имплант пусть живет… в смысле – работает, пока от старости не рассыплется». За последним поворотом коридора было пусто. Удивительное дело, но в этой части подземного лабиринта не оказалось даже автонов. Метров на двадцать вперед простирался практически стерильный участок, по которому лишь транзитом пробегали вездесущие скорги. Просто островок безопасности. Леший вернулся на пару шагов, заглянул за угол и махнул товарищам. – Наконец-то, – с облегчением произнес Каспер, усаживаясь на пол. – Можно расслабиться. – Только не сильно расслабляйся, – Леший усмехнулся. – Знаешь, почему четырнадцатое число хуже тринадцатого? – Почему? – Тринадцатого ты ждешь неприятностей, поэтому мобилизован, и с тобой ничего не случается, а четырнадцатого расслабляешься и можешь споткнуться на ровном месте. – Я в приметы не верю, – Каспер вяло отмахнулся. – Это не примета, а жизненное наблюдение, – Леший снова вернулся к повороту и прислушался. – Упрямые ребята на хвост нам упали, не отстают. Перед «змейкой» притормозили, но это не надолго, могу поспорить. Значит, все-таки по наши души идут. – А ты сомневался? – спросила Лера. – Был такой момент. Но теперь не сомневаюсь. Простые попутчики дальше по большому тоннелю пошли бы. До Паучьей развязки. Сюда народ только в крайнем случае сворачивает. Эй, посредник, ты как? – Еще минуту, – попросил Каспер. – А почему только в крайнем случае? – уцепилась Лера за оговорку сталкера. – Здесь вроде бы чище. – Это здесь, – Леший кивком указал вперед. – А вон там яма будет и две подряд ловушки. Яму, допустим, можно перепрыгнуть или по краю обойти, а с ловушками тяжелее. Один шанс из ста, что обе пройдем без потерь. – И на что в таком случае мы рассчитываем? – На яму, – Леший насторожился. – Слышите? Все, привал окончен! Вперед! Его спутники услышали топот приближающихся преследователей, поэтому подчинились без возражений. Троица быстро добралась до ямы и вновь притормозила. Никаких мостков через яму перекинуто не было, а обойти по краю десятиметровый в длину провал представлялось задачей не из легких. Слева край ямы проходил точно по стене, а справа оставался лишь узкий карниз. Пройти по нему можно было, только если прижаться спиной к стенке и медленно, на пятках, приставными шагами… К сожалению, времени на такие упражнения у сталкеров не оставалось. Неизвестные преследователи буквально дышали в затылок. – Прыгайте! – приказал Леший. – Там же… – Лера отпрянула от провала, – детекторы показывают, что там полно биомехов! – Вот именно, – Леший неожиданно толкнул Леру в спину. Девушка ойкнула и рухнула в черный провал. Каспер прыгнул сам. Леший задержался на секунду, чтобы поставить плазменную гранату на короткую задержку и сунуть гранату в сплетение автонов перед ямой. Глубина провала была не такой уж большой, метров десять. Механическая мускулатура костюмов помогла всем троим ходокам приземлиться мягко, но Леший все равно потерял равновесие и завалился на поджидающих его товарищей. Получилось не слишком ловко и красиво, зато с пользой для дела. Над головами ходоков полыхнула вспышка взрыва, но троица к тому моменту уже ввалилась в очередной коридор. Все это случилось исключительно своевременно, и Лешему даже не пришлось делать вид, что на самом деле он не косолапый и неуклюжий медведь, а так и было задумано. Сталкер поднялся на ноги и бегло осмотрелся. Что бы там ни утверждали детекторы, никаких биомехов в поле зрения не наблюдалось. Леший на это и рассчитывал. Многие ходоки боялись ямы, но те, кто жил или промышлял в Крылатском не первый день, знали, что не так страшен черт, как его малюют. Бывало, люди в яме исчезали, но где они не исчезают? Зато отсюда можно было попасть прямиком в огромный колодец торгового центра под Осенним бульваром, а оттуда спокойно, по нормальным лестницам подняться на поверхность и рвануть прямиком к Гребному каналу, местечку странному, но относительно свободному от чугунков. Новый коридор был широким, почти как тоннель метро, но до потолка тут можно было дотянуться рукой. Когда Леший бывал здесь в последний раз, потолок был вроде бы чуть выше. Сталкер включил детекторы и усилил подсветку. – Твою мать! – в очередной раз вырвалось у Лешего. – Что случилось? – встревожилась Лера. – Ничего, – сталкер взял себя в руки и энергичным жестом указал вперед. – Туда! Очень быстро! Обращать внимание спутников на потолок коридора Леший не стал. Зачем им лишние расстройства? И так на нервах, а тут еще это… Сталкер вновь скользнул взглядом по потолку. Весь свод тоннеля был покрыт толстым слоем скоргов. Да не каких-то скарабеев, а крупных, размером почти со стальную крысу. И этот лоснящийся будто бы от смазки слой непрерывно шевелился, дергал миллионами датчиков-усиков, демонстрировал жвала и перебирал миллиардами лапок. Картина была не столько страшная, сколько тошнотворная. Хотя и страшная тоже. Особенно если представить, что вся эта масса гигантских стальных тараканов вдруг осыплется тебе на голову. Леший ухватил за руку Леру и взвинтил темп до ураганного. Девушка с новой задачей справилась, а вот Каспер мгновенно отстал. Лешему пришлось отпустить Леру и притормозить, чтобы взять на буксир посредника. – Да куда ты так… – Позже! – отрезал Леший, хватая Каспера за руку. – Ходу! За мгновение паузы Леший успел заметить, что телодвижения скоргов на потолке стали бодрее. Более того, кое-где стальные жуки-переростки начали отделяться от общей массы и сползать по стенам на пол. – Смотрите! – вдруг крикнула (почти взвизгнула) Лера. – На потолке! – Бли-ин, – разочарованно протянул Леший. – Заметила. Скорги будто бы ждали именно того момента, когда их заметят. По коридору еще металось эхо Лериного визга, когда жуки начали сыпаться с потолка, как крупный град. Леший отмахнулся от нескольких скоргов, затем буквально пинками заставил спутников бежать дальше, а сам вдруг остановился и резко развернулся кругом, лицом к основной массе скоргов. Механические твари теперь копошились не только на потолке, но и на стенах, на полу и даже неуклюже, как майские жуки, барражировали по просвету коридора. Сталкер поднял было ИПП, но передумал, закинул бесполезное сейчас импульсное оружие на плечо и сосредоточился на другом варианте. На упомянутой чуть раньше Каспером мнемотехнике. До сегодняшней ночи Леший только дважды использовал этот талант, теоретически присущий любому сталкеру с «оплавленным» имплантом (то есть тому, кто побывал во время Катастрофы в Узле и теперь именовался «жженым»). Почему только дважды? Да потому, что еще двое суток назад Леший не был ни «жженым», ни вообще более-менее приличным универсалом. То есть человеком, главный имплант которого позволяет владельцу пользоваться вживленным нанооружием, вроде «концентратора» энергии, или генераторами метаморфной маскировки, или преобразователями, которые помогали нейтрализовать на близком расстоянии некоторые виды скоргов и биомехов. Имея паршивенький главный имплант кустарного изготовления и десяток вживленных вспомогательных гаджетов того же происхождения, Леший был способен выживать в Зоне, но не более того. Совершать подвиги с таким арсеналом он не мог просто технически, потому и не пытался. Но после того, как Леший попал на «модернизацию» к Механику, все круто изменилось. Леший пока не привык к новому расширенному набору возможностей, но привычка, как известно, вырабатывается опытным путем. Сейчас, похоже, сталкеру предоставлялся шанс пополнить жизненный багаж новым опытом и отточить недавно обретенные навыки. Леший вскинул руку и приказал скоргам отойти на метр назад. Для разминки, как представлялось Лешему, это было в самый раз. Скорги не отреагировали. Вообще. Они продолжали копошиться и постепенно продвигаться всей своей массой в сторону ходоков. Леший растерянно оглянулся. Каспер и Лера были уже далеко, почти у входа в основной зал подземного торгового центра. То есть при всем желании помочь оконфузившемуся товарищу не могли. Леший снова обернулся к скоргам. Миллионы жвал хищно шевелились, будто бы предвкушая сытный завтрак. Понятно, что органика не годилась для пополнения энергетических запасов механическим жукам, но порвать белковую массу в кровавые ошметки скорги никогда не отказывались. Уж такая у них была программа. «Ты не сможешь их остановить», – пришла подсказка второго импланта. – И убегать поздно. – Леший попятился. «Дай им другую цель». – Какую?! «Приоритетную с точки зрения машин». – Приоритетную? Это что значит? А-а, понял. Леший все-таки поднял ИПП, но не для того, чтобы уничтожить, сколько получится, жуков, а затем геройски сгинуть под толстым слоем оставшихся скоргов. Он приготовился обозначить чугункам «приоритетную» цель. Только бы она не запоздала! ИПП захватил цель в тот момент, когда скорги уже принялись вгрызаться в боевой костюм Лешего. Стараясь подавить панику, Леший стиснул зубы и сосредоточился на преследователях, почти невидимых за тучей скоргов, но, судя по показаниям детекторов, приближающихся в темпе бегунов трусцой. Когда до позиции Лешего преследователям оставалось метров пятьдесят, сталкер выстрелил и одновременно передал скоргам мысленный приказ атаковать органику. Леший, конечно, рисковал. Ведь он тоже был «органикой». Но все-таки его расчет оказался верным. Чугунки быстро переориентировались со сталкера на его преследователей (десяток целей действительно оказался для машин приоритетнее одиночной мишени), тяжелая масса машин отхлынула, словно океанская волна, и почти оставила Лешего в покое. На боевом костюме у сталкера осталось всего два десятка скоргов, да и те грызли доспехи уже без вдохновения. Леший стряхнул жуков и побежал догонять товарищей. О том, что сейчас происходит в начале «тараканьего» коридора, Леший старался не думать. «А никто не заставлял этих охотников гнать нас, как волков по флажкам! Гончие нашлись! Вот теперь выкручивайтесь, как сумеете». Леший поравнялся с приятелями и сбросил темп. – Отстали? – оборачиваясь и бросая взгляд мимо Лешего, в перспективу тоннеля, спросила Лера. – Ага, – сталкер кивнул, – все отстали. Но расслабляться… – Рано, – закончил Каспер. – Я знаю, куда мы вышли, это «Осенний мол». – Он самый. – Леший жестом приказал остановиться. – Сейчас сориентируемся, что тут и как, а потом двинем вон туда, вдоль левого балкона к пожарным лестницам. – Какой большой… магазин, – Лера подняла взгляд вверх. Центральный круг «магазина» – гигантский, трехсотметровый в диаметре колодец – был пуст. Раньше в нем торчали стеклянные колонны, внутри которых постоянно сновали лифты, но теперь стекло и пластиковые детали лифтов валялись пыльными грудами на полу нижнего уровня торгового центра, а все металлические конструкции исчезли. Если подойти ближе к центру и запрокинуть голову, можно было рассмотреть небо – от стеклянного купола «Осеннего мола» тоже не осталось и следа. Но лучше к центру было не приближаться. Мало того, что существовал риск запнуться и упасть в стеклянные завалы, так по краям уровней-балконов густо росли вездесущие автоны. А в их зарослях наверняка прятались надоевшие скорги. – Хорошее было местечко, – Леший вздохнул. – В сорок девятом и пятидесятом я здесь часто бывал, подруга работала в бутике. Вон там, на третьем уровне… если отсюда считать, на седьмом. – Десять этажей под землю, – Лера покачала головой, – сколько же здесь было хабара?! – Двенадцать этажей, внизу еще два технических, – Леший покосился на Леру. – Только тут не хабаром торговали. Образцами товаров, «промо гудс», так это называлось. Да и не торговали почти, что-то вроде выставки было. Плюс масса всяких кафе, ресторанов, игровых зон, театров, спортплощадок… Короче, развлекаловка сплошная. А товары для вида выставлялись, для особо привередливых покупателей, которых сетевые магазины не устраивают. Все им пощупать надо было, понюхать, на зуб попробовать. Но таких мало было, пенсионеры в основном, которые в прошлом веке родились, а потому с детства с компьютерами не дружили. – Интересно, – Лера почему-то разволновалась. – Вон там кафе было, да? А вон там… игровая зона? Как тут все было здорово устроено. А кино здесь показывали? – Что? – Леший на секунду завис. – А-а, «заготовки»? В смысле не интерактив? Ну да, было. Тоже для пенсионеров. Погоди, а ты где вообще росла? На Луне? – Пошел ты, – Лера мгновенно стерла с лица восторженное выражение и будто покрылась толстой ледяной коркой. «Ну вот, – Леший расстроился, – только начал налаживаться контакт, и такой поворот. Что я за остолоп?! Может, она реально вдали от цивилизации выросла, так что ж теперь, тыкать ее носом, мол, я такой весь из себя столичный, а ты пусть и принцесса, но из провинции? Нет, но ведь я не специально!» К немалому удивлению Лешего, обидчивая принцесса довольно быстро оттаяла. Может быть, поняла, что сталкер не собирался ее поддевать? Судя по смущенному взгляду, так оно и было. – А почему вверх не могли выстроить? – снова спокойно, практически в том же тоне, что и раньше, только без затаенного восторга, спросила Лера. – В Москве с наземными площадями туго было, – Леший постарался ответить максимально нейтральным тоном, чтобы снова, не дай бог, не задеть обостренное самолюбие чернобыльской Северной хозяйки. – Вверх еще при Лужкове все застроили. Над этим «магазином», например, офисное здание находилось, купол мола у него на первом этаже вроде украшения торчал. – Такое большое здание? – Лера удивленно вскинула брови. – Огромное. Но самое интересное, народ говорит, видели эту башню целехонькой, только торчит она теперь где-то в районе Солнцева и фундаментом вверх. – В Старой Зоне тоже есть такая штуковина, – Лера кивнула. – Стоит на пустоши одинокая высотка. Сталкеры клянутся, что московская. Только каким образом она в нашу локацию попала, никто не знает. – Во время Катастрофы много чего непонятного случилось, – пояснил Каспер. – Леший, ты осмотрелся? – Вроде бы все чисто, – Леший сделал несколько осторожных шагов. Под ногами хрустнули какие-то обломки. Новая способность Лешего к бесшумной ходьбе почему-то дала сбой. Сталкер опустил взгляд и понял, в чем дело. Хрустели не обломки. Со звуком, похожим на хруст, защелкнулись небольшие кандалы на щиколотках у Лешего. Сталкер не почувствовал давления, кандалы были достаточно свободными, но запаниковал, как если бы угодил ногами в медвежьи капканы. И запаниковал не напрасно. Длинные цепи, которые заканчивались кандалами, резко, с громким лязгом высвободились из-под слоя мусора, натянулись, обнаружив свою немалую длину, а заодно подсекли Лешего, как пойманную рыбешку. Где-то на другом конце зала загрохотали механизмы, и цепи начали наматываться на невидимый барабан. Леший не успел моргнуть, как две железные «лески» поволокли его в стальные клешни к «рыбакам». В принципе, освободиться было нетрудно, но прежде следовало успокоиться. Удалось это Лешему только на середине зала, когда рюкзак за спиной начал утюжить груды стекла. Сталкер изловчился поднять ИПП, сгруппировался, кое-как прицелился и полоснул короткой очередью по цепям. Сначала ничего не произошло. У Лешего даже мелькнула глупая мысль, что цепи заколдованы, но через мгновение лопнуло звено в левой цепи. Лешего сильно тряхнуло, подбросило вверх на каком-то трамплине, и, когда он с оглушительным грохотом и звоном рухнул на груду стекла практически точно в центре зала, порвалась и вторая цепь. Пару секунд сталкер лежал неподвижно, анализируя ощущения. Нормальный человек должен был получить переломы лодыжек и половины ребер, плюс сотрясение, это как минимум. Леший же отделался синяками и приступом сквернословия. – Живой?! – рядом появилась Лера. – Бл… – Леший прекратил мысленно материться (в том числе на себя за беспечность), сел и помотал головой. – Ты чего здесь?! А если бы тоже?! – Я проверила, там больше не было ловушек. – Вот я… облажался, – сказал Леший со смущенной усмешкой. – Совсем забыл про эти силки. – Шум ты поднял, вот что плохо, – заметил Каспер, присаживаясь на корточки рядом с Лешим. – Кости целы? – Они же у меня армированные, – Леший скривился в саркастической ухмылке, – спасибо Механику. – Тогда идем, – Каспер взглядом указал на балконы верхних уровней. – А то оттуда кто-то смотрит. – Или что-то, – добавила Лера. – Идем, – Леший указал на двери, за которыми находился выход на пожарную лестницу. – Я первый. Двадцать маршей запасной лестницы ходоки одолели за двадцать секунд, можно считать – одним махом. Леший опасался, что здесь сталкеров могут поджидать пауки – модифицированные боты типа крабов, но с более длинными и гибкими конечностями, к тому же способные ползать по вертикальным поверхностям, – но все обошлось. Когда троица выбралась на поверхность, за спиной у нее, как и прежде, маячили только две проблемы. Первая: по пятам шли наемники. В этом Леший убедился, когда притормозил на площадке между седьмым и шестым этажом. В стене на этом марше зияла дыра, через которую Леший и разглядел преследователей. В тот момент они осторожно пересекали главный зал торгового центра. Их было девять, и все были экипированы, как наемники. Вторая: за наемниками шел кто-то еще. Леший не сумел рассмотреть неизвестного, но был уверен в главном: этот «некто» шел по следам троицы и ее преследователей. Первое, что приходило в голову: за передвижением конвоя следит Черный Лис. Но доказательств этому у Лешего не было. Так что пока этот тип не доказал, что он друг, его следовало считать врагом. Как подсказывала практика, в девяноста девяти случаях из ста верным оказывалось второе предположение. Существовала и третья проблема – биомехи, но от нее в Зоне никуда не деться, равно как от грязи, сажи и дождя. Впрочем, от биомехов и дождя укрыться иногда удавалось. Не прошло и десяти минут после выхода на поверхность, как троица пересекла улицу Крылатские Холмы, пробралась вдоль развалин древних гаражей и очутилась среди руин местной церкви. Куполов над строением давно не было, зато сохранились стены, а несколько пристроек имели даже крыши. Леший, как обычно, вошел первым, но утруждать себя долгой разведкой не стал. Бегло осмотрелся, проверил обстановку в одной из пристроек и махнул товарищам. – Сухо и чисто, присаживайтесь. Леший указал на пластиковые ящики, выполнявшие здесь роль мебели. Лера окинула взглядом хибарку и кивнула. Такая обстановка была ей привычна. Уж точно привычнее усыпанных битым стеклом просторов подземного «магазина». По меркам Старой Зоны – целого городка. – Здесь я вас покидаю, – Каспер тоже вошел в укрытие, но не присел. – Мне туда, а вам лучше в сторону Гребного канала. Так, Леший? – А тебе туда – это куда? – Леший проследил за взглядом посредника и усмехнулся. – В ЦКБ или на Рублевку? – Что-то не так? – посредник взглянул на сталкера с подозрением. – Ты давно тут бывал крайний раз? – Год назад. – А-а, тогда понятно, – Леший взял Каспера за рукав и чуть развернул. – Лучше сейчас по Ярцевской, а потом по Боженко и Кубинке за Можайское уходи. Там база чистильщиков недалеко, целый укрепрайон под Троекуровским. Там у тебя будет шанс. А на Рублевской развязке, там, где раньше кардиоцентр стоял, теперь Городище. Да не маленькое, даже наоборот, наверное, самое крупное в Москве. – Наплели железных гнезд, адские птички, – Каспер покачал головой. – А за Можайским шоссе где лучше убежище поискать? – Лучше на базе у чистильщиков. – Это крайний вариант. На Троекуровское кладбище я всегда успею. – Тогда на Кунцевском кладбище, – Леший пожал плечами. – По Витебской до гаражей и налево, через Сетунь. Ты не думай, я не шучу. Не в курсе, как там у тебя в Академе, а у нас самые безопасные места – церкви и кладбища. Ты же видишь, вроде бы руины, а чисто здесь, как в бункере. Уж не знаю, в чем тут дело, но факт давно примечен. На руинах церквей и на кладбищах автоны почти не растут, скоргов меньше, чем везде, а биомехи и вовсе не показываются. Потому большинство убежищ и баз в подземельях под могилками строится, под прикрытием усопших предков. – У нас такая же история, – Каспер кивнул. – И тоже никто объяснить не может. Некоторые ссылаются на особенности границы с тонким миром, дескать, энергетика особая, биомехам программы портит. Но нормальных, научных объяснений нет. – Надо же, мистика, – произнесла Лера с легким удивлением. – А в Старой Зоне вроде бы нет такого. – Так ведь там все церкви еще при советской власти исчезли, и кладбищ не осталось. – Леший вынул из подсумка пару магазинов и протянул Касперу. – Возьми, пригодятся. – Тебе нужнее, – посредник вежливо улыбнулся. – Чем еще напугаешь? Ты же специально мне патроны суешь, хочешь, чтобы я передумал. Верно? – Вернее некуда, – Леший сунул магазины обратно в свой подсумок. – Ты посредник, Каспер. Человек богемный. Куда ты собрался в одиночку? Мы с тобой уже сутки по Зоне бродим, я тебя хоть раз подвел? – Мы от егерей да узловиков прятались, – возразил Каспер. – А теперь совсем другая игра, Леший. И по обычным правилам ее не выиграть. Не могу тебе точно сказать, в чем тут фокус, но уверен, что он есть. – Мы ведь решили, что факты в нашу пользу. – И после этого вынуждены были сбежать. Нет, Леший, все не так просто. А насчет моей богемности не волнуйся, я ведь «жженый». Справлюсь. Буду безопасных мест держаться; храмов божьих да погостов. – Тогда, как дойдешь до церкви на Кунцевском кладбище, спроси Ивана, сторожа. Он подскажет, куда дальше идти. – Сторожа? – Вот представь себе. И такие люди в Зоне встречаются. Раз церковь сохранилась, значит, есть смысл сторожить, так человек рассуждает. Такова божья воля, говорит. Народ верит. Некоторые даже помогают сторожить, ну и по хозяйству. – Снова мистика, – проронила Лера нервно. – Точнее, кошмар. Сторож на кладбище в Зоне Смерти. Абсурд какой-то! Может, уже пойдем? Не так уж сильно мы оторвались. – Ты точно не с нами? – Леший прищурился и внимательно взглянул на Каспера. – Точно, Леший. Не обижайся. – И не собирался, нам больше денег достанется, – в голосе сталкера действительно не было никаких ноток обиды. – Спасибо за компанию. Будь здоров. Сталкер отсалютовал Касперу двумя пальцами и кивком указал Лере направление. Как и предположил Каспер, сталкер решил выбираться из Крылатского по бетонному желобу Гребного канала, который высох сразу после Катастрофы и с тех пор почему-то не наполнялся водой хотя бы по щиколотку, даже после месяца проливных дождей. * * * Когда бывшие спутники скрылись в темноте, Каспер вынул из кармана прозрачный кейс с девятью контейнерами, полными драгоценных Н-капсул. Тот самый кейс, из-за которого и разгорелся сыр-бор. В «Осеннем моле», когда «силки» свалили Лешего на пол, получилось так, что кейс выпал у сталкера из рюкзака. Посредник поднял хабар с твердым намерением вернуть Лешему, но в последний момент почему-то передумал. Что за черт дернул прикарманить кейс, Каспер так и не понял. Может быть, в подсознании родилась какая-то удачная комбинация? Пока никаких конкретных мыслей насчет дальнейшей судьбы товара у посредника не было. Впрочем, почему же не было? Посредника вдруг осенило. Очень даже были! И мысли эти показались Касперу действительно вполне удачными. Посредник перепрятал кейс за пазуху и, еще немного поразмыслив, активировал режим М-связи. – Слушаю тебя, Каспер, – зазвучал в голове у посредника знакомый синтезированный голос абонента, который значился в «телефонной книге» импланта под порядковым номером «ноль три». – Ты не хотел со мной разговаривать больше суток. В чем же дело теперь? Ты, наконец, понял, что в твоих проблемах нет моей вины? – Я понял другое. Я понял, что задумал ты и твоя Организация. И у меня есть доказательства. – Любопытно, – в голосе «ноль третьего» по-прежнему не было никаких эмоций. – И что же мы, по-твоему, задумали? – Об этом я расскажу не тебе. – А кому? Военным? – Нет. Я расскажу об этом Мерлину и всем, кто с ним связан. – Ах да, я должен был догадаться. Ты хочешь найти поддержку у жженых. Что ж, ищи. Сомневаюсь, что это мудрое решение, но мешать не стану. Один совет, посредник. Не спеши предъявлять свои доказательства. Это будет опрометчивый и очень опасный ход. Слишком дорого стоит то, что ты украл у своих бывших спутников. На такой куш могут позариться даже самые проверенные жженые. Не так ли? – Откуда ты… узнал? – Каспер, честно говоря, немного растерялся. – У каждого своя работа, посредник. Ты связываешь ниточки, а я плету сети. А в сетях ничто не проходит незамеченным, малейшее колебание отдается в центре паутины. Каспер вдруг ощутил смутное беспокойство. Что-то показалось посреднику знакомым в словах «ноль третьего», одного из лидеров загадочной Организации – этакого совершенно секретного синдиката, а быть может, тайной ложи, ворочающей огромными деньгами, а потому оказывающей влияние на все, что происходит в Зоне Смерти. Мистическое могущество и влияние Организации было недоказуемо, по сути оно являлось только предположением посредника, но, судя по масштабам дел, в которых Каспер участвовал с подачи Организации и непосредственно «ноль третьего», версия казалась вполне жизнеспособной. Так вот, что-то в словах «ноль третьего» или же в построении фраз показалось Касперу ужасно знакомым, и посредник едва не решил для себя, что наконец-то знает, кто на самом деле скрывается за этим безликим индексом «ноль три» и беседует, применяя голосовой синтезатор. Догадка была слишком смелой, поэтому Каспер повременил с однозначным заключением, решив добыть хотя бы еще одно доказательство в пользу возникшей версии. – Этот… товар принадлежал тебе? – Не совсем, но ты все равно обратился по адресу, Каспер. Вернув товар, ты сможешь вернуть себе доброе имя. Со временем. – А если я добавлю к товару информацию? Например, скажу, кто украл этот товар у настоящего владельца. – Черный Лис, – невозмутимо ответил «ноль третий». – Ты действительно умеешь плести сети, – пробурчал Каспер. – Значит, тебе известно и кто нанял Лиса? – Пока нет, но скоро я это узнаю. – Могу сказать прямо сейчас, – посредник замер в ожидании реакции. «Ноль третий» взял секундную паузу. Это означало, что он заинтересовался предложением Каспера. – Говори. – Ты гарантируешь мне защиту и предоставишь убежище? – После того как вернешь товар и назовешь имя человека, который нанял Черного Лиса, ты получишь от меня любые гарантии и сможешь сколько угодно отсиживаться в моей Сосновоборской резиденции. Тебя устраивает эта локация? – Климат так себе, – посредник на секунду задумался. – Хорошо. Я назову имя, когда ты выполнишь свои обещания. Или, наоборот, верну товар после того, как на меня прекратят охотиться все, кому не лень. – Оба варианта ненадежны, Каспер. Товар легко отнять, а имя я могу узнать и без тебя. В моей сети достаточно ниточек, по которым приходит информация. – Твои условия, – Каспер старался сохранять хорошую мину при плохой игре, но голос его выдавал. В нем появились нотки фальшивой уверенности. Читай – неуверенности. – Ты отдашь мне товар и назовешь имя заказчика, а я выполню свои обещания, Каспер. – Снова поверить тебе на слово? – Каспер не выдержал и нервно усмехнулся. – И опять угодить в лапы к Хистеру? Или прямиком в ад? – Могу лишь повторить, посредник, в твоих проблемах нет моей вины. Ты поспешил с выводами и теперь расплачиваешься за эту поспешность. Так что «снова поверить» тебе нужно не мне, а самому себе. – Хорошо, – сдался Каспер. – Куда я должен прийти? – В Домодедово. Уцелевший вестибюль станции легкого метро «Космос». Каспер ошарашенно замер. – Но… – посредник лихорадочно пытался сообразить, что означает этот неожиданный поворот, но мысли путались. – Я… не понимаю… – Вот именно, посредник. Ты влез не в свое дело, и теперь тебе придется идти до конца. Только так ты сможешь заработать реабилитацию. Иди, Каспер, у тебя мало времени. «Ноль третий» выключил связь, и Каспер как будто провалился в глубокий, обложенный ватой колодец. Окружающий мир свернулся до размеров круглого просвета высоко над головой, а заодно лишился всех звуков, кроме глухого стука сердца и звенящего гула несущейся по сосудам крови. Так круто посредник не попадал еще никогда. А он-то думал, что вчерашняя встреча с егерями Хистера была самой большой неприятностью за последние три года. Как бы не так! Оказывается, худшее ожидало посредника впереди. То есть сегодня. И что обидно, все неприятности Каспер заработал на свою голову сам. Даже если «ноль третий» лукавил и вчерашняя подстава была все-таки делом его рук, Каспер вполне мог выкрутиться как-то иначе, не бежать в панике из Новосибирска, а пересидеть в любимых Кудряшах, дождаться, когда страсти утихнут, и только после этого делать выводы и совершать резкие телодвижения. Или мог бы уйти не в сторону тамбура, а недалеко за Барьер, уехать в один из уцелевших городков-спутников, вроде Болотного или Тогучина, пересидеть и вернуться. Много было вариантов. Но Каспер выбрал худший. Сам выбрал, без подсказок «ноль третьего». Ну, и кто реально виноват теперь в его проблемах? «Только гордыня, только запредельное самомнение, только идиотская убежденность, что я самый-самый. Умный, жженый, дальновидный, проницательный… – слегка отпустило, и Каспер вновь начал видеть окружающий мир в полном формате. – А в действительности я самый-самый… обычный. Просто, возможно, чуть удачливее других. Был. До вчерашнего дня». Посредник тяжело опустился на ближайший бетонный обломок и принял позу, близкую к позе роденовского «Мыслителя». Подумать Касперу действительно было о чем. В первую очередь – что делать дальше, во вторую – в чем же истинный смысл затеянной «ноль третьим» и его компанией авантюры, и, наконец, под каким соусом вновь присоединиться к Лешему. Самостоятельно до «Космоса» посреднику не добраться, несмотря на богатый жизненный опыт, хитрость и жженый имплант в голове. Каждый должен делать то, чему обучен. В чем, в чем, а в этом Черный Лис был прав. Леший, как ни противно признавать, в данной ситуации был единственной надеждой Каспера на благополучный исход. Посредник повертел головой, пытаясь определить, в какую сторону идти, чтобы вновь состыковаться с Лешим. В темноте, несмотря на режим ночного видения, Каспер ориентировался плохо. Скорее не на глаз, а на нюх, вернее, «на чутье». Посредник встал, снова оглянулся и прислушался к «чутью». Ничего хорошего чутье не подсказало. Справа и слева от Каспера в темноте кто-то или что-то копошилось, и это посреднику крайне не нравилось. Он приготовил к бою оружие и медленно попятился под прикрытие ближайших руин. Как раз в ту самую сторону, куда должны были отправиться Леший и его спутница. В сторону Гребного канала. * * * Два бойца за первый же час операции – это был явный перебор. Бобер обычно не терял подручных с такой скоростью. Понятно, что Зона полна неожиданностей, но все равно перебор. А все этот ворюга. Мало того, что прикарманил чужое добро и опустил наемников, так еще и устроил засаду, сучий потрох! Скоргов натравил. Это ему дорого обойдется! Бобер представил, как будет сначала долго бить связанного вора, а затем включит на малую мощность «магнит», есть такая замечательная прилада в подвале профессорского бункера, и медленно начнет вытягивать из тела обидчика вживленные импланты. С мясом будет вырывать, с корнями. А у некоторых имплантов «корни» очень длинные и крепко врастают в нервы. Боль будет адская, гарантия сто процентов. Но Бобер не станет жалеть гада. Пусть мучается как можно дольше. Если вор от боли вдруг отключится, наемник его взбодрит инъекцией противошоковой сыворотки и продолжит экзекуцию. Бобер недобро ухмыльнулся. За все надо платить. А иначе не будет порядка. Наемник выглянул из укрытия и оценил обстановку. На берегах высохшего Гребного канала было относительно чисто. Кое-где между руинами спорткомплекса сновали мелкие биомехи, в основном стальные крысы, скорпионы и небольшие «домовята», типичные для города порождения Зоны, слепленные из деталей домашней техники. В зарослях автонов шуршали скорги. Изредка над головой свистели стайки «мозгоклюев», миниатюрных летающих биомехов (в прошлом, наверное, мелких электронных гаджетов), непонятным образом освоивших управляемый полет на магнитной подушке. Но если не брать эти мелкие помехи в расчет, в окрестностях бывшей гребной базы было чисто и спокойно. Крупных боевых машин не наблюдалось, вооруженных людей, кроме наемников Бобра, – тоже. Конечно, последний факт несколько тревожил, ведь хотя бы трое вооруженных ходоков поблизости должны были находиться – а вдруг наемники потеряли след? – но Бобер не подавал вида, что беспокоится. Вел себя так, словно точно знал, что воришка и его спутники где-то рядом. Бойцам Шведа и так досталось, незачем их было лишний раз заводить. – Сканеры ничего не видят, – рядом с Бобром присел Швед. – Ты уверен, что они пошли в эту сторону? – Тепловой след был четким, – разводящий кивнул. – Сначала они в церкви спрятались, потом сюда двинули. Зуб даю. – И где они тогда? Заблудились? – Швед! – вдруг шепнул один из бойцов. – Движение справа! – Что я говорил? – Бобер привстал и всмотрелся в темноту. Справа действительно что-то двигалось. Не понять, что или кто, но не домовята и не крысы. Расплывчатые цели были вытянуты по вертикали и имели не меньше полутора метров в высоту. Примерно такого роста бывают люди, когда крадутся, пригибаясь и чуть приседая. Бобер активировал режим ночного видения, но опоздал. Люди нырнули в завал из бетонных обломков эстакады, которая раньше была частью въезда на Крылатский мост через Москву-реку. Как экипированы эти люди и сколько их, Бобер так и не рассмотрел, но его сомнения развеял Швед. – Они, точно! Я троих заметил. – Больше, – возразил боец справа от Шведа. – Мне показалось – шестеро. – Это у тебя в глазах двоится, – заявил старший группы. – Слышь, Бобер, где их встретим? Может, прямо там, у моста, и закопаем? – Нет, там всяких лазеек полно, можем упустить. Пусть в канал войдут. Здесь им точно никуда не деться. – А если… – Все, закончили базар, – отрезал Бобер. – Занимаем позиции. Швед, бери четверых и на левый берег. Трое со мной. Наемники бесшумно растворились в темноте, и через пару минут Швед доложил по М-связи о готовности. – Мы на десяти часах от тебя, большой куст автонов. Видишь? Бобер поискал взглядом позицию Шведа. Найти ее оказалось непросто. На левом берегу все автоны были достаточно большими. Но на «десяти часах» – особенно. Видимо, об этих зарослях Швед и говорил. – Бобер, снова движение, – одним из оставшихся с разводящим бойцов оказался тот самый, глазастый. – Говорил же, шестеро их! – Теперь вижу, – признал свою ошибку Бобер. – Пропускаем. Швед, на связь! – Пропускаем, принято, – отозвался Швед. – Вижу одиночную цель. Есть положительная идентификация. – Одиночная? – Подтверждаю. Берем? – Тоже вижу. Не спеши. Ждем. – Чего ждать? Хабар у него. – В подвале был у другого, того, что крупнее. Мне это не нравится. Ждем. – Ты босс, – Швед хмыкнул и отключил связь. – Бобер, – снова оживился «глазастый», – я картинку со спутника настроил. Глянь. Боец попытался передать картинку с импланта на имплант, но произошел какой-то сбой, и Бобер ничего толком не увидел. Разводящий помотал головой, легонько постучал ладонью по виску, но это не помогло. – Говори, – приказал разводящий. – Большая группа гоблинов, рыл двадцать, топает со стороны горнолыжной базы. Прямиком сюда. А из Мневников к мосту едут четыре коробки. – Чьи? – Тоже чистильщиков. – Хреново дело. А еще двоих ходоков ты не видишь? – Нет пока. Может, снова в подвалы ушли? – Все возможно. – Со стороны ЦКБ чугунки приближаются… много… Может, они ходоков спугнули? – И это возможно, – Бобер немного поразмыслил и рубанул ладонью воздух. – Берем что есть, и в сторону. Швед, слышишь меня? На этот раз Швед почему-то не ответил. Бобер поднял взгляд на левобережные заросли автонов и затребовал у импланта цифровое увеличение картинки. Вживленный компьютер выполнил приказ, но толку было мало. Теперь Бобер видел каждую жестяную веточку, но не видел ни Шведа, ни его бойцов. Даже намека на их присутствие не обнаружил. Молодцы, конечно, замаскировались на пять с плюсом, но отвечать-то надо. Радиомолчание никто не объявлял. – Швед, твою в душу, на связь! – прорычал Бобер. – Бойцы! Что за хрень?! – Я тоже попробовал вызвать, – с тревогой в голосе сказал «глазастый». – Молчат, как немые. – Я говорил, не нравится мне это, – Бобер едва заметно занервничал. – А ходок где? Черт! И этот исчез. – Я его вижу, – сообщил боец. – Никуда он не делся, между обломками зашхерился. Тоже засек эту… шестерку из-под моста. – Карусель какая-то начинается, – Бобер повертел головой. – Там шесть, там двадцать, оттуда четыре коробки идут, отсюда чугунки… и все в одну точку нацелились? Очень не нравится мне это. По коням, пацаны. Глазастый, веди к ходоку. Берем тихо, целым и невредимым, ясно? Хабар сразу мне. И валим, откуда пришли. – А Швед? – Если жив, увидит, догонит. – Если жив? – удивленно переспросил «глазастый». – В смысле? Бобер не стал пояснять, было не до того. Наемники быстро проскользнули между мусорными завалами к тому месту, где прятался ходок, бесшумно окружили и мгновенно скрутили жертву. Ходок пытался сопротивляться, кричать, но не тут-то было. Наемники держали крепко, рот заклеили надежно, а жалкие попытки сталкера применить энергоимпланты были пресечены лично Бобром. Он предусмотрительно шарахнул пленника точно дозированным электроразрядом, лишив ходока способности использовать талант энергика, но оставив в сознании и на ногах. Когда пленник слегка обмяк, наемники подхватили его под руки и потащили к провалу над «Осенним молом». Возвращаться в проклятые подвалы не очень-то хотелось, но выбора у наемников не было. Все прочие пути отхода были перекрыты. В том числе тропа через пирс, мимо велотрека. Та самая тропа, на которой занял позицию Швед. Кто или что заставило умолкнуть Шведа и четверых его товарищей, Бобер не знал и знать не хотел. Наверняка исправить что-либо уже нельзя, так что… на войне, как на войне… …Швед умирал мучительно и медленно. Гораздо дольше, чем умирали его бойцы. Повезло? Кто-то скажет, что нет, лучше отмучиться по-быстрому, кто-то скажет, что повезло, лишняя секунда жизни – это хорошо по определению. Шведу все было по барабану. Он находился за гранью боли и любых эмоций. Да, он пока существовал, поскольку мыслил, но уже в виде чистого разума, если можно так сказать. Он видел, как лихо захватили ходока выжившие бойцы его группы, как рванули они в сторону Осеннего бульвара, как оглядывался Бобер. Швед даже сумел рассмотреть, как разводящий что-то беззвучно шепчет, блуждая взглядом по убившим Шведа и его людей жестяным зарослям. Прощения просил, наверное. Но все это Шведа уже не волновало. Он уходил в Вальхаллу. С оружием в руках и без стонов, не уронив достоинства. Все как полагается. Как и должен уходить настоящий викинг. Уходил, погибнув в неравном бою с коварным противником. Острые как бритвы ветви автонов еще немного усилили нажим, и тело Шведа развалилось на сотню неравных кусочков. Покончив с наемниками, заросли пришли в более интенсивное движение, сплелись в тугой комок, который недолгое время ворочался, словно огромный клубок змей, а затем начал трансформироваться, принимая облик человека. Вернее, крупного бота-андроида. Закончив трансформацию, Троян проверил заряд в армганах, походя пнул курящийся легким парком в прохладном воздухе кусок человеческой плоти, теперь уже не понять – Шведа или одного из наемников, и бесшумно двинулся по следам группы Бобра. Сканеры Трояна безошибочно определили, что нужные скоргу наноботы находятся у одного из людей, бегущих в сторону Осеннего бульвара. 4 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Едва фигура посредника растворилась в темноте, Леший резко изменил направление и ускорил шаг. Теперь усохшая до парочки группа топала в сторону бывшего Филевского парка. То есть шли сталкеры никак не в сторону Гребного канала. Лера была редкой гостьей в Московской локации, но даже она быстро сориентировалась на местности и поняла, что Леший мысленно проложил новый маршрут. – Куда мы идем? – строго спросила девушка у своего спутника. – Пока просто отрываемся от тех недобрых типов, – ответил Леший. – А мне показалось, что мы собирались уходить по Гребному каналу. – Тебе показалось. – Да? – Лера ухватила сталкера за рукав. – Стой! Объясни, что задумал, или… – Или что? – Леший резко высвободил рукав. – Дома командуй, поняла? Сколько можно повторять, здесь моя территория. Будем делать так, как я скажу. – Ой, ой, смотрите, какой герой! Здесь его территория! А в силки кто попал? А дверь в тоннеле кто не мог найти? – Зато не визжал, как истеричка-старшеклассница, когда увидел «тараканов», – спокойно парировал Леший. – И вообще, запомните, дамочка: я не сказочный герой, а обычный человек, поэтому иногда прокалываюсь, это нормально. Зато я местный, а вы, барышня, сюда… «понаехали» и ни фига тут не знаете. Поэтому заткнитесь и делайте, что сказано! – Ты… – Лера задохнулась от возмущения. – Ты… стой, сказала! Ты кого из себя корчишь, босота?! Думаешь, Механик тебя доработал, так ты теперь вровень с любым жженым стоишь? Да тебе даже до меня еще расти и расти! Леший внутренне ликовал. Наконец-то Лера выдала свои истинные чувства. Вот, оказывается, что раздражало девушку сильнее всего. Не то, что, связавшись с Лешим, она нажила крупные неприятности, а то, что Леший теперь равен ей по положению и имеет право командовать жжеными. По обстановке, конечно, в разумных пределах, но имеет. Хотя, возможно, в возмущении Леры крылся еще какой-то смысл. Допустим, ее задело то, что Леший вдруг сменил тон, прекратил любезничать и заговорил с ней, как с обычным партнером по бизнесу, а не как с женщиной своей несбыточной мечты. «Понятное дело, ты хотела бы мурыжить меня до самого «Космоса». На коротком поводке держать. Чуть что не так – фыркнула, губки надула, носик вверх, и цель достигнута, Леший идет на любые уступки. А вот дудки!» – Не пойду дальше! – Лера остановилась и подперла руками бока. – Пока не извинишься и не расскажешь, что задумал, с места не двинусь! – Не вопрос, оставайся. Леший закинул на плечо ИПП и почти бесшумно пошагал дальше по новому маршруту. Лера постояла несколько секунд на месте, затем явственно скрипнула зубами и двинулась следом за сталкером. «А кому легко? – Леший усмехнулся пришедшей в голову банальности. – Ничего, время покажет…» Что должно показать время, Леший додумать не успел. Разом проснулись оба вживленных компьютера, которые общими усилиями развернули перед внутренним взором хозяина очень даже качественную объемную картинку. Изображение импланты получили со спутника. Оказывается, облачность над локацией временно истончилась, а спутниковая связь стала достаточно стабильной. Наверняка тоже временно. В Зоне все виды связи, кроме специальной, которую обеспечивали М-фоны, работали как попало. Обычно относительное «просветление», как в атмосфере, так и в эфире, наступало в первые сутки после пульсации Узла и держалось часов восемь-десять, не дольше. Сейчас, судя по активности имплантов, был как раз такой период, и вживленные компьютеры использовали «просветление» на всю катушку. Обновляли карты местности (в промежутках между пульсациями запросто мог измениться и ландшафт, и конфигурация строений или аномальных участков), собирали сведения о дислокации войск, группировок, о местах скопления биомехов и количестве вернувшихся из тамбура модернизированных железок, или просто качали новый софт. Леший с интересом рассмотрел подробную карту окружающей местности, мысленно отметил изменения, а потом затребовал увеличение участка к югу от спорткомплекса, в центре разрушенной автостоянки. Там происходило нечто особенно интересное с точки зрения сталкера. Биомехи и люди совершали какие-то маневры, явно вокруг одного центра заинтересованности. И был этим центром всего-то одинокий ходок. Леший приказал дать максимальное увеличение и понял, кто этот ходок, еще до того, как импланты обработали картинку и «прорисовали» лицо неизвестного сталкера. Взгляд Лешего зацепился за блеснувшую на запястье человека вещицу. Платиновые часы под прозрачной пластиковой манжетой боевого костюма выдавали ходока с потрохами. И не столько потому, что демаскировали его благородным блеском. Ведь нормальные сталкеры тоже носили под прозрачными манжетами дополнительные гаджеты, на случай неполадок в импланте, но сделанные из черного светопоглощающего пластика. Дело было в том, что часики за миллион имели от силы пять человек во всех пяти землях Зоны. А быть может, и вовсе только один – посредник Каспер. – Прямая связь с однотипным устройством, – вслух приказал Леший своему второму импланту. Компьютер тут же установил связь с имплантом Леры. Других однотипных устройств поблизости не было. Их вообще осталось только три экземпляра. Все прочие импланты в Зоне работали примерно так же, как основной имплант у Леры и дополнительный у Лешего, но были выполнены по принципиально другой схеме. Плюс это или минус, можно было поспорить, хотя спор не имел бы особого смысла. Что лучше – кока-кола или пепси, «Интел» или «АМД», китайские «БМВ» или китайские же «Ауди»? Дело вкуса. Но в одном преимущество имплантов особой серии было очевидно – между ними устанавливалась прямая связь, беседы по которой не могли перехватить имплант-коммуникаторы, использующие М-связь, проще говоря – М-фоны. – Чего надо? – недовольно спросила девушка. – Редкий случай, спутники на связи. Обнови базы данных, пока есть возможность. А заодно взгляни на нашего богатенького приятеля. – Он в трудном положении, – спустя пару секунд сказала Лера. – Я понимаю – наемники, но чего хотят от Каспера все эти железки? И военные тут при чем? – Как бы тебе сказать, – Леший усмехнулся и почесал в затылке. – Они думают, что у Каспера есть кое-что ценное. – Не поняла, – Лера насторожилась. – Дело в том, что я выронил кейс с хабаром, когда силки тащили меня по битому стеклу. Выронил и не заметил. А потом не смог найти. Он затерялся среди битого стекла. Прозрачный ведь, блестящий. – Ты… – Лера изумленно вытаращилась на ухмыляющегося сталкера. – Ты… соображаешь, что сейчас говоришь? – Конечно, – Леший кивнул. – Хабар лежал в рюкзаке, а там клапаны стеклом срезало, ну и… вылетела коробка. Вот. – Вылетела, – севшим голосом повторила Лера. – Вылетела, – Леший усмехнулся. – И куда-то… фьють, улетела. – Улетела, – Лера на миг зажмурилась и помотала головой. – Проснуться! Хочу проснуться! – Для этого надо сначала уснуть, – Леший явно потешался, хотя ситуация, с точки зрения Леры, больше располагала к истерике от глубокого отчаяния. – Леший, ты снова издеваешься, да? – с надеждой в голосе спросила девушка. – Скажи, что это очередная глупая шутка! – Какие шутки? – сталкер развел руками. – Все как на духу. Я хабар потерял, а Каспер его нашел. Только почему-то не вернул. А когда мы выбрались на свежий воздух, посредник вдруг резко вспомнил, что не собирался идти с нами в Домодедово. – Ах, вот в чем дело! – Лера выдохнула с заметным облегчением. – Слава богу! – А чего слава богу-то? – Леший снова ухмыльнулся. – Хабара у нас нет. И у Каспера его скоро не будет. Чугунки конфискуют, как пить дать. Да еще и самого посредника могут шлепнуть. Никакие наемники не спасут. – И что же нам делать? – по глазам Леры было видно, что она окончательно запуталась. – Спасать Каспера? – Нет, – Леший мотнул головой. – Он сам виноват, пусть теперь сам и выкручивается. – Но мы останемся без товара! – Считай, уже остались. Столько чугунков нам не одолеть. К тому же Троян там мелькал, заметила? – И военные могут помешать, – уныло добавила Лера. – У них же ориентировка на нас. «Задержать или уничтожить при попытке оказания сопротивления». Получается… реабилитацию мы не заработаем? – Еще и должны останемся, – подлил масла в огонь Леший. – Мы ведь аванс взяли. Да нехилый. Кто же знал, что этот Каспер, позор высшего общества, так по-скотски поступит? – Никогда не подумала бы, что Каспер на такое способен, – чисто по-женски печально вздохнув, пробормотала Лера. – Всегда считала, что так только жулики себя ведут, что крупные дельцы, да еще приятели Механика, до мелкого «кидалова» не опускаются. – Ошибочка, дорогуша, – Леший щелкнул пальцами. – Это мы с тобой до такого не опускаемся. Потому что больших денег не нюхали. – Попрошу не обобщать. – Ну ладно, ладно, – Леший примирительно поднял руки. – Ты знаешь, что это такое, допускаю. Знаешь, но деньгами не болеешь. Я – босота, как ты выразилась, и больше ста штук наличными за раз не видел даже издалека. Вот поэтому для нас с тобой миллионы – это понятие абстрактное. Из разряда «вот мне бы… уж я бы…». Вот мне бы столько денег, я бы развернулся, – Леший вдруг подмигнул спутнице. – Или «вот мне бы такую девчонку, уж я бы с ней зажег». – Не отвлекайся, – строго, но уже без неприязни сказала Лера. – А для Каспера это нормальные деньги, он привык, что у него в кармане всегда лежит по крайней мере миллион на мелкие расходы. И зарабатывать он привык на всем. Знаешь, наступает такой период, когда деньги будто бы сами к тебе липнут, возникают, кажется, из воздуха. – Слышала, но пока… – Лера пожала плечами. – На себе пока не испытывала. – Сам только слышал, но люди зря говорить не станут. Короче, для Каспера это не проблема. Ну, кинул товарищей, подумаешь! Они наверняка сами кинули бы рано или поздно. – Чушь!.. – возмутилась Лера. – Для нас с тобой! – перебил ее Леший. – А такие люди, как посредник, мыслят только так. Они никому не доверяют и всех боятся. А ну, как все вокруг желают отнять их капиталы? Кинь первым, пока не кинули тебя. Лера, неужели ты вела свой бизнес иначе? Признайся. – Иначе, – Лера нахмурилась. – Иначе! В Старой Зоне люди честнее. Да и попробуй там кинуть кого-нибудь. Все ведь крутые, как стенки. – Ерунда, – Леший поморщился. – Крутые – согласен, а что честнее… не знаю. Не встречал. Такие же все жулики, как и этот Каспер. Только масштабом помельче. – Снова обобщаешь! – заупрямилась Лера. – Лично я стараюсь работать с нормальными людьми. – Вот поэтому до сих пор и не поднялась до уровня Каспера. Чистенькой желаешь остаться. Это в Зоне-то! – Короче, сталкер, ты воспитывать меня будешь?! – вспыхнула Лера. – Бизнесу учить? Лучше себя элементарным правилам поведения в Зоне научи! Как ты жив до сих пор, не понимаю! Вся надежда на твой новый имплант, может, хоть он тебя в чувство приведет. Хотя какой там! Ты уже вторые сутки с двумя имплантами в башке живешь, а все равно тупица тупицей! – Все выплеснула? – Леший сделал вид, что пытается скрыть зевок. – Легче стало? Тогда идем дальше. – Куда идем? – Лера нервно усмехнулась. – Зачем? – Затем и вон туда, – сталкер кивком указал направление. – Там хотя бы безопаснее. Или желаешь, как посредник, пойти своим путем и попасть ногами в жир? Не вопрос, иди куда хочешь, не держу. А я пойду дальше. – Я… – Лера на секунду замялась, – пойду с тобой. – Умница, – Леший снова подмигнул. – Прекрати подмигивать! Я иду с тобой только потому, что не такая сволочь, как этот Каспер! Потому что не хочу тебя бросать! Потому что поодиночке нам не выжить. – Да, да, да, – сталкер состроил «понимающую» физиономию. – Отстанешь – ждать не буду. – Так быстро пойдем? – Сначала медленно, через Суворовский парк почти ползком, а потом, когда окажемся между Нарышкинским прудом и церковью, рванем, если получится, и до самого метро «Пионерская» – запомнила? – рысью. План понятен? – Вполне. – Тогда погна… тьфу ты! Вперед! Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. А вполне понятными планами на ней сделана дорожная разметка. Никакого забега у ходоков не получилось. Пока они пробирались по горелому бурелому, перевитому, как плющом, длинными гибкими ветвями автонов, обстановка вокруг была относительно спокойной. Донимали мозго-клюи, висевшие над головами, как стаи крупных стрекоз, под ногами копошились скорги, на загривок с жестяных ветвей то и дело пытались прыгнуть стальные крысы. Но в целом шагалось спокойно, особых неприятностей в поле зрения не маячило. Неприятности замаячили, когда впереди показались очертания невысокого черного купола. Этот вывернутый наизнанку участок местности когда-то был дном небольшого Нарышкинского пруда. Во время Катастрофы дно вспучилось и превратилось в блестящий и очень твердый купол, будто бы сделанный из темного стекла. Сходство вещества, из которого состоял купол, со стеклом было очень сильным. Купол поблескивал и, если ударить по нему чем-нибудь металлическим, позвякивал. А еще в редкие минуты, когда сквозь тучи пробивались солнечные лучи, внутри купола можно было разглядеть очертания плавающих в темной жидкости предметов. В основном обгорелых кусков дерева, но иногда удавалось разглядеть и более зловещие контуры человеческих останков. Единственное, чем гигантский перевернутый «стакан» не походил на своих миниатюрных предшественников, – это прочность стенок. Пробить купол не удалось бы, хоть стреляй из сотни импульсников, хоть взрывай. Вокруг купола местность оставалась достаточно ровной и свободной от обломков строений и горелых парковых головешек, но это было одновременно и плюсом, и минусом. Ведь ровное местечко располагало как к забегам, так и к заездам. Едва сталкеры выбрались из жестяных зарослей на открытое место, из-за «стеклянного» купола им навстречу вырулили несколько рапторов. Знаете, чем отличаются Москва и Новосибирск от других локаций Зоны? Нет, не количеством руин и торчащих из них человеческих костей, не изощренностью ловушек или оригинальным расположением тамбуров, хотя и этим тоже. В первую очередь они отличаются количеством рапторов – биомехов, бывших «в прошлой жизни» легковыми автомобилями. Ни на Казантипе, ни в Старой Зоне, ни в Сосновом Бору накануне Катастрофы не было такого количества легковых авто, как в двух бывших столицах – страны и Сибири. Под столичными руинами оказались погребены десятки миллионов машин. В Москве их было втрое больше, чем официально проживавших в городе и области людей. Да, Катастрофа безвозвратно уничтожила какую-то часть автопарка. Некоторые машины сгорели, некоторые оказались под завалами, сотни тысяч ударная волна превратила в мелкие обломки или в комки железа, алюминия и пластика. И все-таки уцелело больше, чем было уничтожено. Все потому, что даже безнадежно испорченные авто были восстановлены Узлом и возвращены в локации. Возвращены совсем другими, переделанными по неведомым автоконструкторам лекалам, но все равно это были те самые машины, которые еще недавно раскатывали по дорогам и виадукам, перемещая в пространстве людей и грузы. У некоторых даже сохранились регистрационные номера. Представляете, каково это – встретить собственное авто в новом облике и вступить с ним в схватку? Страшный сон! Впрочем, во время первого «пришествия» модернизированных легковушек подобных случаев зафиксировано не было. Слишком уж сырыми бойцами были рапторы первой генерации. В новых условиях машинам требовались новые ТТХ. Малый дорожный просвет и недостаточная мощность водородных и электрических (а иногда и вовсе бензиновых, газовых или дизельных – встречались и такие анахронизмы) силовых установок не позволяли рапторам разгуляться. Когда кругом сплошные завалы, когда дороги вдоль и поперек покрыты трещинами, разломами и ямами, а почти все виадуки обрушены, когда некоторые шоссе вовсе закручены в клубки и спирали, машине с обычной подвеской и двигателем ехать просто некуда. Но рапторы не приуныли и не стали бросаться в отчаянии с крыш многоэтажных автостоянок. Не умели они унывать. Машины ведь – не люди. Они вернулись в Узел и вскоре предприняли новую попытку освоения изуродованных Катастрофой территорий. На этот раз они пришли не только самостоятельно мыслящими, но по всем статьям подготовленными к освоению пятиземелья Зоны. Их силовые установки теперь использовали аномальную энергию, которую черпали из силовых линий (их расположение соответствовало рисунку сети подземных коммуникаций, прорытых биомехами), или же могли «залить» эту энергию в аккумуляторы на энергополях. У рапторов появилось оружие, чтобы защищаться от людей, они стали хитрее, быстрее и проворнее. И главным новшеством, недоступным другим биомехам, стала способность рапторов… к прыжкам. Нет, у них не выросли ноги вместо колес. Просто теперь подвеска машин позволяла им прыгать в любую сторону метров на двадцать, а то и на полста. Без разбега. Да так резко, что люди просто не успевали отскочить в сторону и превращались в лепешки. Вот тогда-то и появились байки о том, как некий парень встретил свою машину, а она, сволочь, его раздавила. И это при том, что до Катастрофы он ее, гадину, десять лет холил и лелеял, содержал в гараже и эксплуатировал исключительно по выходным. Жуть, правда? Лично Леший в эти истории не верил. Он считал, что все они пошли от единственного достоверного случая, когда некто Геннадий Хомяков, бывший вертолетчик, а теперь знаменитый сталкер по прозвищу Алмазный Мангуст, столкнулся с драконом, который до Катастрофы был его боевой вертушкой Ка-85. Причем конкретно в том случае дракон повел себя не так, как расписывали в своих байках сталкеры. Чем все закончилось, Леший точно не знал (наверное, миром, раз Мангуст был до сих пор жив), но точно знал одно – из всех историй это была единственная реальная. Все остальные были байками чистой воды. И все-таки где-то в глубине души у Лешего сидела заноза. А ну как встретится его любимая «бэшка» в темном переулке. Поднимется ли рука швырнуть в красотку плазменную гранату? Понятно, что теперь она уже не красотка, и вообще не «БМВ» модели «Бейджин» тридцать седьмого года выпуска, шедевр передового по всем статьям китайского автопрома. Но ведь все равно хотя бы на один процент это она, родная развалюшка, которая кормила и поила частного извозчика Лешего целых пять лет, вплоть до самой Катастрофы. Леший отогнал глупые фантазии и попытался промчаться по опушке жестянки, в надежде укрыться за уцелевшей стеной одного из строений на улице Полосухина. Лера не отстала, и в целом забег можно было оценить на «хорошо», но рапторы двигались гораздо быстрее ходоков. Машины рассыпались по всей поляне и прыжками помчались наперерез. Зрелище было жутковато-нереальное. Без малого два десятка уродливых железных хищников прыгали, как здоровенные лягушки, только не по прямой, а каждый раз прямо и чуть в сторону, то влево, то вправо, затем проезжали несколько метров и снова прыгали. Очень скоро пять или шесть машин двигались уже не наперерез, а навстречу ходокам, а около десяти приближались сзади. Остальные зашли справа. Свободным пока оставался лишь один путь – влево, в сторону Звенигородского переулка. На первый взгляд, этот путь отхода был удобным. Дом номер 34 по Малой Филевской улице имел множество корпусов, каждый из которых делился на строения. В прошлом это был, наверное, какой-то складской комплекс или что-то подобное, теперь под слоем золы и щебня не разобрать, а импланты сообщали только точный почтовый адрес, без комментариев. Именно этот «дом» и формировал как левую сторону переулка, так и затейливый лабиринт руин, в котором можно запросто укрыться от колесных биомехов, не дружащих с внедорожной проходимостью. Одна беда: рапторы очень уж ловко перепрыгивали через все, что нельзя объехать. Беглецам удалось немного оторваться лишь в первый момент, когда они лихо вскарабкались на груду кирпича и щебня, которая раньше была «домом 34, корпусом 2». Спуск занял гораздо больше времени, чем восхождение, и рапторы успели обогнуть завал слева, со стороны руин с тем же адресом, только с припиской «строение 1». Пришлось Лешему мысленно прокладывать новый маршрут и скакать по грудам строительного мусора в сторону «дома 34, корпус 2, строение 2». Это строение, скорее всего, при жизни являлось чем-то вроде склада, оно было длинным, имело плоскую крышу и широкий пандус слева. Хотя Леший видел на востоке Новосибирска и на юге Москвы высотные дома, утопленные в землю по верхние этажи, и потому тоже казавшиеся чем-то вроде ангаров. В Зоне и не таких чудес можно насмотреться. Взять тот же стадион «Динамо», который превратился в большое каменное блюдо, торчащее из земли под углом градусов в сорок пять, или церковь в Петровском парке, которую будто бы разрезали бритвой по вертикали и отодвинули получившиеся половинки метров на сто одну от другой. Или взять закрученную в спираль двухъярусную скоростную магистраль, что когда-то разгружала центр Новосибирска. Нетронутый асфальт, разметка, развязки, пешеходные переходы… все осталось целым. Только дорожное полотно теперь было закручено в горизонтальную спираль, а все развязки-переходы торчали под такими углами, что шею свернешь, если попытаешься хотя бы проследить за получившимися хитросплетениями. В общем, много в Зоне таких чудес, что и не снились прежним мудрецам, но в данном конкретном случае Леший решил для себя, что «строение 2» прежде являлось складом. На том и остановился. Было о чем подумать и помимо идентификации закопченных руин. Когда Леший и его спутница добежали до дальнего края крыши строения, выяснилось, что рапторы успели перекрыть ходокам кислород и на этом направлении. Прямо по курсу около десяти машин присели на подвесках, готовясь к прыжку. Леший коротко оглянулся и увидел, что количество преследователей вовсе не уменьшилось. Выходило, что рапторы впереди присоединились к охоте только что. Леший прикинул шансы и пробормотал невнятное ругательство. Такими темпами через пару минут вокруг ходоков могли собраться штук семьдесят рапторов, и уж тогда никакие спринтерские качества не помогут. Сожрут чугунки однозначно, вместе с амуницией. – Что будем делать? – невольно пятясь от края крыши, спросила Лера. – Будем проявлять чудеса смекалки и ловкости, – Леший ощутил приближение очередного «приступа героизма». То ли второй имплант проснулся, то ли собственный организм решил взбодриться, было непонятно. Однако Леший чувствовал, что знает, как поступить, а главное – он был уверен, что справится с задачей. Нет, раньше он ничего подобного не делал. Но сейчас был стопроцентно убежден, что у него все получится. – Опять что-то задумал? – обеспокоилась Лера. – Только не как в тоннеле… мимо дверцы, ладно? – Спокойно, Маня, я Дубровский, – Леший вдруг резко, ловкой подсечкой уложил Леру на бетон и одновременно выстрелил в самого крупного из рапторов, затаившихся прямо по курсу. Затем, буквально в ту же секунду, сталкер развернулся и выстрелил в лидера преследующей группы. Провокация была неожиданной, но настолько очевидной, что машины отреагировали в полном соответствии с боевой программой. Они прыгнули, надеясь уйти с линии огня, а затем приземлиться и раздавить нахального органического стрелка. Леший ждал, что машины эффектно столкнутся в воздухе, но чуда не произошло. В последний момент рапторы сообразили, что их подставляют, и догадались отпрыгнуть чуть в сторону. Оба чугунка взяли чуть влево по ходу движения и в результате приземлились справа и слева от ходоков. В принципе, рапторам такая позиция была выгодна. Все, что им оставалось – резко продвинуться на пару метров вперед и друг к другу, чтобы зажать людей между бортами и растереть в кровавую кашу. Машины так и поступили, но тут произошло нечто рапторам непонятное. Люди вдруг исчезли. Вот только что сталкеры приседали от страха в узком пространстве между машинами и вдруг испарились. Раптор из передовой группы догадался сдать назад и тут же обнаружил пропажу. Люди сидели на крыше лидера группы машин-загонщиков и как-то подозрительно копошились, видимо пытаясь вскрыть люк, которым щеголяла бывшая легковушка. А быть может, люди просто старались проломить крышу. Ведь оба опасных органических врага были вооружены «Фричами». Леший вновь отогнал фантазии. Что за маразм, представлять себе ситуацию с точки зрения биомехов?! Так ведь можно скоро начать их оправдывать. Сочувствовать им. Бред! Леший и Лера действительно закрепились на крыше у раптора и теперь вскрывали броню биомеха с помощью «Фричей». И это ходокам вполне удавалось. Осознав, что вляпался в серьезные неприятности, раптор попробовал стряхнуть «органическую грязь». Он прыгнул сначала далеко вперед – лихо перемахнув через строй рапторов передней заградительной линии, – затем прыгнул влево и очутился на Малой Филевской улице. Для третьего прыжка раптор собрался было разогнаться, но в этот момент облаченная во «Фрич» рука Лешего пробила бронированную крышу и провалилась внутрь машины. Вряд ли это доставило раптору какие-то неприятные ощущения, но, просчитав возможные варианты дальнейшего развития событий, раптор решил замереть и выслушать требования укротителей. Леший не заставил себя ждать. Он сунул «Фрич» в карман, а в руку взял плазменную гранату. Дыра с заиндевелыми краями в крыше раптора потихоньку «затягивалась» – нанороботы не дремали, – но времени Лешему должно было хватить. – Или я сейчас бросаю внутрь тебя гранату, или ты везешь нас очень быстро на восток. Раптор не стал долго думать. Он заблокировал задние колеса, перебросил всю тягу на передние, ловко развернулся на месте и прыгнул в сторону железной дороги, по которой раньше ходили поезда метро, а в последние годы периодически летали на безумной скорости биомехи-вагоны из свиты гигантского железного червя по прозвищу Сцепщик. Леший понял, что задумал захваченный биомех, только когда тот трансформировал диски своих колес в подобие железнодорожных, с ребордами, и ловким прыжком встал на рельсы. С одной стороны, идея была очевидна и гениальна. Единственный свободный от обломков и ловушек путь – линия метро, которая в этих местах проходила исключительно на поверхности. К тому же вела эта ветка почти строго на восток, как и требовал Леший. Но! Насколько этот путь был удобен, настолько он был и опасен. Огромные, летающие по рельсам со скоростью под три сотни километров в час приятели Сцепщика могли появиться впереди или нагнать (при такой скорости это не важно, летальный исход гарантирован) в любую минуту. Сумеет ли вовремя засечь опасность и отпрыгнуть в сторону самоуверенный раптор? Сможет ли он правильно рассчитать силу толчка, учитывая вес нежданных пассажиров? – Меня другое беспокоит, – выслушав Лешего, сказала Лера. – Как бы по нему не начали стрелять его же друзья. Девушка кивком указала на приближающихся рапторов. – Не знаю, что лучше, не знаю, – Леший покачал головой, а затем треснул кулаком по крыше «таксомотора». – Пошел, залетный! Раптор взял низкий старт и очень быстро раскатился до вполне приличной скорости. Во всяком случае, затянутый жестяной ряской и проволочной тиной Мазиловский пруд, а затем и перрон станции «Пионерская» промелькнули и ушли в точку за пару секунд. Впервые от начала нового рейда ходоки перемещались настолько быстро и комфортно. На крыше импровизированной «дрезины» не трясло и не качало. Немного дуло, но это можно было перетерпеть. Жаль, все хорошее когда-нибудь кончается. И чем оно лучше, тем кончается быстрее. «Бон вояж» длился всего полминуты. За это время раптор успел домчать практически до станции «Филевский парк» и помчал бы дальше, не вопрос, но Леший был вынужден резко остановить «такси» и, включив на полную мощность механическую мускулатуру, перепрыгнуть с крыши раптора на остатки виадука над станцией метро. Того самого автомобильного моста, по которому проходила улица Минская. Лера в точности повторила все, что проделал Леший, хотя на ее лице и отражалось легкое недоумение. – Почему? – спросила она, когда парочка оказалась на мосту. – Потому, – как обычно без вдохновения, подобрал ответ Леший и показал Лере три пальца. – Что это значит? – Два, – Леший загнул один палец. – Один… Ноль! Он показал Лере пальцы, сложенные ноликом, или это был жест-спутник американского «ОК!», девушка так и не поняла. В ту же секунду под мостом что-то оглушительно загрохотало, и в западном направлении из-под моста вылетел какой-то сплющенный металлический предмет размером примерно в четверть раптора. А секундой позже оттуда же выехал почти целехонький бронированный «рельсовый» биомех, бывший вагон метропоезда. В отличие от раптора, вагон в столкновении практически не пострадал. Некоторое время он ехал медленно, но очень скоро снова разогнался и быстро скрылся из вида. – Какой ты глазастый, – Лера покачала головой. – Ладно, что дальше? – Не говори так, – сталкер поморщился. – Каждый раз, когда ты спрашиваешь: «Что дальше?», мне приходится проявлять чудеса героизма. – Утомительно? – Обесценивает понятие, – Леший на миг приосанился и рассмеялся. – Ох, Леший, – девушка погрозила сталкеру пальцем. – Хитрый ты типчик… – А мне казалось, ты за тупицу меня держишь, не твои слова? – Беру свои слова назад. Но не все, не обольщайся. – Не буду, – Леший обернулся в сторону реки, прислушался и взял Леру под локоть. – Идем отсюда. Мы вырвались вперед, но это ненадолго. Они не отстанут. По мнению Леры, условный отрыв от рапторов следовало бы использовать на поиски убежища, но сталкер принял другое решение. Он махнул рукой, указывая новое направление, снова в сторону железной дороги, но теперь настоящей, берущей начало от Киевского вокзала. Рельсы этой «железки» были давным-давно съедены «плесенью», но насыпь осталась. Правда, в силу неведомых причин эта насыпь стала втрое выше прежней, и щебенка с ее откосов местами даже завалила Кутузовский проспект. Но главной особенностью новой насыпи стала подвижность ее склонов. Людям и шагающим ботам взобраться наверх было еще по силам, если идти медленно, выверяя каждый шаг, а вот колесные чугунки буксовали, вне зависимости от привода. Хоть на четыре колеса, хоть на восемь. Рапторы, конечно, могли запрыгнуть на верхушку насыпи, но проехать по ней или «пропрыгать» им бы не удалось. Миллиметр вправо или влево – и подвижный верхний слой мелкой щебенки стаскивал машины вниз. Людям идти по гребню было тоже тяжело, все равно что по канату, но шансов у них оказывалось гораздо больше. Нет, Леший не собирался красться по гребню насыпи до самого Садового кольца. Он хотел лишь перевалить через насыпь и дальше двинуть дворами вдоль четной стороны Кутузовского. Риск имелся и в этом варианте. Путь лежал мимо Парка Победы, где расположилось небольшое, но активное Поклонное Городище. Да и на пересечении с Третьим транспортным обстановка обычно была сложной, там творилось нечто непонятное, не связанное напрямую с биомехами, но тоже смертельно опасное. Во всяком случае, люди там пропадали с завидной регулярностью, независимо от опыта или групповой принадлежности. Но других вариантов Леший не видел. Обходить опасные участки через Мосфильм пришлось бы слишком долго, а обогнуть их с севера мешала река. Кроме Живописного и Крылатского, все ближайшие мосты были полностью разрушены. – Вот выберемся из центральной зоны локации, там и отдохнем, – пообещал Леший. – А центральная зона где заканчивается? – Как и везде, после середины пути от тамбура до Барьера. В нашем случае… на Варшавке или Каширке. Примерно так. В общем, рано расслабляться, сударыня. – Я не Каспер, сама понимаю, – отмахнулась Лера. Новый забег трусцой по улице Минской в сторону площади Ромена Роллана продлился от силы минуту. На второй минуте он снова превратился в ураганный спурт. Большая группа рапторов вырулила на Минскую с Малой Филевской, перепрыгнула, как стая крупных блох, через провал в виадуке и с неприятным воем помчалась следом за ходоками. Леший дернулся было в сторону почти целого многоэтажного гаражного комплекса на Олеко Дундича, но передумал и помчался по прямой. Почему он выбрал этот сомнительный вариант, Лера поняла секундой позже. Из ворот огромного гаража вырулил сначала большой носорог, а затем, как горох, посыпались десятки новых рапторов. Машины настигли беглецов, когда те почти выбежали на площадь и свернули налево, на улицу Кастанаевскую. Маневр оттянул момент истины, но лишь на миг. В спину отставшей на шаг Лере ударил ребристым бампером раптор-внедорожник с трехлучевой звездой на радиаторной решетке. Девушка пролетела пару метров «рыбкой», но успела сгруппироваться, кувыркнулась и неожиданно ловко вскочила на ноги. Однако снова набрать скорость ей не удалось, еще один раптор ударил ее в плечо. Удар пришелся вскользь, но Лера опять упала, почти под колеса приземистой машины спортивного происхождения. Леший едва успел схватить девушку за руку и дернуть на себя. Ходоки потеряли равновесие и кубарем покатились к стене ближайшего дома… В принципе, на этом месте рассказ о похождениях отчаянной парочки можно было бы и закончить, ведь доброй сотне железных хищников оставалось проехать каких-то десять метров, чтобы размазать ходоков по стене или закатать их в асфальт. Всего десять метров… Но тут на пути у железного потока вдруг появилась невысокая и довольно хрупкая преграда, которая тем не менее остановила воющую орду рапторов не хуже высокой и надежной дамбы. Примерно тридцать мелких биомехов, по классификации сталкеров-домовят, относительно безобидных и бестолковых, вдруг высыпали из ближайшей подворотни и бросились под колеса рапторам. Давить своих, пусть и представителей «низшего сословия», у биомехов не принято. Разве что когда шла борьба за энергополе или проводились «учения»: так люди называли непонятные военные игры, которые периодически устраивались биомехами – например, рапторы гоняли по пустошам носорогов или бронезавры пристреливали новые пушки, используя в качестве мишеней ботов. Но сейчас никаких «игр» у биомехов не намечалось, а энергополем в этих местах и не пахло. Тем не менее домовята явно атаковали (в меру скромных возможностей) рапторов, и те от неожиданности слегка зависли. Замерли в недоумении и распластавшиеся по стене ходоки. – Что за… – закончить мысль Леший не успел. Домовята – в прошлом всякая всячина: от пылесосов, холодильников и кондиционеров до газонокосилок и скутеров – растворились в скрежещущей железом и воющей моторами массе рапторов, затем на секунду снова появились в поле зрения, деловито перестроились и покатили через площадь и дальше по Кастанаевской улице на запад. А за ними покатили и рапторы. Не все, чуть больше половины, но те, что остались на месте, уже не проявляли к загнанным в угол людям никакого интереса. Они словно провожали взглядами увязавшихся за домовятами дезертиров и пытались сообразить, какая мистическая сила вдруг заставила железных товарищей плюнуть на охоту и укатить в предрассветные сумерки. Леший нащупал руку Леры и потянул девушку за собой. Бочком, бочком, вдоль стены, не слишком быстро, но и не притормаживая, ходоки выбрались из опасной зоны и снова припустили, теперь в сторону перекрестка с улицей Барклая. – Ну вот, здесь ненадолго остановимся, – сказал Леший, когда беглецы вскарабкались по остаткам пожарной лестницы на второй уровень огромного гигамаркета «Эль-Горбушка», который занимал весь треугольник между улицей Барклая и двумя проездами – Багратионовским и Промышленным. – Смешное… название, – Лера сняла шлем и утерла со лба пот. – Под землей тоже уровни… есть? – Были, – Леший тоже снял шлем. Система охлаждения боевого костюма работала исправно, но беготня оказалась настолько активной, что никакие технические ухищрения не помогали. К тому же часть мощности компьютерам пришлось перебросить на искусственную мускулатуру. – Теперь затоплены. А название… ничего удивительного. Столько появилось тогда торговых центров… такая конкуренция… изощрялись люди, как могли, лишь бы привлечь клиентуру. Между прочим, тут недалеко, в южной части Тимирязевского парка, был даже развлекательный центр «Зона Смерти». Посетителям предлагались игры, в которых по радиоактивным пустошам и катакомбам гоняли монстров. И знаешь, какое почетное звание присваивалось тем, кто успешно играл? Сталкер. Представляешь, как сработало у кого-то чутье? Накаркали, сукины дети. – Действительно, – Лера устало усмехнулась. – И куда делся этот центр? – Никуда не делся, так и стоит на краю каньона, который по Тимирязевскому проходит. Только там теперь натуральная зона смерти, без кавычек. Испарения ядовитые из каньона поднимаются, и уровень радиации – смерть под лучом за пять минут, а уж какие там твари водятся… нарочно не придумаешь, такая жуть. Так что «Эль-Горбушка» не самый безумный заскок, всего-то синтез двух названий. – Да, – проронила Лера невпопад, шаря рассеянным взглядом по серым стенам заведения. – Какое все в Москве было огромное… просто непомерное. Зачем? Чтобы подавить, загипнотизировать, заставить купить то, что тебе не нужно? – Подавить и загипнотизировать, – Леший неожиданно щелкнул пальцами. – Все правильно! Ты гений, Лера! – О чем ты? – удивилась девушка. – О том, что произошло четверть часа назад, – пояснил Леший. – Ты вообще поняла, что мы были на волосок от смерти? – Поняла, – Лера зябко поежилась. – Не поняла только, что домовята вдруг сделали с половиной машин? – Вот! – Леший поднял вверх указательный палец. – Спутниковая связь уже начинает барахлить, но я успел проследить, как домовята уводят рапторов к автостоянке у Гребного канала. Знакомое местечко? – Да, но… я не понимаю, что в этом такого? – Если не считать того, что на парковке явно собирается серьезная группировка биомехов и во главе ее стоит Троян? – Леший развел руками. – Больше ничего «такого». – Интересно, – Лера удивленно подняла брови. – Как скорг сумел собрать столько железок, если, грубо говоря, он против Узла, а они за Узел? – Правильный вопрос, Валерия Андреевна, – Леший зачем-то ощупал карман разгрузки, в котором у него лежал прямоугольный предмет, вроде литровой фляги или керамической коробки. – Как говорят америкосы, на миллион долларов вопрос. В нашем случае – на две универсальные карточки, которыми нам выдали аванс за доставку неких уникальных наноботов из пункта «А» в пункт «Б»… * * * Профессор не соврал. Наноботы серии «Х» с семизначным индексом оказались действительно мощным оружием. С их помощью Трояну было трудно надолго подчинить продвинутые изделия, прошедшие несколько модернизаций в Узле, ведь через пару минут срабатывала «антивирусная» защита, и компьютеры «старых» биомехов освобождались от внешнего контроля, но изделия, недавно вышедшие из сборочных цехов Городищ, цеплялись на троянский крючок крепко. Настолько крепко, что любые попытки «узловых» изделий загрузить «антивирус» через М-сеть и постфактум избавить троянцев от дурного влияния наноботов серии «Х» заканчивались полным провалом. Все новички подчинялись своему железному генералу беспрекословно, причем вне зависимости от расстояния, на котором находились. Например, несколько десятков мелких, не имеющих особой боевой ценности домовят были отправлены Трояном в качестве разведчиков-диверсантов (проще говоря – разносчиков троянской заразы) за реку по Живописному мосту, а также в Фили и в сторону Рублевского Городища, и связь с ними приходилось держать через М-сеть. Пока что связь прервалась лишь с пятью домовятами, но не потому, что они соскочили с крючка. Просто слишком прямолинейные и, честно говоря, туповатые новички-диверсанты приблизились к тамбуру, вокруг которого после пульсации топталось слишком много модернизированных Узлом изделий. А кроме того, там окопались люди. И те и другие отреагировали на появление механических разведчиков Трояна одинаково – открыли огонь на поражение. С той лишь разницей, что узловые биомехи сделали это, точно зная, во что стреляют и почему, а люди палили просто так, зачищая тылы своих позиций. Троян трансформировался в подобие человека и окинул взглядом свое пока еще небольшое, но вполне боеспособное подразделение. Вокруг четкого строя боевых изделий хаотично перемещались сотни слабых, но, как оказалось, все равно весьма полезных домовят. Эти малыши привели в лагерь Трояна большую часть биомехов и не успокаивались на достигнутом. Убедившись, что зараженное изделие прибыло в лагерь, диверсанты вновь отправлялись в поиск и вскоре возвращались с очередной добычей. Буквально каждую секунду из рассветного полумрака выныривали и вставали в строй все новые троянские биомехи. В распоряжении Трояна также имелись три десятка носорогов, в прошлом грузовиков, плюс четыре бывших автобуса: огромных, обросших толстыми бронеплитами и короткими, но прочными шипами. Их можно было использовать в качестве главной ударной силы, если потребуется отутюжить какой-нибудь участок местности. А на фланги Троян отправил две группы бывшей дорожно-строительной техники, вроде изуродованных Узлом грейдеров и бульдозеров. Теперь они превратились почти в бронезавров, с одним отличием: их вооружение было не настолько мощным, как когда-то у танков и бронетранспортеров. Туда же, на фланги, отправились и две сотни легковушек-рапторов. Во второй линии строя, замершего перед командиром, стояли боты. Почти две сотни роботов-андроидов и сотня крабов. Шестиколесных «луноходов» насчитывалось всего два десятка, но Трояна этот факт не расстроил. Это на Чернобыльских пустошах или в Сосновом Бору колесные бойцы имели преимущество перед шагающими, там имелось место для маневра, а в городских условиях андроиды были все-таки предпочтительнее. Исключение составляли только прыгучие рапторы. Их во второй линии собралось пока примерно столько же, сколько крабов. Третьей линией стояли двадцать огромных тарантулов – почти тех же крабов, только гораздо крупнее и с более мощным вооружением. Помимо стандартных спаренных импульсно-лазерных пушек, тарантулы имели еще и скорострельные «концентраторы», которые позволяли им запускать в противника крупные шаровые молнии, причем, если поблизости имелось энергополе, – в неограниченных количествах и со скоростью ракетных систем залпового огня. То, что домовята привели из Рублевского Городища целых двадцать экземпляров этой новинки, Троян посчитал удачей. В качестве машин огневой поддержки и сопровождения маневренные и скорострельные тарантулы незаменимы. Троян еще раз окинул воинство долгим взглядом и удовлетворенно кивнул. Железный кулак был пока небольшим, зато маневренным и абсолютно послушным. Действительно кулаком. Не хватало, конечно, авиации, но для начала годилось и наземное войско. Для начала. Троян просканировал содержимое «авансового» контейнера. На создание «кулака» он истратил три четверти Н-капсул. Причем половина пропала впустую. По неопытности Троян потерял часть Н-капсул, пытаясь подчинить неразумную массу скоргов в тоннелях, а часть утащили с собой сохранившие верность Узлу «продвинутые» биомехи. Теперь суперскорг точно знал, как следует расходовать наноботы серии «Х», но их у Трояна оставалось очень мало. До последнего момента. Троян легко спрыгнул с плоской, почти чистой от обломков крыши невысокого трехэтажного корпуса автостоянки и не спеша приблизился к пленнику, распятому на борту носорога-автобуса. Человек был жив и невредим, но основательно перепуган, это Троян понял, когда считал показания импланта человека. Между прочим, импланта жженого и… уже знакомого Трояну. Скорг мгновенно выудил из памяти серийный номер импланта и краткую сводку, где и при каких обстоятельствах встречался с носителем этого вживленного компьютера. – Удивительно тесное местечко – эта Зона, – Троян остановился перед человеком. – Пять локаций, по две тысячи восемьсот двадцать семь с половиной квадратных километров каждая. Суммарная масса органики превышает восемь тысяч тонн, а это вес почти ста тысяч человек. И кроме того, в Зоне функционируют миллионы изделий техноса. Можно ли в таком муравейнике трижды за сутки встретить одного и того же субъекта? Особенно если не желаешь этой встречи. Вероятность близка к нулю. Но тем не менее… доброе утро, посредник Каспер. – И тебе того же, Троян, – хрипло ответил посредник. – Гладкая речь, молодец. Механик в тебе не ошибся. – Зато он ошибся в тебе, – Троян заложил руки за спину, подошел к посреднику вплотную и заглянул ему в глаза. Каспер был прикован достаточно высоко, Троян оказался ему по пояс, но для скорга это не стало проблемой. Ноги «псевдочеловека» неестественно вытянулись, и скорг справился с задачей – уставился прямо в лицо посреднику. – Тебе-то какое дело? – Каспер отвел взгляд. – Хочу понять. Я почти постиг мотивы человеческой дружбы, мести, ненависти. Теперь мне интересно понять, что движет предателями. Жадность? Трусость? Зависть? – Тебе заняться нечем? – процедил посредник сквозь зубы. – Забирай, что хотел, и разбежимся. А о мотивах в грид-сети прочитаешь. – Экий ты нелюбезный, посредник, – Троян усмехнулся и сунул руку в карман разгрузки Каспера. – Ладно, не хочешь общаться, не надо. Ограничимся делами. Скорг вынул из кармана посредника прозрачный кейс с девятью контейнерами, принял подобающий человеку вид – с ногами нормальной длины, – отошел и поднял кейс на уровень глаз, словно рассматривая его на просвет. На изучение трофея у скорга ушла ровно секунда. Троян небрежно отбросил кейс и вернулся к посреднику. – Предусмотрительно, – в голосе Трояна звучало, как ни странно, одобрение. – Даже не сомневался, что вы с Лешим поступите именно так. Единственное, о чем пришлось гадать, – кто понесет настоящий товар, а кто пустышку. Я поставил на тебя, посредник, и ошибся. Хотя это не страшно. Ведь я ни с кем не заключал пари. – Не понимаю, о чем ты? – Каспер поморщился. – Что не так с товаром?! – Пустяки, – Троян щелкнул пальцами. Ближайший бот-андроид поднял кейс, бесцеремонно сломал пластиковую крышку, достал один из контейнеров и порвал его, как оберточную фольгу. Вопреки ожиданиям, на землю не выпало ни одной Н-капсулы. – Товара просто нет. – Но… сигналы маячков… – Каспер растерянно взглянул на Трояна. – А они есть. И не только сигналы маячков, – Троян смерил посредника внимательным взглядом. – Я улавливал и сигналы наноботов серии «Х»… и теперь я понимаю, почему так вышло. Скорг вновь щелкнул пальцами. На этот раз его беззвучному приказу подчинился носорог. Захваты на руках и ногах у Каспера одновременно разомкнулись, и посредник свалился с двухметровой высоты на землю. Прямиком в лужу липкой грязи. – Черт, – пробормотал Каспер, поднимаясь и утирая лицо рукавом. – Поаккуратнее нельзя? – Дерзкий нувориш, – Троян смотрел на посредника с явной издевкой. – Как тебе новая жизнь? Ты только что упал ниже, чем мог себе представить. Понравилось? – Чего ты хочешь, скорг? – Каспер взглянул на Трояна исподлобья. – Ничего, – Троян пожал плечами. – Теперь ничего. Наноботов у тебя нет, делиться секретами человеческой души ты не хочешь, как боец, ты бесполезен… Ты для меня мусор, посредник. Органические отходы. Можешь идти, куда пожелаешь. – Что? – Каспер удивленно уставился на скорга. – Со слухом плохо? – Троян склонил голову набок. – Иди, посредник. А лучше – беги, пока есть шанс. Мои бойцы тебя не тронут. – Но… почему? – А что тебе интереснее: узнать «почему» или выжить? – Троян отвернулся и кивком отдал новый приказ ботам. Четыре андроида подошли к посреднику и остановились, направив армганы в сторону Каспера. Именно так – в сторону, но не точно в лоб или в грудь. Боты словно демонстрировали, что посредник нежелательная персона, однако уйти ему и на самом деле дадут. Последним штрихом, убедившим Каспера, что ему в очередной раз улыбнулась удача, стало то, что один из ботов бросил посреднику оружие. Импульсник оказался разряженным, однако тут был важен сам факт. Похоже, Троян действительно отпускал пленника на все четыре стороны. Каспер схватил ИПП, бодро поднялся на ноги и попятился в сторону занимающегося рассвета. Пройдя таким способом метров десять, посредник развернулся и торопливо пошагал прочь от лагеря Трояна. Скорг проводил человека взглядом и кивнул двум бойцам. Шагающие боты выждали необходимое время и двинулись по следам Каспера. Нет, не для того, чтобы коварно застрелить посредника в спину или проследить, куда он отправился на радостях. Трояну и так было понятно, куда он отправился. Либо догонять Лешего, либо, если у него со сталкером был учтен вариант провала отвлекающего маневра, в ближайшее расположение Барьерной армии. То есть на «Можайский» блокпост. Трояна вполне устраивали оба варианта. Если посредник отправится по следам Лешего, скоргу не придется прочесывать местность в поисках сталкера. Если Каспер пойдет к военным, будет тоже неплохо. Ведь скорг лукавил, когда говорил, что посредник Каспер для него ничего не значит. Нет, насчет органического мусора все верно, именно так Троян и воспринимал людей в целом и Каспера в частности. А вот насчет бесполезности посредника как бойца троянского войска скорг говорил неправду. Посредник Каспер, сам того не зная, мог выполнить вполне определенную задачу. Сходную с задачей диверсантов-домовят, только среди людей… …Каспер не оборачивался и не прислушивался к тому, что происходит позади, но чутье (помноженное на спутниковую картинку) подсказывало посреднику следующее: Троян и его воинство остались на месте за исключением двух шагающих ботов. Они двинулись по пятам Каспера, сохраняя дистанцию примерно в сто метров и стараясь использовать в качестве маскировки складки местности и заросли автонов. Зачем Троян отправил за ним этот ненавязчивый конвой? Предположений у посредника появилось много, но ни одно не вытеснило другие. То есть все версии казались равнозначно слабыми. И это, если честно, щекотало Касперу нервы. Скорее всего, стрелять в спину боты не собирались, но ведь зачем-то они шли по пятам? Иногда бывает, что неопределенность хуже выстрела. Сейчас был именно такой случай. Непонятное поведение скорга буквально терзало Касперу мозг. Зачем понадобился конвой? Откуда у скорга вдруг взялась эта странная человечность? Троян определенно что-то задумал, но что? А еще Каспер плохо себя чувствовал. Посредник подозревал, что подцепил какую-то «заразу». Да что там «какую-то»! Вполне определенную, троянскую, без сомнений. Не стоило открывать один из контейнеров, чтобы увидеть Н-капсулы, тогда, на кухне, в убежище у Эдика. Любопытство губительно. И все же поведение Трояна занимало Каспера гораздо больше, чем плохое самочувствие. Зараза – это ерунда. Ведь посредник был жженым и при этом универсалом, джинном, то есть биоником, и энергиком, и метаморфом, и мнемотехником. В разной степени, конечно, но всеми этими специальностями Каспер владел. Поэтому беспокоиться не о чем. Как только удастся найти местечко для отдыха, заразу можно будет спокойно стабилизировать, а то и вовсе удалить. А вот чтобы понять мотивы Трояна… «В первую очередь надо иметь в виду его амбиции по поводу техноса, – вдруг понял Каспер. – Остальное вторично, вытекает из главной задачи. А основная задача у скорга явно наполеоновских размеров. Он собирает армию, это очевидно. Причем без ведома Узла. То есть как Троян и заявлял еще в убежище у Механика, целью скорга является передел власти во владениях техноса. А меня он отпустил, либо чтобы найти Лешего и недостающие Н-капсулы, либо надеясь заполучить источник информации в стане врагов-людей. Наверное, рассчитывает, что «жучками» станут троянские наноботы. То есть та самая зараза, от которой я сейчас мучаюсь». Картина получалась вполне логичной. Каспер немного подумал и принял решение. Он отбросил вариант с поисками Лешего, это теперь почти нереально, сталкер слишком далеко ушел, а сил у посредника оставалось на один короткий марш. Поэтому Каспер сосредоточился на варианте номер два. Что ж, если Троян желает получить представление о своем противнике, пусть так и случится. А противник пусть получит представление об основном оружии скорга, о наноботах серии «Х» и о замыслах Трояна. Разве не справедливо? Конечно, справедливо. А еще – полезно для посредника. Ведь главный из людей противник Трояна, военные, могли стать неплохой защитой для Каспера. «В результате все довольны, все смеются, – Каспер усмехнулся. – Конечно, насколько уместно смеяться на кладбище». 5 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Капитан Галимов оказался человеком настолько вжившимся в образ сталкера Щуки, что почти никто поначалу даже не заподозрил, что этот небритый проводник на самом деле военный, да еще и офицер. Раскусил Щуку только сержант Гелашвили. Он, как и полагается, сначала сообщил о своей догадке командиру, и когда капитан Кольцов дал добро на «разоблачение» проводника, сержант завел с Галимовым какую-то беседу. Капитан услышал лишь пару фраз, но этого ему хватило, чтобы понять – разведчик и спецназовец мгновенно нашли общий язык. Кольцова этот факт не то чтобы обеспокоил, но изрядно удивил. Ведь мало того, что Галимов был офицером, а Гелашвили сержантом, они еще и принадлежали к разным профессиональным группам. Можно сказать, были из разных каст. Разведка всегда считала спецназ «штурмовыми бревнами», таранами, неспособными к тонкой оперативной игре, а потому посмеивалась над бойцами спецотряда. В свою очередь, иронично относились к разведке и спецы, которые были убеждены, что спецназ – это универсальные солдаты, способные решать любые задачи, а диверсанты и шпионы – отмирающая ветвь, которую вполне могут заменить спутники, летающие роботы-шпионы и прочая аппаратура. Кольцов когда-то и сам придерживался такого мнения. Когда-то, еще до Зоны. Но после того как капитан попал в это проклятое «пятикружье Ада», его мнение в корне изменилось. Живые лазутчики и наблюдатели здесь оказались гораздо надежнее спутников и прочих технических ухищрений. Но так считал лично Кольцов. Чины помладше и с меньшим опытом по-прежнему придерживались устоявшихся заблуждений: одни «тараны», другие – артисты из погорелого театра. На памяти Кольцова исключения встречались раза три-четыре и составляли их только такие зубры, как Гелашвили. – В марте сто пятьдесят будут отмечать, – бурчал Галимов. – Опять в Канаде. Хотя бы финал посмотреть. С этой работой… хрен что увидишь! – Все круглые даты наши выиграли, – Гелашвили между делом проверял ИПП. – У меня дома запись финала столетия заставкой на всех проекторах идет. Знаешь, такой оцифрованный вариант, в восемнадцатом его объемным сделали. – Знаю, – Галимов кивнул. – У меня в архиве есть. Когда Илья в камеру кричит: «Это тебе, Россия!» Дрожь по телу, как цепляет. Кольцов слабо понимал, о чем толкуют товарищи, но подозревал, что ничего опасного для основной миссии в их разговоре не было. Скорее всего, капитан-разведчик и сержант сошлись на почве спорта. Если вспомнить, что Гелашвили всегда бредил хоккеем, речь, видимо, шла о нем. – А у меня дед играл, – признался сержант. – Знаю, – ответил Щука. – У меня тоже. И в то же время. Только чемпионами они в разные годы были. – Это понятно, – сержант усмехнулся. – Хорошо раньше играли. С финтами, жестко, красиво. Теперь не то. Скорости вдвое выше, а техника не та. Хотя… может, так только кажется? – Раньше и небо было выше, и вода мокрее, – Галимов попрыгал, проверяя подгонку снаряжения. Ничего не брякало. – Я готов! Господин капитан, пора? – Так точно, – Кольцов прекратил вслушиваться в их треп. – До выхода пять минут. Сержант, проверить оружие и снаряжение! – Есть! Становись! – Гелашвили слегка подтолкнул замешкавшегося морпеха Герасимова, окинул орлиным взглядом строй (смотрел искоса, поскольку вместо одного глаза у него серебрился металлический кругляш стабилизированной «заразы») и приказал: – Попрыгали! Привычную и понятную команду выполнили все, кроме опять же Герасимова. Он смотрел на Гелашвили, как баклан на селедку в банке: вроде бы рыба, а как ее проглотить – непонятно. Примерно в таком ключе сержант и сформулировал вопросы к прикомандированному бойцу морской пехоты. – Чего объективами семафорим, матрос? Чесать тебя якорем между пятками! Приказ неясен? Бушприт тебе в корму! Прыгать – это значит сначала подать тело вверх, с отрывом от почвы, а потом вниз, до полного контакта с ней же. Понял? Конец с мусингом тебе в глотку! – Э-э… – Не слышу! – Да. – Еще раз! – Так точно! – наконец сообразил Герасимов. – Другое дело, – Гелашвили смягчил интонации: – Вот ведь повезло. Восемьдесят кило морской капусты привалило. Этой, как ее… ефрейтор Анисин, как по-умному? – Ламинарии, – подсказал Анисин, иронично глядя на морпеха. – Во-во, – сержант тоже смерил Герасимова насмешливым взглядом. – Вас в Крыму вообще чему-нибудь обучали? Ну, хотя бы строем ходить. – Так точно! – как-то неубедительно, словно новобранец, выпалил морпех. – Какой там, – негромко возразил рядовой Касутин. – Хохлушек по набережной выгуливали вместо строевой подготовки. – Выгуливают домашних любимцев, рядовой, – строго поправил его Гелашвили. – А девушки, пока не женишься, любимицы не совсем домашние. Улавливаешь? – А когда женишься, они уже и не любимицы, – добавил Анисин. – Вот, – Гелашвили поднял указательный палец. – Р-равняйсь! Смирно! Господин капитан, группа к боевому выходу готова! Сержант Гелашвили. – Вольно, – Кольцов на миг задержал взгляд на Галимове. Разведчик, как и полагалось, стоял в сторонке, на команды сержанта не реагировал, не по чину, однако держался нормально, без вызова. Просто так полагалось, стоять отдельно, и он выполнял требования Устава. Без выпендрежа. Кольцову этот проводник уже почти нравился. Командир группы махнул Гелашвили: «Не в ногу шагом марш!» Сержант развернул строй направо и озвучил команду Кольцова. Капитан, все так же специальными жестами, отдал еще несколько приказов, и Гелашвили мгновенно перераспределил бойцов по местам в походном строю. Галимов пошел впереди, Анисин за ним. На несколько шагов отстали Кольцов, Герасимов и Касутин. Сам Гелашвили двинулся замыкающим. Пока группа поднималась из подземелий наверх, пробиралась сквозь горелый бурелом и перешагивала через поваленные памятники Троекуровского кладбища, а затем форсировала затопленную грязной водой улицу Рябиновую, все молчали. Даже Герасимов только сопел и вздыхал, когда приходилось в очередной раз входить в холодную воду почти по пояс. Такая реакция морпеха на привычную, казалось бы, стихию вызывала удивление, сержант Гелашвили даже покачал головой, но на этот раз обошелся без воспитательных речей. Сержант списал странности поведения прикомандированного на брезгливость. Грязная жижа из разлившейся Сетуни – это вам не чистая водица из Черного моря. После форсирования Рябиновой, когда группа выбралась на секретную тропу и потопала строго на север, морской пехотинец выглядел как болотное чучело. Так измазаться грязью нужно было еще умудриться. Ближе к Можайскому шоссе местность стала посуше, но легче бойцам не стало. Небольшое количество глубоких луж, трещин в земле, заполненных водой до краев, и каналов, которые образовались на месте провалившихся городских коммуникаций, компенсировалось общим паршивым состоянием почвы. Проще говоря, там, где закончилась жидкая грязь, началась грязь густая и липкая. Как и прежде, кое-где среди моря грязи торчали островки асфальта и бетона, но прыгать с одного островка на другой представлялось занятием утомительным и неблагодарным. Увлекшись прыжками, можно было серьезно отклониться от маршрута, да и времени на этот аттракцион тратилось больше, чем на тяжелый и нудный рейд по грязи напрямую. Кроме того, существовали две опасности: что заметят биомехи и что один из островков окажется ловушкой. Такое случалось довольно часто и как раз в этих местах. С виду островок был асфальтовый, разве что подозрительно сухой посреди вечной слякоти, а наступишь – кранты. Ноги проваливаются по колено, вроде бы неглубоко, но высвободить их из асфальтового капкана нет никакой возможности. Ни своими силами, ни при помощи сервоусилителей, ни если помогут товарищи. Даже подъемным краном не вытянуть. И вместе с куском «асфальта» не вытащить. И вообще, проклятая ловушка так сдавливала ноги, что, если ничего не предпринять, могло развиться серьезное осложнение, от которого человек рисковал и вовсе загнуться. Если не от жуткой боли, то от каких-то других дел – Кольцов не помнил сути, запомнил только название «краш-синдром». Единственный выход – ампутация. Кольцов лично встречал двоих несчастных, угодивших в «трясину», как военные называли эти ловушки. Одному хватило накоплений на приличные протезы, а второй ездил в инвалидном кресле. Зрелище жалкое. Брести по колено в грязи тоже опасно, жижа кишела мелкими скоргами, но эти твари хотя бы не отрывали конечности. Могли «ужалить», могли порезать, даже сломать кость могли, но не более того. В общем, гуманно вели себя мелкие железки. Пересекать Можайское шоссе пришлось по сложной траектории. Асфальт напоминал крупную терку, его словно пробили вылезшие из-под земли гигантские гвозди. Пробили и исчезли, оставив в дорожном полотне дыры с рваными краями, торчащими вверх на метр, а то и больше. Причем дыр этих имелось неимоверное множество, и маневрировать между ними было очень сложно. А в некоторых местах даже нереально, поскольку дыры сливались в один большой провал, огороженный асфальтовым «забором» с неровными острыми краями. Дело осложнялось тем, что над дырами поднимался густой зеленоватый пар, слегка светящийся в темноте и в ветреную погоду застилающий не только шоссе, но и его окрестности. Нехорошее местечко. Правда, имелись здесь и плюсы. Например, среди ям не разгуляться и биомехам. – А откуда пар? – спросил Герасимов, пытаясь заглянуть в ближайший провал. – Отставить, – приказал Гелашвили и дернул морпеха за рукав. – Пары ядовиты. – Я же в маске. После того как вывалялся в грязи по самую макушку, Герасимов решил не форсить и привел экипировку в полное соответствие требованиям Устава. Застегнул шлем, надел маску и взял импульсник в руки. – Маска у тебя от заразы, а это газ. Шагай вперед, любознательный ты наш. Да бодрее шевели веслами, морячок, небось не на прогулке! Чего смотришь? Вопросы? Дополнительных вопросов у Герасимова не возникло. Отношение спецназовцев ему не нравилось, это было видно по недовольному взгляду, но морпех глотал пилюли безропотно. Даже когда на улице Молодогвардейской группа едва не напоролась из-за беспечности Герасимова на биомехов, и сержант отвесил морячку оплеуху, рядовой промолчал. Лишь когда впереди в предрассветных сумерках стали различимы вздыбленные пролеты Крылатского моста, Герасимов не выдержал и нарушил обет молчания. – За нами наблюдают! – шепнул он Кольцову. – Знаю, – ответил командир. – Это наемники. – На другом берегу канала еще кто-то прячется, – рядовой указал направление. – Вон в тех автонах. – Зоркий сокол, – с усмешкой прокомментировал Гелашвили. – Морской пехоте импланты с «морским» увеличением вживляют? Чтобы корабли у горизонта разглядывать? – А вон там одиночка прячется, – игнорируя вопрос сержанта, сказал Герасимов. – Хорошо прячется, – заметил Кольцов. – Качественно. – Перехватим? – предложил Гелашвили. – Не успеем, – вмешался Анисин. – Господин капитан, с запада биомехи заходят, а из Мневников коробки идут. И ночной дозор чистильщиков с лыжной базы спускается. Целый взвод. Сюда топают. – И что? – удивился Гелашвили. – Ты так говоришь, будто бы это плохо. – А что хорошего? – Как что? Поддержат, если проблемы возникнут. – И рассекретят нашу группу, – Анисин покачал головой. – Нам это надо? – Тихо все, – приказал Кольцов и обернулся к Галимову, который только что вернулся из разведки. – Что там, Щука? – Наемники шли по цели, командир. Взяли какого-то человека и рванули в сторону Осеннего бульвара. Думаю, нам за ними. – Почему? – Им наперерез выдвинулись биомехи. – Да и ради бога, мы тут при чем? – Вы не поняли, – спокойно сказал Щука. – Наемники здесь появились не случайно. Они ждали этого ходока. Вон там, в автонах, сидела еще одна группа «диких гусей», но ее кто-то прижал. Понимаете? – Наемники устроили засаду, а их попытались опередить? Кто? – Что, – исправил Щука. – Биомехи. Только не те, что идут навстречу «гусям». – Запутал ты меня, – признался Кольцов. – Поясняю, – терпеливо сказал Галимов. – С запада приближаются биомехи, которые не в курсе наших дел. Они просто засекли скопление органики и вышли на охоту. Чистильщики тоже идут не по нашей цели. Зато наемники… – Наемники работают на Профессора? – А ходок работает против него, – закончил мысль Щука. – Только я не думаю, что это тот самый воришка. Тот был проворнее. Но в целом ситуация подозрительная, я прокачал бы. – Лады, – Кольцов кивнул, – прокачаем. Если подкрепление не помешает. Кто его вообще вызвал? – Коробки идут по спутниковому сигналу, – сообщил Анисин. – Засекли движение крупных сил биомехов и двинулись по цели. Но дальше моста вряд ли пойдут. Рубеж их зоны ответственности проходит по реке. Я перехватил разговоры. – Тем лучше, – Кольцов немного расслабился. – А чистильщики? – Они на самом деле в сторону Ходынки направляются. Зачем – не знаю, в эфире не треплются. Про какой-то бункер говорили, и только. Может, у них свои дела? – Возможно, – согласился Кольцов. – Слушай мою команду. Наемников устраняем, ходока берем живым и невредимым. – А биомехов? – спросил Герасимов. – Они же будут мешать. – Странный вопрос, – капитан жестом приказал сержанту Гелашвили перестроить группу. – Изделия выводим из строя, что еще с ними делать? Щука, здесь есть нормальная тропа? Сможем опередить биомехов? – Только если по Крылатской, – проводник покачал головой. – Но там не спрячешься, придется в полный рост идти и очень быстро. – Значит, пойдем очень быстро, – Кольцов кивнул сержанту. – Вперед! Забег по узкой тропе между грудами щебня, руинами зданий и обломками эстакады, то есть по бывшей улице Крылатской, получился суматошным и нервным. Бойцам то и дело приходилось сбрасывать темп, а потом резко ускоряться, чтобы не попасть в поле зрения биомехов или наемников, а когда группа поравнялась с развалинами западного крыла спорткомплекса, проводник и вовсе едва успел остановить товарищей. Сделай Щука это секундой позже, и спецназовцы столкнулись бы нос к носу с огромным шагающим ботом и его довольно многочисленной свитой из ботов помельче, которые двигались со стороны Гребного канала в ту же точку, что и люди Кольцова. Проводив биомехов взглядами, бойцы многозначительно переглянулись, а Щука, поймав взгляд Кольцова, утвердительно кивнул. Без сомнений, это был Троян. То есть капитан Галимов мог гордиться. Он вывел спецназовцев точно на цель. Вот только проводник не знал, что, кроме задачи, которую поставил перед группой Кольцова штаб Московской бригады, у капитана и его бойцов имелась и другая боевая задача. Кольцов жестом подозвал ефрейтора Анисина и сержанта Гелашвили и все так же без слов приказал им идти за Трояном. Проводнику командир указал на скопление темных фигур западнее позиции, на которой притаилась группа. Щука кивнул. Основная часть группы продолжила преследование наемников. Как выяснилось буквально через минуту, и сержант с ефрейтором, и все остальные шли по одному маршруту, который заканчивался на просторной асфальтовой площадке, по размерам сравнимой с небольшим аэродромом, только заваленным обломками бетонных конструкций, до Катастрофы составлявших два верхних уровня автопарковки. Тени приближающихся биомехов прорисовывались в восточной части парковки, наемники и их пленник пытались обогнуть противника, приняв к северу. Троян, как доложил Гелашвили, заходил на цель с юга – скорг не искал легкого пути, двинулся через самый труднопроходимый участок, на котором частично сохранились второй и третий уровни автостоянки. – Идем за наемниками, – едва слышно шепнул Кольцов. – Только строго за мной, – предупредил Щука. – Ни шагу в сторону! – Ловушка? – «Свинарник», – проводник кивком указал чуть правее тропы, по которой ушли наемники. – Мало не покажется. Ловушка со странным названием была настолько коварной, что у знающих людей упоминание о «Свинарнике» вызывало не усмешку, а нервное расстройство. Во время Катастрофы обломки верхних уровней автостоянки завалили несколько сотен автомобилей, причем стояли машины довольно компактно, в самом центре гигантской парковки. Все бы ничего, модернизированные Узлом железки в поисках будущих сородичей разбирали или перемалывали в мелкий щебень и не такие завалы, но по странной прихоти Зоны именно эти обломки бетона стали вдруг прочными, словно сделанными из брони, и неподъемными, будто бы их прикрутили гигантскими болтами к земле. В результате огромная масса потенциальных биомехов оказалась в ловушке. Стараниями вездесущих наноботов машины все-таки изменились, но без модернизации в Узле они по-прежнему оставались примитивами, вроде своих сородичей ранних модификаций, прошедших через Узел лишь один-два раза. Что же касается самой ловушки, то и она усилиями все тех же наноботов стала другой. Ее прочнейшие стены постепенно все-таки начали истончаться (даже вода точит камень, а уж наноботы медленно, но верно источат любую броню – вопрос времени), кое-где образовались достаточно крупные дыры или места, где толщина завалов не превышала нескольких сантиметров. Провалиться в эти дыры можно было только по пьяной лавочке, но все равно держаться от них следовало как можно дальше. Озверевшие в долгом заточении рапторы чутко реагировали на любые внешние звуки и могли запросто схватить гибкими манипуляторами (усовершенствованными стараниями наноботов шлангами гидравлических систем или пучками проводки) беспечного ходока и буквально разорвать на месте. Или утащить в свой каземат, если позволяет дыра. Что рапторы делают с пленниками внутри, оставалось догадываться. Рассказать было некому, никто из «свинарника» еще не возвращался. – Это что, я дом видел, в который биомеха запрессовало, – шепотом сообщил Герасимов. – Вот ловушка так ловушка. – Я до войны в «умном доме» жил, – сказал рядовой Касутин. – Удобно было. – Ты не сравнивай нормальный дом, нафаршированный компьютерами и всякими сервоприводами, и дом, в котором всем заправляет биомех. Все круги ада пройдешь, если внутрь такого домика занесет. – Отставить разговоры, – приказал Кольцов. – Галимов, что там? – «Гуси» остановились… Вступили в огневой контакт с железками! – Шагом… – Кольцов осекся. – Отставить! Огонь с ходу. Клиента берегите! Бегом марш! – Эх, нам бы коробки, – проронил Щука. – Все сюда! Проводник спустился в неглубокую ложбину, перемахнул через несколько обломков и ловко вскарабкался на кусок бетона, напоминающий очертаниями гигантский большой палец. Или что-то в этом роде. Кольцов сообразил, что задумал Щука, и остановил бойцов. С вершины импровизированной наблюдательной вышки проводник хорошо видел поле внезапно вспыхнувшего боя. Наемники были вынуждены применить плазменные гранаты, и в свете вспышек Галимов сумел рассмотреть все происходящее хотя бы в общих чертах. Четверку наемников… нет, уже всего лишь троицу окружила добрая сотня шагающих ботов. А на втором плане маячили еще и рапторы, носороги и даже один гигантский тарантул. В ближний бой тяжелые биомехи не ввязывались, лишь создавали зловещий фон. Оно и верно, зачем палить из пушек по воробьям? Картина выглядела удручающе и без вмешательства колесных железок. А уж тем более… без вмешательства таких уникальных изделий, как Троян. Сталкер Щука быстро съехал по гладкой поверхности «пальца» вниз. Все-таки это был действительно большой палец, поднятый вверх в жесте «все хорошо», Щука понял это, когда посмотрел сверху и увидел остальную часть огромной скульптурной кисти. От какой скульптуры эта кисть и какой безумный ваятель создал этот шедевр, Щука не знал и не мог даже предположить. – Что увидел? – спросил Кольцов. – Полный комплект! Троян в тылу у изделий. Сейчас начнется! – Ничего не начнется, – по осыпи на пятых точках съехали Гелашвили и Анисин. Докладывал сержант: – Троян сжег одного носорога и двух рапторов. Остальные переметнулись. – Не понял, – Кольцов поморщился. – Что значит «переметнулись»? – Встали на сторону Трояна, – пояснил Анисин. – Сначала вроде бы дернулись, чтобы его уничтожить, но потом зависли, перезагрузились и заняли место в строю, который явился с Трояном. – Он успел и команду где-то набрать? – еще больше удивился командир группы. – Где? – В уцелевших ангарах автостоянки, – ничуть не сомневаясь, заявил Анисин. – До сотни ботов, несколько носорогов, два десятка рапторов. – Все верно, – сказал Щука. – Только не все они из ангаров. Половину этих железок Трояну вчера вечером Профессор подарил. Там еще четыре дракона могли быть, но троянская зараза их почему-то не взяла. Минут на пять они «ориентацию» потеряли, но потом очнулись и свалили. Сам видел. – Мы ознакомлены с твоим рапортом, капитан, – Кольцов кивнул. – Получается, Троян начал использовать выданный Профессором аванс? – Получается, так, – Щука кивнул. – И очень скоро начнет использовать все остальное. Ведь ходок с товаром у него в руках. – Не факт, – возразил Гелашвили. – Лично я этого ходока не знаю, на сталкера он не похож, на вора или курьера мафии тем более. Выглядит как столичный фрукт, которого случайно занесло в Зону. – Тот воришка тоже так выглядел, – возразил Щука. – Он? – Гелашвили сложил ладони, затем немного поднял руку, лежавшую сверху, будто бы показывая, какой толщины пачку денег желает заработать, прежде чем выйдет на пенсию. Между ладонями сержанта возникло статичное голографическое изображение. Картинка изображала ходока, слева от которого замер единственный уцелевший наемник (явно отползающий куда подальше), а справа и позади фон создавали боты-андроиды. На длинном фокусе рассмотреть лицо ходока было непросто, но фигурой он на того ловкого вора не походил. Галимов жестом попросил увеличить изображение. Сержант сблизил ладони, а потом вновь их развел. Теперь всю картинку занимало лицо субъекта. Это определенно был не воришка. Щука коротко мотнул головой: «Не узнаю». Кольцов и Анисин между тем переглянулись. Они, в отличие от проводника, этого типа узнали. Захваченным биомехами типом оказался Каспер, посредник из Академзоны, который последние сутки составлял компанию Лешему и Валерии Андреевне, известной в криминальном мире Старой Зоны как Северная хозяйка. То есть все сходилось не только у Щуки. Точно по нужному пеленгу прошли и охотники на беглую троицу. Оставалась лишь одна нестыковка. В поле зрения не было самого Лешего и его спутницы. – Но если этим ходоком заинтересовался Троян, значит, мы вышли точно к цели, – добавил Щука вслух. – И что это нам дает? – спросил Анисин. – У наемников отбить клиента мы могли бы в пять секунд, но связываться с таким количеством железок… да еще Троян с ними… – Тихо все, – Кольцов поднял руку. – Спросим у штаба. После короткого доклада о сложившейся ситуации капитан Кольцов замер больше, чем на минуту, то ли выслушивая нагоняй, то ли просто ожидая, когда штабные примут решение. По лицу командира прочитать что-то было трудно. – Так точно, – наконец вновь ожил капитан. – Товар, предположительно, у Трояна, и он начал использовать его для своих нужд. Есть, понял! – взгляд Кольцова прояснился, и он вернулся из М-эфира в действительность. – Штаб приказывает наблюдать до полной уверенности, что все десять контейнеров у скорга. – А мы? – как-то невпопад спросил Анисин. – Мы и будем наблюдать, – Кольцов зыркнул на ефрейтора и обернулся к Щуке. – Где можно занять хорошую позицию? – На втором уровне стоянки, – Щука указал на сохранившийся блок автомобильной парковки к югу от «ложбины с пальцем». – Троян наверняка будет концентрировать свои силы внутри парковки. Очень удобное для тайного плацдарма местечко. Сверху прикрыто, места много, напрямую от тамбура добраться трудно. Для сборного пункта троянского войска просто идеальное местечко. – Зачем же мы туда полезем? – Ты, капитан, спросил, где хорошая позиция, я ответил, – Щука усмехнулся. – А о том, что она будет еще и безопасной, речь не шла. * * * Сержант Гелашвили и проводник Щука-Галимов пока что не расшифровали «морячка». Косились, недоверчиво хмыкали, но вывести на чистую воду не пытались. Рихтера это устраивало. Конечно, брат Рихтер предпочел бы исключить вообще любые возможности разоблачения брата Герасима, но понимал, что пока это невозможно. Гелашвили и Галимов никуда не денутся, а брат Герасим не сумеет вмиг изменить свою сущность. Ведь до недавнего времени «рядовой Герасимов» состоял в штате снабженцев Ордена Священного Узла, был если и не правой рукой, то по крайней мере мизинцем правой руки самого казначея Рейнарда, проживал в теплых кельях Цитадели, а грязь месил исключительно колесами БТРа. До недавнего времени, когда его поймали на махинациях с продовольствием, разжаловали и отправили в Старую Зону простым патрульным. С тех пор брат Герасим отчаянно пытался вернуться в элиту Ордена, но чтобы замолить прежние грехи, ему требовалось совершить натуральный подвиг. Или хотя бы сделать что-то действительно полезное для Ордена. Например, поймать Избранного. Чем, собственно, брат Герасим сейчас и занимался. Рихтер незаметно усмехнулся. Вот ведь случаются повороты судьбы, ни за что не угадаешь, в какую сторону и под каким углом швырнет злодейка. Да бывает, что не просто швырнет, а еще и подкинет, а потом сверху шлепнет по голове, как по волейбольному мячику, чтоб ты поглубже в грязь закопался. Чтобы полежал мордой в тухлой жиже и подумал: а все ли правильно делал? В случае брата Герасима аллегория была почти точным описанием ситуации. Перемазанный грязью, осунувшийся после долгой беготни по локациям Зоны и двух подряд переходов через тамбуры (между прочим, процедур тяжелых и болезненных), морально подавленный бывший руководитель среднего звена и даже кандидат в приоры Крымской локации сейчас тянул максимум на босяка-послушника, которому еще только предстоит долгий путь «из грязи в князи». Единственное, что выгодно отличало Герасима от какого-то там послушника, – злой огонек в глазах. Он точно знал, за что страдает, и был намерен любой ценой добиться своего. Любой ценой. – Брат Рихтер, – вышел на прямую связь Герасим. – Слушаю, брат Герасим. – Лешего здесь нет. – Вижу. – Мы не должны задерживаться в этом месте. – У нас нет пеленга, брат Герасим. Мы не найдем сталкера по наитию. Нам придется задержаться и выяснить у Каспера, куда направился Леший. – Посредник может этого не знать. – Это возможно. Однако я уверен, что Каспер в курсе планов Лешего. Ведь изначально они шли вместе. – Пусть так, – согласился Герасим, – но как мы подберемся к Касперу? – Пока не знаю. В любом случае Троян приведет посредника в свой лагерь, значит, пойдем туда и мы. Не волнуйся, брат Герасим, мы ничего не упустим. На войне часто приходится прибегать к обходным маневрам, это нормально. – С каждой минутой Леший уходит все дальше. – Если он вообще куда-то идет. – Ты сам сказал, они были вместе с Каспером. Значит, если посредник куда-то шел, двигался куда-то и Леший. – Вместе они были вчера. Вместе явились в эту локацию. Что было дальше, я не знаю. – Каспер – посредник, взялся бы он за доставку хабара без Лешего? – Доставка? – Рихтер усмехнулся. – А если это не доставка? Просто вор у вора дубинку украл и язык показал. Разве не вариант? – Ты усложняешь, брат Рихтер. В девяноста девяти случаях из ста верным оказывается самый простой вариант. Признаюсь, то, что в роли курьера оказался Каспер, меня смущает, но не настолько, чтобы посчитать это дурным знаком и отказаться от продолжения операции. Мы должны найти Избранного в любом случае. – Мы найдем его, брат Герасим. Только наберись терпения. Куда он денется из Зоны? Едва слышный диалог шпионов по М-связи прервала жестикуляция и последовавшая за ней короткая реплика проводника. Щука вдруг насторожился, указал сложенными пальцами куда-то в сторону Рублевского шоссе, а затем большим пальцем за спину. Жест был вполне понятен – Галимов заметил, как кто-то уходит в юго-западном направлении, то есть туда, откуда пришли спецназовцы. Но для надежности Щука еще и озвучил свое наблюдение. – Человек идет в сторону Троекуровского. – Человек? – удивился Гелашвили. – Откуда тут взялся человек? – Вон оттуда, – Щука кивком указал на площадку, где столпились биомехи. – Там Троян, – заметил Рихтер. – Вот именно, – с многозначительными интонациями сказал Галимов. – И это тот же человек, которого перехватил Троян. – Перехватил и отпустил? – уточнил Рихтер и покосился на Герасима. – Странно. – Это Каспер? – по М-связи спросил брат Герасим. – Наверняка, – согласился Рихтер. – Если он идет к Троекуровскому кладбищу, следить за ним нет смысла. Леший не может быть там. – Согласен, брат Герасим. – Мы потеряли след? – След найдется, – уверенно сказал Рихтер. – Надо лишь набраться терпения и немного поразмыслить. Группа приблизилась к развалинам обширной автостоянки, и диалог по М-связи шпионам пришлось прервать. В опасной близости от скопления биомехов любой лишний звук, пусть даже едва слышный шепот, мог стоить людям жизни. Так что дальше лучше всего идти молча, обмениваясь жестами и полагаясь на отработанные в процессе тренировок схемы взаимодействия. В процессе тренировок… Рихтер немного подумал и указал Герасиму его место – справа, почти вплотную к Рихтеру. Так надежнее. Ведь брат Герасим не тренировался вместе со спецназом и мог просто не понять некоторых специальных жестов. Проводник Щука направил группу в узкий коридор, в конце которого угадывались засыпанные щебнем ступени лестницы на второй этаж. Сам же остановился и придержал Гелашвили, жестом приказав сержанту тоже остаться у входа. Сначала это насторожило Рихтера – а не раскрыл ли Галимов заговор и не заманивают ли чистильщики шпионов в засаду? – но когда посланный на разведку Касутин вернулся и просигналил, что наверху чисто, брат Рихтер успокоился. Галимов просто нашел общий язык с сержантом Гелашвили, поэтому и составил с ним команду, не более того. Никакой угрозы для шпионов Ордена в этом факте не было. «И все-таки присматривать за ними будет нелишним, – решил Рихтер. – Усложняю? Возможно. Но легкая паранойя на войне полезна». Второй этаж стоянки был захламлен еще сильнее, чем подходы к руинам. В некоторых местах бойцам пришлось буквально протискиваться между нагромождениями бетонных и пластиковых конструкций. Зато здесь почти не наблюдалось крупных биомехов, для них этот искусственный «бурелом» был и вовсе непроходим. Лишь на краю огромного провала в центре этого крыла трехуровневой парковки стояли три бота-андроида с армганами на изготовку, но стояли железки к людям спиной и смотрели вниз. Если не приближаться, пусть бы себе так и стояли. Вот только зачем понадобилось карабкаться по завалам на второй этаж, если не приближаться к краю провала? Ведь увидеть, что творится внутри автостоянки, можно только оттуда. А внутри явно что-то происходило. И судя по звукам – подвыванию моторов, лязгу гусениц, хрусту щебня под ногами и шинами и так далее, – происходило там что-то очень интересное. Во всяком случае, достоверную информацию о военном потенциале засевших здесь биомехов можно получить, только заглянув в провал. Брат Герасим притормозил, коснулся руки Рихтера и, когда тот обернулся, указал на закрепленный выше запястья рентген-сканер. Да, Герасим прав, можно раздобыть сведения и при помощи такой вот техники. Не высовываясь, с безопасного расстояния «просветить» рентгеном бетонные плиты перекрытий второго уровня и получить вполне приличную объемную картинку. Но одновременно брат Герасим был не прав. Ни рентген, ни радары, ни хотя бы сонары сейчас для дела не годились. Любое излучение и даже ультразвуковые колебания могли выдать разведчиков с потрохами. Биомехи улавливали всю эту «музыку» на раз. Оставалось только визуальное наблюдение. А для этого следовало приблизиться к провалу. У края которого с интервалом в двадцать метров стояли часовые. Брат Рихтер встретился взглядом с Герасимом и отрицательно качнул головой. Тогда Герасим указал на ботов-часовых, а затем на ИПП. Рихтер снова мотнул головой. Нет, стрелковое оружие для решения проблемы тоже не годилось. Стрелял импульсный пистолет-пулемет системы Карташова почти бесшумно, а вот когда выпущенная из него пуля пробивала металлическую цель, шума получалось, хоть отбавляй. К тому же поврежденный бот мог не выключиться сразу и подать сигнал опасности в эфир. В конце концов, обломки уничтоженной машины могли просто-напросто рухнуть вниз и привлечь внимание основной массы биомехов. Нет, как и в случае с часовыми-людьми, здесь требовалось действовать быстро, скрытно и наверняка. Рихтер посмотрел на Галимова, затем обвел взглядом всех остальных. Идеи, похоже, родились только у Гелашвили и проводника. Сержант сунул руку в карман и вынул ее уже облаченной во «Фрич». Что ж, этот вариант был приемлем. Бесшумно приблизиться сзади и ударить «Фричем» боту в спину, где под бронещитком у изделий обычно прятался блок связи и управления. Затем подхватить отключенную железку и оттащить от края провала. Неплохой вариант. Только в нем крылись две проблемы: как приблизиться настолько бесшумно и не излучая живое тепло (его боты улавливали за десять метров, несмотря на изолирующие костюмы спецназовцев), а еще – как одному удержать и бесшумно оттащить от края двухсоткилограммовую железяку? Идея проводника была гораздо интереснее. Вернее, не сама идея, а инструмент, с помощью которого Щука собирался ее реализовать. Рихтер с самого начала подозревал, что капитан Галимов, будучи «сталкером Щукой», не тратил время понапрасну и пополнял свой штатный арсенал ценными подарками Зоны, но, если честно, шпион никак не ожидал, что в распоряжении проводника имеется такой редкий и дорогой артефакт, как «Плеть». На любом сталкерском рынке такая вещица стоила бешеных денег, а уж за пределами Зоны одна «Плеть» могла обеспечить пожизненное безбедное существование целой семье. Так что капитан Галимов мог считать себя очень состоятельным человеком. Но капитана, похоже, стоимость «Плети» волновала гораздо меньше ее эффективности. Это Рихтер тоже вполне понимал. Что и говорить, в качестве оружия ближнего боя «Плеть» была практически идеальна. Длинный гибкий хвост с небольшим шариком на конце мог вытягиваться метров на пятнадцать, и при определенной сноровке этим шариком можно было попасть в любую мишень, даже размером с муху. Когда «Плеть» работала по цели, она была абсолютно послушна хозяину. И производимый «плетью» эффект был тоже почти идеальным. Если не углубляться в теорию – артефакт на элементарном уровне останавливал все процессы в пораженных ударом «Плети» объектах. Именно останавливал процессы, будто бы погружая пораженную мишень в безвременье, а не разрушал связи между элементарными частицами. Получалось, что объект просто выпадал из времени, оставаясь при этом в нормальном пространстве. Надолго ли выпадал и с какими последствиями – зависело от силы удара. Легкое прикосновение «Плетью» могло, допустим, на час слегка притормозить биологические процессы в живом организме, чем нередко пользовались лекари-бионики, когда оказать помощь в полевых условиях было нереально и требовалось доставить раненого в госпиталь. Удар средней силы полностью и навсегда выводил из строя биомеха класса «бот» или «раптор». Хлесткий, с оттягом удар мог остановить бронезавра. А точный, пронзающий цель, словно укол рапиры, «щелчок» парализовывал даже химеру. Собственно, против этих энергоботов другого средства защиты и не существовало, только «Плеть». Вот такой замечательно полезный артефакт можно отыскать в укромных уголках Зоны. К чему тут ирония? Да к тому, что у «замечательного» артефакта, состоящего, казалось бы, из сплошных достоинств, имелся и существенный недостаток. «Плеть» не терпела долгого бездействия. Если хозяин не использовал ее с определенной периодичностью, не «обнулял» копящийся в ней заряд неведомой энергии, «Плеть» могла стать опасной для самого владельца. «Избыточно заряженный» артефакт начинал подрагивать, извиваться и даже похлестывать все, что лежит поблизости. Как правило, ближе всего к «Плетям» лежали конечности и бока владельцев. Последствия зависели все от той же силы удара: минимум шок и ступор, максимум – кома и смерть. Частично эту проблему решали футляры, которые обычно обнаруживались в тех же тайниках, где и «Плети». В этих футлярах полагалось хранить артефакты как раз во избежание «самопоражения». Но все опять же зависело от уровня избыточного заряда «Плети». Если он был слишком высоким, футляры не спасали. Капитан Галимов вынул «Плеть» из футляра и подал Гелашвили знак приготовиться. Сержант, в свою очередь, кивнул Касутину. Замысел военных был понятен. Гелашвили брал на себя часового справа (Касутин должен помочь сержанту бесшумно оттащить бота от края провала), а Щука в это же время собирался прокрасться в удобную точку, с которой «Плеть» сможет дотянуться до ботов, стоящих в середине и слева. Возражений план ни у кого не вызвал, поэтому спецназовцы приступили к делу без промедления. Сержант, демонстрируя кошачью грацию, пробрался между завалами и одним прыжком очутился за спиной у правого бота. Машина все-таки уловила движение в тылу, но развернуть корпус не успела. Окутанный «Фричем» тяжелый кулак сержанта врезался в корпус бота и «заморозил» его от башни до опорных конечностей. В ту же секунду дважды свистнула, рассекая воздух, «Плеть» Галимова. В следующий миг сержант и Касутин подхватили тяжеленного «замороженного» бота под манипуляторы и поволокли подальше от края провала. Парализованные «Плетью» часовые остались на месте, будто два окаменевших истукана. Не следовало опасаться, что они рухнут вниз, ведь эти два изделия не просто сломались, они еще и выпали из реального времени. Секунда, в которую был нанесен удар «Плетью», стала для них вечностью. То есть упасть они теоретически могли, только не сейчас, а через неопределенный, но достаточно длительный срок. Галимов короткой отмашкой указал место, куда следует поставить «замороженного» бота. Не слишком далеко от провала, чтобы в случае чего изделия решили, что часовой покинул пост по техническим причинам и теперь отключен, поскольку занимается самодиагностикой. Гелашвили и Касутин кое-как пристроили обесточенного болвана к одной из колонн, подпирающих третий уровень стоянки, и вернулись к группе. Рихтер с облегчением выдохнул и вернулся к «прочим баранам», проверил, как дела у брата Герасима. Брат по Ордену лежал у края провала и во все глаза пялился вниз. Рихтер тоже заглянул в провал и понял, что зрелище действительно стоит того, чтобы смотреть широко раскрытыми глазами. Пол грунтового уровня был проломлен в точности так же, как и второго – в диаметре обе дыры достигали трех сотен метров, – зато подвальный уровень уцелел. И вот на нем-то разворачивались все события. Армия Трояна росла как на дрожжах. Причем складывалось впечатление, что на уникального стального генерала работают все мелкие изделия в окрестностях. Сотни домовят и небольших скоргов сновали между стройными рядами готовых к походу ботов-андроидов, крабов, луноходов, носорогов, рапторов и железных тварей прочих (зачастую новых, пока незнакомых наблюдателям) видов. Мелкие железки то и дело куда-то исчезали, появлялись вновь и, появляясь, приводили с собой все новые крупные изделия. Маленькие рекрутеры работали без устали, и руины огромного ангара вскоре могли уже не вместить всю массу изделий, желающих присоединиться к войску Трояна. Что и говорить, зрелище действительно впечатляло. Из хаотично мельтешащей массы изделий рождалось нечто вроде огромного железного чудовища: агрессивного, сильного, устрашающего своей огневой мощью и абсолютно послушного воле одного механического генерала – Трояна. Нет, Рихтер и раньше видел, как работают изделия в составе подразделений. Взять хотя бы вчерашнюю заварушку в Припяти. Но еще никогда шпиону не доводилось видеть настолько разношерстного и в то же время настолько слаженного, или применительно к машинам вернее будет сказать – столь хорошо синхронизированного подразделения. – Если они прямо сейчас вот таким строем двинут к тамбуру, то сомнут и затопчут всех и все, – едва слышно шепнул Герасим, вновь включив М-связь. – Пока нет, – шепнул в ответ Рихтер. – Но скоро смогут. Особенно если подключат к делу драконов. – Драконы, – будто бы услышав реплику Рихтера, шепнул лежащий слева Касутин. Боец поднял указательный палец кверху. Рихтер прислушался. Ничего особенного он не услышал, разве что пару далеких хлопков. Что ж, это могли быть и хлопки вертолетных лопастей. – Смотри, целую ораву привели, – шепнул Герасим, взглядом указывая вниз. Через пролом в восточной стене на территорию стоянки въехали сразу несколько десятков рапторов. Как прочие, в сопровождении домовят. На общем фоне новые машины ничем особенным не выделялись. Казались такими же уродливыми и запредельно дисциплинированными. Машины как машины. Но именно после их прибытия вдруг случилось что-то непонятное. Сначала вдалеке, в районе руин северного крыла автостоянки, мелькнула странная, будто бы мерцающая фигура огромного черного бота-андроида, а затем по строю механических бойцов прошла едва заметная волна, и вся масса железной нежити вдруг синхронно развернулась на восток. По ангару прокатился единый солидный, басовитый звук, вобравший в себя сразу все прочие звуки, изданные войском Трояна: от металлического лязга и скрежета до хруста бетонной крошки под ногами и колесами изделий и низкого гула двигателей. – Уходят?! – Герасим взглянул на Рихтера. – Но… тамбур в другой стороне! Куда они собрались? – Это не важно, – процедил сквозь зубы Рихтер. – В любом случае мы пойдем за ними. – Почему? – Троян учуял добычу, а главная добыча для него сегодня – нанороботы серии «Х». – Но при чем тут наше задание? Ты думаешь, что у Избранного есть такие наноботы? Не понимаю, какая связь?! – Подумай. Троян отпустил Каспера. Почему? – Пожалел? – Троян – машина, он не умеет жалеть. К тому же Троян знает, что Каспер из команды Лешего, посредник присутствовал при схватке Избранного и Трояна в Академзоне. – Чтобы проследить за Каспером и выйти на Лешего? – Вот именно! – Но зачем? У Трояна есть все, что ему нужно. Ему сейчас не до мести за прежние обиды. К тому же Каспер ушел на запад, а Троян собрался идти на восток. Где логика, брат Рихтер? – Значит, у Каспера не было того, что нужно Трояну, – наконец подытожил Рихтер. – Зато это есть у Лешего, который находится на востоке. А Каспер попытался увести преследователей по ложному следу, но Троян разгадал его замысел. – Товар у Избранного? – уточнил Герасим. – И он где-то на востоке? – Так точно, брат Герасим. Вот и вся логика. Теперь понимаешь, какая связь между Избранным и Трояном? Их пути снова пересеклись, и снова не случайно. Такова их судьба! – Не знаю насчет судьбы, но это очень удачное совпадение, – пробормотал Герасим. – Только нам от этого вряд ли станет легче. Идти следом за этой железной ордой… сущее безумие. – Предлагаешь остаться и упустить свой шанс? Брат Герасим на секунду задумался, а затем помотал головой. Рихтер был с ним согласен. Упускать шансы можно где угодно, только не в Зоне. Здесь упущенные шансы обменивались исключительно на жизнь. По курсу один к одному. 6 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Рассвет прокрался в город незаметно, как серый воришка с мешком краденого барахла на плече. Прокрался, ненадолго замер, увидев патрульный экипаж, но затем набрался наглости и попытался прошмыгнуть мимо опасной машины. Вряд ли какому-то вору удавалось пройти с мешком награбленного в двух шагах от бдительной милиции, не удалось это и рассвету. Не помогла ни маскировка, которую обеспечили вновь сомкнувшиеся на небе черные тучи, ни отвлекающий внимание дождь, привычно зарядивший после короткой паузы. Рассвет все равно выдал себя. Глубокие, непроницаемые ночные тени стали мельче и прозрачнее, ландшафт прорисовался более-менее подробно, а любое движение – живое или механическое – теперь можно было разглядеть за сотни метров… Леший стряхнул оцепенение и потормошил за плечо Леру. Привал закончился. Пора продолжать бег по маршруту. – Какой смысл? – сдержанно зевая, спросила девушка. – Мы ведь больше никуда не опаздываем. Мы сошли с дистанции. – Рано обрадовалась, – Леший поднялся с заваленного мусором пола и потянулся. – Аборт миссии еще не значит, что гейм овер. Ферштейн? – Ты опять что-то задумал? – Все то же, Лера. Мы дойдем до пункта назначения в любом случае. – Но зачем?! – И Каспер туда придет, если не совсем умом тронулся, – туманно «пояснил» Леший. – Не понимаю. Он же в плену. Его биомехи взяли, разве не так? – Как взяли, так и отпустят, – Леший усмехнулся. – Чтобы посредник их на нас вывел. – Зачем мы биомехам? – Нужны, уж поверь. – А если Каспер не пойдет к «Космосу»? – Значит, не пойдет, – Леший пожал плечами. – Теперь это важно только для самого посредника. Ну, еще для Трояна и его чугунков. – Погоди! Но товар был у Каспера, а теперь он у Трояна, так? Зачем же мы идем к «Космосу» и почему посредник и биомехи Трояна должны идти туда же? Что ты мне голову морочишь?! – Ладно, сдаюсь, – Леший вздохнул. – У Каспера был кейс с маячками и пустыми контейнерами. Пока мы спали, Эдик упаковал товар в другие контейнеры и упрятал их в экранированный футляр. Он у меня за пазухой. Леший похлопал рукой по карману своей разгрузки. Лера в свою очередь удивленно похлопала длиннющими ресницами. – Ты подозревал, что Каспер может нас предать?! – Нет. Просто подстраховался. – А ты соображаешь, удивлена, – призналась девушка и покачала головой. – Теперь точно беру назад все обидные слова. – У меня двойной имплант в черепушке, ты забыла? – Леший покрутил у висков сразу обоими указательными пальцами. – Не прибедняйся, тебе не идет, – Лера махнула рукой. – Уверена, ты сам это придумал, без подсказок имплантов. На самом деле ты недооцениваешь себя, Леший. Или переоцениваешь могущество имплантов. – Типичная история, – сталкер вновь вздохнул. – Можно сказать, главная проблема века. Когда с рождения живешь по подсказкам вездесущих компьютеров, трудно правильно оценить собственные возможности. – Вот, – Лера прицелилась в сталкера пальцем. – Ты точно умнее, чем хотел казаться. И вживленные подсказчики тут ни при чем. – Ошибочка. Импланты мне сильно помогают. Особенно этот новый. Ум без знаний – суп без соли. И без мяса. Так что подсказчики «при чем». Другое дело, что мне хватает мозгов правильно использовать эти подсказки. Вот за это спасибо природе, родителям и лично госпоже генетике. Отдохнула? Тогда идем дальше. – Браво! – Лера похлопала в ладоши. Леший поклонился. Оценка спутницы была ему приятна. Хотя еще приятнее было осознавать, что каждое сказанное сейчас слово – чистейшая правда. Новый имплант действительно словно подстегнул дремавший до сих пор разум и заставил его пойти сначала рысью, а потом и вовсе галопом, наверстывая упущенные знания и навыки, покрывая огромные расстояния, отделяющие невежество и тупую пассивность от более-менее приличной суммы знаний и сообразительности. Пока что в голове у Лешего была полная каша, но постепенно знания и навыки раскладывались по полочкам и получали инвентарные номера, которые заносились в удобный каталог. А третьим приятным моментом явилось осознание того, что никакой подмены личности быть просто не может. Новый имплант, каким бы гигантским объемом информации он ни обладал, пусть даже в нем содержалась «оцифрованная личность» прежнего хозяина, был всего лишь имплантом, дополнительным банком знаний, но никак не исполнительной властью в новом жизненном пространстве. Его подсказки влияли на поведение носителя и качество принимаемых им решений, но думать вместо человека имплант не мог. Просто не имел к этой функции физического доступа. Не виртуального, вроде пароля, а физического. Грубо говоря, был иначе сконструирован. В этом и заключалась вся суть, это и был естественный предохранитель от неприятностей, которых поначалу так боялся Леший. Теперь сталкер все это окончательно понял и внутренне раскрепостился. Ходоки пересекли просторный зал на втором этаже гигамаркета и притормозили у остатков юго-восточной стены. Леший окинул взглядом местность и указал на вытянутый асфальтовый островок, венчающий насыпь «киевской» железнодорожной ветки, метрах в трехстах от торгового комплекса. – Станция Фили, – сообщил Леший. – Перевалим через насыпь там. Дальше двинемся по улице 1812 года до гостиницы, а потом свернем налево, к Кутузовской избе. – Не слишком ли близко к Городищу? – Лера кивком указала на темнеющее к югу от нового маршрута гнездо Поклонного Городища изделий. – Не ближе, чем мы сейчас находимся. Зато на бандитов Лесоруба не нарвемся. Они здесь часто мелькают, но за насыпь не суются. – Леха Лесоруб? – уточнила Лера. – Встречалась с ним на Обочине. Крутой мужик. – Вот именно, – Леший приготовил импульсник к бою. – Прыгаем на гаражи, а потом вон там, по левой стене, как по ступенькам вниз, поняла? Сталкер взял короткий разбег и прыгнул. Оттолкнулся Леший вроде бы сильно, но едва долетел до крыши двухэтажного гаражного комплекса. Приземлился тоже так себе, пришлось кувыркнуться. Лера прыгнула более успешно и приземлилась мягче, но в результате больше повезло все-таки Лешему. Сделав вынужденный кувырок, сталкер убрался с очень опасного участка. Конкретно – с круглого, метров пяти в диаметре, люка с диафрагмальными створками. Под слоем бетонного крошева люк был почти незаметен, но когда практически в его центр приземлилась Лера, диафрагма пришла в движение, и сразу же обозначились контуры ловушки. Леший успел протянуть спутнице импульсник, но Лера не сумела ухватиться за ремень оружия и, невольно охнув, провалилась в темные недра гаражного комплекса. – Понастроили, – сквозь зубы процедил Леший, заглядывая в люк. – Лера! Ты жива?! Сейчас трос подам! Трос на автоматической катушке был всегда под рукой, в кармане разгрузки, оставалось только закрепить катушку на предплечье, прицелиться и нажать кнопку. Леший так и сделал. Увенчанный грузиком конец троса мгновенно скрылся в полумраке гаража и отчетливо брякнул о пол, но Лера за спасительную веревку почему-то не ухватилась. – Лера! Ответа так и не последовало. Более того, створки люка резко сомкнулись, легко перерубив трос и оставив Лешего в полном одиночестве. Сталкер растерянно взглянул на обрывок веревки, затем коротко выругался и без колебаний встал на центр люка. Диафрагма не отреагировала. Леший подпрыгнул на месте. Металл под ногами загудел, но люк не открылся. – Твою мать! – Леший еще раз сильно топнул. – Открывайся, сим-сим чугунный! Кому говорят?! – Вот чумовой! – послышалось откуда-то сзади. – Сам в ловушку хочешь забраться? Жить надоело? Леший обернулся. Позади него полукругом выстроилось не меньше десятка рыл вполне определенной профессии. Это были недавно упомянутые бандиты, и вполне возможно, как раз из бригады Лесоруба. – Товарищ туда угодил, – спокойно пояснил Леший. – Реально достать? Что там внизу? – Там полный звездец, – ответил один из лиходеев. – И здесь тоже. Он усмехнулся и направил на Лешего пороховую винтовку. – Тогда мне туда, – Леший пару раз стукнул каблуком по центру люка. – Не-а, – бандит кивком указал на оружие сталкера. – Бросай волыну и рюкзак снимай. Разгрузку тоже. А потом иди куда хочешь. Туда или не туда, нам без разницы. – Мужики, вы не поняли, – Леший за полсекунды мысленно прокачал оптимальные варианты разрешения назревающего конфликта и выбрал самый подходящий. – Мне товарища надо выручить, а вы мешаете. – Во, опухший тип! – лидер бандитов вскинул винтовку и выстрелил Лешему в грудь. Вернее, он так хотел – выстрелить нахальному сталкеру в грудь. Получилось все почему-то иначе. Пуля прилетела в висок бандиту, стоящему крайним слева. Крупные капли темно-вишневой крови с вкраплениями мозгового вещества забрызгали весь левый фланг. Как получилось, что лидер бандитов промазал, никто не понял. Сталкер вроде бы не дергался, разве что как-то странно качнул головой. Но не приближался к стрелявшему, это точно. И дальше все пошло как-то не так. Бандиты вроде бы открыли огонь, но все пули ушли в «молоко». Да какой там в «молоко», ни одна из них даже близко от сталкера не пролетела. Складывалось впечатление, что бандиты вдруг резко разучились стрелять и вообще – правильно держать оружие в руках. А на исходе первой секунды устроенной бандитами канонады началось и вовсе что-то непонятное. Сталкер плавно, по-кошачьи, переместился вперед, затем сделал пару шагов влево, вправо, быстрыми, почти неуловимыми движениями рук сплел в воздухе какую-то замысловатую невидимую сеть, и десять матерых громил начали падать, как кегли, да не поодиночке, а попутно цепляя и роняя на бетон своих товарищей. К третьей секунде странной схватки все десять злых дядек валялись в партере. Некоторые бревнами, некоторые ворочаясь, но не в силах подняться. – Страйк, – щелкнув пальцами, сказал Леший. Он подошел к лидеру группы, присел рядом и взял бандита за подбородок. – Смотри на меня! Взгляд человека плавал. Бандит пребывал в нокдауне. Леший нажал на определенную точку ближе к уху бандита и шлепнул его по щеке. Взгляд врага прояснился. Бандит смотрел на Лешего удивленно и недоверчиво. – Ты чего, мужик? – хрипло проронил бандит. – Я ничего, мимо проходил, – Леший еще раз шлепнул врага по щеке. – Включился? Теперь говори, что там внизу? – Так… эта… «Снежная вата»… вроде морозильника… – Понятно. Другой вход есть? – По главной лестнице. Там… дальше… пролом в крыше прямо над ней. – Понял, – Леший снова легонько похлопал бандита, теперь по груди. – Спасибо, братан. Отдыхай. Леший встал и быстро пошагал к пролому в крыше. – Э-э, слышь, вольный, – прохрипел вслед сталкеру бандит. – Не ходи туда. Не выберешься. – Какой заботливый, – Леший усмехнулся и притормозил. – Минуту назад замочить меня хотел, а теперь заботишься, с чего вдруг? – Дык… – бандит наконец сумел сесть и пожал плечами. – Хрен его знает. Будто прояснилось в мозгах. Ну, насчет тебя. Насчет того, кто ты такой. – И кто, по-твоему? – Леший прищурился и склонил голову набок. – Знамо дело, Избранный, – уверенно заявил бандит. – Гоблины недаром сюда спецгруппу прислали, а узловики целый отряд из Крыма перебросили. Вчера еще, до пульсации. Не слыхал, что ли? Все правильно народ говорит. И чугунки из тамбура дуром прут, значит, Избранный пришел. – Нет, не правильно, – Леший поморщился. – Бред это, так и запомни, лихой человек. Нет никакого Избранного. Фантазии все это. – И это фантазии? – бандит недоверчиво хмыкнул и кивком указал на ворочающихся рядом товарищей. – Мне-то не надо заливать. – А-а, – Леший махнул рукой, – думай, что хочешь. – Там, слышь, в «Вате», на глаза и уши не надейся, на тепло и запах иди. Сумеешь? – На запах? – теперь удивился Леший. – Ну. Вспомни, как товарищ твой пахнет, и шагай. И тепло улавливай. Иначе и его не найдешь, и сам заплутаешь. Хоть ты и этот… Избранный. – Лады, фантазер, – Леший махнул рукой и продолжил путь, бормоча себе под нос: – По запаху! Придумал тоже! Я собака, что ли? Пролом в крыше был небольшой, только-только протиснуться, зато лететь вниз было не два, а все три стандартных этажа, потолки в здании оказались высокими. Но на этот раз Леший приземлился удачно, даже удержался на ногах. И практически сразу увидел второй вход в ловушку «Снежная вата», если проще – в морозильник. Здесь вход выглядел более привычно – толстая дверца с мощной ручкой. Точь-в-точь как в промышленном холодильнике. Леший когда-то слышал о «Снежной вате», такие ловушки распространены в северных районах Московской локации, но сталкер редко забредал севернее Коптева, поэтому лично столкнулся с морозильником впервые. Леший припомнил, что рассказывали о «Снежной вате» опытные ходоки. Во-первых, бандюган прав, на слух и зрение внутри ловушки рассчитывать бессмысленно. Парящие повсюду пушистые хлопья снега отлично глушили все звуки и перекрывали обзор, хоть свети фонарем, хоть полагайся на функцию ночного видения. Во-вторых, бродить внутри гигантского морозильника можно вечно, поскольку внутри его не работали вообще никакие навигационные приборы, в том числе вживленные или естественные, вроде врожденного чувства направления и расстояния, присущего, как выяснилось после Катастрофы, не только перелетным птицам и другим мигрирующим животным, но и некоторым людям. Попавшие в ловушку ходоки могли до бесконечности нарезать круги трехметрового диаметра посреди морозильника, но при этом пребывать в полной уверенности, что идут по прямой или по сложному маршруту. Третьей очевидной, но оттого не менее коварной особенностью ловушки являлась температура. И зимой, и летом в морозильнике было около минус двадцати. Климатическая система боевого костюма легко справлялась с такой температурой, и теоретически замерзнуть в ловушке удалось бы только по «собственному желанию», но на практике все решало время. Тот, кто зависал в морозильнике надолго, все-таки замерзал. Леший взялся за ручку двери и на секунду замешкался. А действительно, стоило ли добровольно совать голову в петлю? Сталкер зажмурился и помотал головой. Прочь, трусливые мыслишки! Леший открыл дверь и решительно шагнул внутрь морозильника. Что еще говорили бывалые? На входе надо поставить маяк. Обязательно такой, чтобы выделял тепло. Световой или радиомаячок не помогут. В трех шагах не разглядишь никакой свет, а в десяти – не поймаешь радиосигнал. Странный снег в морозильнике был ко всему прочему серьезным источником помех для любого вида связи, даже для М-сети. Леший пошарил в карманах и выудил пару химических фонарей. При минус двадцати светиться и выделять минимальное тепло эти штуковины должны минут десять, не дольше. Такого запаса времени могло не хватить. Леший спрятал фонари и ощупал дверь изнутри. Ручка имелась и с этой стороны. Сталкер недолго подумал и привязал к ней веревку, а затем, подумав еще немного, активировал и бросил под порог один из фонарей. Для страховки. Теперь можно и углубляться в «снежную вату». Еще опытные люди говорили, что в ловушке водится что-то вроде небольших биомехов, но дать их описание или хотя бы поклясться, что это реально биомехи, никто не мог. «Что-то там есть», вот все, что могли сказать побывавшие в ловушке ходоки. Что это и насколько оно опасно – никаких данных. Разве что косвенные. В «Снежной вате» навсегда оставался каждый десятый. Статистика вроде бы не впечатляющая, но ведь десять из десяти сталкеров были одеты в одинаковые костюмы с подогревом, но девять возвращались, а один нет. И это при том, что вне ловушек отказы климатической системы случались гораздо реже, максимум – один на десять тысяч, даже в суровых условиях Новосибирской локации. Вот и думай после этого, помогало что-то ходокам остаться в морозильнике навечно или нет. Скорее всего, помогало. А что это такое конкретно, Дед Мороз его знает! Сталкеры называли коварных невидимок «Ледяными русалками» или «Снегурочками». Леший сделал десяток шагов и подергал веревку. Пока все шло нормально. Свет химического фонаря сталкер уже не видел, но веревка внушала уверенность в успехе затеи. Леший сделал еще несколько шагов и резко остановился. Он что-то почувствовал! Что-то вроде мягкого, прохладного прикосновения к щеке. И это не было прикосновением крупной снежинки, нет. Лица сталкера коснулось что-то более плотное, но все равно мягкое, будто бы рука в лайковой перчатке. С одной стороны, Лешего порадовало, что это не мясницкий тесак, крюк или пила, но с другой – в этом местечке могли оказаться опасными и мягкие прикосновения. Леший вспомнил советы бандюгана и сосредоточился на ощущениях. Никакого тепла, кроме собственного, он не чувствовал. Посторонних запахов тоже не улавливал. Сталкер вдруг поймал себя на мысли, что и не помнит, как пахла Лера. И пахла ли вообще. Леший перебрал в памяти эпизоды совместного рейда. Два-три раза спутники стояли довольно близко друг к другу. То нос к носу, выясняя, кто круче, то случайно, например в коридоре-змейке. Леший ощущал тепло Леры, видел вблизи ее гладкую кожу, серебристую паутинку «татуировки» из въевшихся наноботов на шее, заглядывал в бездонную глубину ее синих глаз… но не чувствовал запаха. Может, потому, что в такие моменты у него перехватывало дыхание? «И действительно, не кобель же, чтобы принюхиваться, – Леший нервно погладил спусковой крючок ИПП. – Откуда мне было знать, что это пригодится?» Лица снова коснулось что-то мягкое. Теперь казалось, что по левой щеке провели беличьей кисточкой или прядью волос. Сталкер рефлекторно повернул голову влево. Ни движения воздуха, ни тепла он опять не уловил. «Мистика. Ну точно, будто русалки хороводят. Только истерического смеха не хватает». Леший вновь проверил натяжение веревки, сделал осторожный шаг вперед и снова замер, ощутив третье «мистическое» прикосновение. Теперь кто-то или что-то погладило сталкера мягкой лапой по лбу. Леший резко выбросил вперед руку и ухватил нечто податливое, как… снег. Холодное мягкое нечто рассыпалось в пальцах, и в ту же секунду в лицо Лешему прилетел внушительный снежный ком. Сталкер лихорадочно протер глаза и, чтобы не рисковать, опустил пластиковый визор шлема. Примерно минуту ничего странного не происходило, Леший даже решил, что все эти прикосновения и игра в снежки ему почудились. Но едва сталкер сделал очередной шаг, в плечо ткнулось нечто по-прежнему мягкое, но уже тяжелое. Сталкер даже покачнулся. «А плазменную гранату не хотите?!» Леший потянулся было за гранатой, но вовремя себя остановил. Куда ее бросать? Себе под ноги? Прямо? Вправо, влево? А если там Лера? Да и не факт, что это поможет. Бывалые говорили, что любой огонь в морозильнике гаснет, едва вспыхнув. Леший немного успокоился и вновь сконцентрировался на ощущениях. Тепло и запах. Пока что и то и другое было своим. Раскрасневшееся от волнения и снежных примочек лицо горело, а запах… после беготни наперегонки с рапторами Леший «благоухал» основательно и далеко не фиалками. Если честно, даже вспомни сталкер запах Леры, собственная вонь могла его легко перебить. Новый мягкий и тяжелый толчок пришелся в спину. Леший резко двинул нападавшему локтем и добавил ногой. Ощущения были прежние: будто бы врезал большому снеговику, который от удара рассыпался, но тут же восстановил свое податливое тело и ударил в ответ. Тяжелый снежный заряд прилетел в лицо, залепив весь визор. Лешему пришлось резко поднять забрало и отмахнуться наугад. В этот раз кулак просвистел в пустоте. Сталкер протер визор, снова его опустил и приготовился к отражению новой «потешной» атаки. Видимо, «снеговику» надоело играть в пятнашки, и нового нападения не последовало. Вместо этого хаотично танцующие снежинки вдруг начали падать к ногам Лешего. Поначалу медленно, как новогодний снег, затем все быстрее и быстрее. Не прошло и десяти секунд, как вокруг Лешего вырос высокий сугроб. Сталкер попытался сделать шаг вперед, но странный снег вдруг сделался плотным, как наст после оттепели. Леший попятился, но и позади снежный занос был уже достаточно высоким. Сталкер начал карабкаться, пытаясь улечься на сугроб животом, но навалившийся на плечи слой снега придавил Лешего и заставил сползти обратно в яму посреди высокого сугроба. Что оставалось делать? Только включить на полную мощность механическую мускулатуру боевого костюма. Леший так и поступил. Борьба с аномальным снегопадом продлилась еще около минуты, закончилась победой Лешего – он выбрался из сугроба и отполз туда, где снежинки по-прежнему танцевали в воздухе, не собираясь падать, но ценой победы стало почти полное истощение аккумуляторов костюма. «Вот в чем дело! – дошло до сталкера. – Вот почему замерзает каждый десятый. Мерзнут те, на кого «снегурочки» обидятся. Грубияны вроде меня. Эти снежные бабы нам ласку предлагают… ледяную, а мы, дурачье, им за это в морковку кулаком. А с женщинами так нельзя, даже со снежными, холодными и ничем не пахнущими. Они все равно создания деликатные и обидчивые». Леший вдруг поймал какой-то неясный сигнал из подсознания. А вернее, сигнал одного из имплантов. Скорее всего, второго. Тепло и запах! Леший вдруг понял, что на самом деле отлично знает, чем пахнет Лера. Свежестью, чистотой и немного земляникой. Именно так. Свежестью молодого, ухоженного тела, чистотой белья и земляничной отдушкой ее любимого шампуня. И тепло у нее особое, уютное. Такое, что больше, кажется, ничего в жизни и не надо, только бы ощущать его постоянно. Сталкер медленно поднялся, закинул оружие за спину, снял перчатки и вытянул руки ладонями вперед. Нет, запах шел откуда-то слева. Леший развернулся и тут же ощутил тепло. Не рядом, метрах, пожалуй, в десяти. Но это было тепло Леры. Без сомнений. Леший приблизился к девушке и положил руку ей на плечо. Хорошо, что сталкер не до конца погрузился в романтические переживания по поводу уютного тепла и приятного запаха своей спутницы. Иначе он мог пропустить сильный удар в пах, а в довесок и локтем в затылок. Но Леший подспудно ожидал такой реакции, поэтому тяжелый Лерин ботинок врезался сталкеру в бедро, а локоть девушки скользнул по грудной пластине защитного жилета-разгрузки Лешего. – Остынь! – сказал сталкер на ухо Лере. – Уже остыла, почти замерзла, – Лера расслабилась и вдруг прижалась к Лешему. – Ты пришел! – Я пришел, – согласился сталкер. – Не надо было? – Леший, я думала… – девушка проглотила фразу. Похоже, вместе со слезами. – Мы выберемся? – Однозначно, – Леший подергал веревку. – У меня тут нить этой… Ариадны, правильно? – Да, – сказала Лера на выдохе. – Здесь… вроде бы не особенно опасно, но очень страшно. Наверное, страшнее, чем в лабиринте у Минотавра. Идем отсюда поскорее. – Не вопрос, – Леший в очередной раз дернул за веревку и вдруг ощутил, что натяжение пропало. Сталкер замер. – Что-то не так? – спросила Лера. – Э-э… – Леший присел, положил веревку на снег и достал фонарь. – Все нормально, только придется идти гусиным шагом. Иначе веревку не разглядим. – Хоть ползком! Ползти не пришлось. Черная веревка на белом снегу была видна хорошо. Но это везение закончилось там, где, по идее, оно могло превратиться в избавление от проблем. То есть у двери. Веревка не соскочила с ручки и не развязалась в результате частых подергиваний. Ее оборвали те, кто открыл дверь, забрал оставленный Лешим фонарь и аккуратно затоптал все следы. – А дверь наверняка заперли снаружи, – пробормотал Леший, дергая ручку. – Так и есть. Вот козлы! – Ты о ком? – Лера поежилась. – Да бродили тут по крыше… «лесорубы». Я их перевоспитать попытался, они вроде бы прониклись, но теперь, видишь, опять за старое. Ну, теперь другой разговор будет, сами виноваты. – Да, – Лера кивнула, – правильно. Только как мы выберемся? – Жахнем гранатой, и все дела. – А сами? – Отойдем. – А вернемся? Не заблудимся? – Вопрос интересный, – Леший потер подбородок. – Что ж, придется прибегнуть к крайнему средству. Будем бить врага его же оружием. Заморозим морозильник. Доставай «Фрич». – Он у меня совсем тонкий, на один удар, – посетовала Лера. – У меня тоже, – Леший сунул руку в карман и вынул ее уже облаченной в зеленоватую светящуюся «перчатку». – Значит, надо выбить дверь с двух ударов. – Такую мощь? – Лера похлопала рукой по массивной двери. – Не получится. – Дай мне свой «Фрич», – Леший протянул свободную руку. – Нет преград, есть страх перед ними. – Знакомая жизненная позиция, – Лера усмехнулась. – Ладно, держи. Она вручила Лешему второй «Фрич». Сталкер медленно опустился на колени, сложил ладони в буддистском приветствии и на какое-то время замер. Зеленоватое свечение обоих артефактов на миг стало ярче, затем вновь потускнело, но обрело другой, более насыщенный оттенок. Когда это случилось, Леший поднялся на ноги, подошел к двери почти вплотную, встал в стойку «наездника», медленно вдохнул, резко выдохнул и… Лера не увидела ни замаха, ни момента удара сразу двумя руками. Вот только что Леший просто стоял, опустив руки, и даже не сжимал кулаки, а в следующее мгновение, спустя буквально десятые доли секунды, массивная дверь морозильника с оглушительным грохотом раскололась по горизонтали надвое, и ее половинки вывалилась наружу. – Вот как-то так, – сказал Леший, стягивая с рук остатки отработавших свое «Фричей», теперь похожих на целлофановые перчатки. – Мать моя… – Лера осторожно выглянула в просвет двери. – Броня в десять сантиметров толщиной… была. – Это все «Фричи», – спокойно сказал Леший, вооружаясь импульсником. – Плюс недавний апгрейд моих кулаков господином Механиком, забыла? Теперь молчок! «Лесорубы» наверняка где-то рядом. Когда стихло эхо, метавшееся по пустым помещениям гаражного комплекса, ходоки ненадолго замерли, прислушиваясь. Бандитов не слышно. Вряд ли они, устроив мелкую пакость, смылись куда подальше. Хулиганы такого примитивного уровня любят наблюдать за реакцией жертв, хотя бы издалека. Но поблизости от входа в морозильник никого не было, это точно. – Никого, – шепнула Лера. – Никого – не значит пусто, – Леший жестом приказал девушке прижаться к стене слева от выбитой двери. – Проверю и вернусь. – Я с тобой! – Стой здесь! – Леший, я… боюсь! – вдруг призналась Лера. – Ты? – сталкер замер на месте. Лера опустила взгляд. Леший пару секунд помялся в замешательстве. Поворот был неожиданным. Вся такая крутая и независимая Северная хозяйка вдруг проявила слабость. Нет, Леший был не против. Лучше вовремя признаться в слабости, чем корчить из себя сильного вплоть до того момента, когда признаваться будет поздно. И проводнику выгоднее знать, что ведомый имеет недостатки. Так надежнее, не будет переоценки напарника и вытекающего из нее риска. Но все равно, услышать такое от Леры сталкер никак не ожидал. Может быть, наступил момент истины, которого так ждал Леший? Момент, когда Лера наконец-то прониклась к сталкеру не только доверием, но и некими дружескими чувствами? Ох, как хотелось бы! Леший усилием воли разогнал очередные розовые облачка и заставил себя мыслить трезво. Боится, значит, надо держать за руку. И не из человеколюбия, а просто потому, что испуганный человек может наделать глупостей. – Иди за мной в двух шагах, – Леший указал большим пальцем за спину. – Так, чтобы могла в любой момент ухватиться за пояс, поняла? – Да, – Лера кивнула, не поднимая глаз. Ходоки поднялись по центральной лестнице на второй этаж и остановились, запрокинув головы, точно под проломом в крыше. Будь «живы» аккумуляторы, Леший мог бы легко допрыгнуть до дыры, уцепиться за неровные края, подтянуться и выбраться наверх, но после борьбы со снежными заносами в морозильнике энергию для подпитки механической мускулатуры взять было неоткуда. – Подсаживай, – недолго думая, приказал сталкер спутнице. – Может, я допрыгну, а потом вытяну? – Или так, – легко согласился Леший. Девушку определенно следовало как-то взбодрить. Дать ей почувствовать собственную значимость, хотя бы способность приносить пользу. Проще говоря – вернуть в колею. Лера отошла на пару шагов назад, сделала сосредоточенное лицо, качнулась на каблуках (чистая прыгунья в высоту на Олимпиаде!) и после двух шагов разбега взвилась вверх. Просто загляденье, как прыгнула. И, что удачно, попала в узкий просвет дыры. Лешего девушка вытянула наверх при помощи троса, точно такого же, какой был у сталкера. Все это походило на странное «дежа-вю наоборот». Дыра в крыше, трос, один ходок вверху, другой внизу. Леший даже невольно усмехнулся, уловив это вывернутое наизнанку сходство. – Что ты улыбаешься? – спросила Лера. – Так… ничего, – Леший окинул взглядом окрестности. Окинул и мгновенно сделался предельно серьезным. На самом деле улыбаться было преждевременно. Рассвет, окончательно утвердившийся в своих правах на территории локации, разом высветил для беглой парочки все назревающие проблемы. В первую очередь проблему биомехов. Со стороны улицы Барклая по Промышленному проезду двигалась сплошная масса матово поблескивающих, лязгающих металлом и тонко подвывающих серводвигателями чугунков. В разнородном, но движущемся, как единый организм, строю шагали, ехали и семенили сотни разнокалиберных биомехов, и слаженность их действий была выше всяких похвал. Часть механического строя двигалась и вовсе не по тротуару или бывшей проезжей части улицы, а по стенам. Несколько десятков пауков – модифицированных ботов-крабов вполне успешно ползли по вертикальным поверхностям, ничуть не отставая от общей массы машин. С воздуха строй прикрывали несколько гарпий – в прошлом беспилотных самолетов-разведчиков, и два дракона. По мнению Лешего, чтобы устроить «полный пердимонокль», сил у биомехов вполне достаточно. Оставалось понять, где чугунки собрались затеять схватку и с кем конкретно. Леший обернулся и оценил обстановку в тылу. Тишь, гладь и божья благодать, иначе не скажешь, вот что предстало перед взором сталкера на восточном направлении. Если чугунки и собирались кого-то атаковать, он сейчас находился вне поля зрения Лешего. Сталкер почему-то перевел взгляд на Леру… Или не на востоке, а прямо здесь, на крыше гаражного комплекса? Предположение казалось довольно смелым. С чего бы такой орде биомехов нацеливаться на парочку заплутавших сталкеров? Разве что они были в курсе, каким уникальным хабаром богаты эти двое беглецов. Но и в этом случае возникал вопрос. Что же все-таки за наноботы пригрелись за пазухой у Лешего? Почему на них так болезненно отреагировали биомехи? Если, конечно, дело заключалось в этих особо ценных наноботах. Леший вновь обернулся к приближающейся массе чугунков. Передовые подразделения механических тварей уже карабкались на крышу гаражного комплекса. Сталкер поднял оружие и попятился. То же сделала и Лера. – Они… хотят… нас? – девушка так и не сумела подобрать нужные слова, чтобы выразить мысль. – Вас, барышня, хотят многие, – Леший понимал, что глупые шуточки сейчас неуместны, но удержаться не смог. – Возможно, даже чугунки. В дырку не свались. План прежний. Рысью до края крыши и вниз! – Может, спрятаться? – Оставь надежду, всяк сюда… – Леший осекся. Цитаты из безразмерной памяти второго импланта сейчас тоже неуместны. – Что-то подсказывает мне, что эти чугунки нацелились на наши души. Поэтому нам лучше всего взять себя в руки. В первую очередь – взять в руки ноги. Лера никак не отреагировала на очередной перл изящной словесности, поэтому Лешему вновь пришлось оглянуться. В тылу почти ничего не изменилось. Врагов на горизонте не наблюдалось, крыша отсвечивала чистотой, но имелся маленький нюанс. Позади не было и Леры. Сталкер первым делом бросил взгляд на бетон под ногами. Нет, никаких люков или других признаков ловушек он не увидел. Тем не менее Лера вновь куда-то делась. Провалилась, испарилась, спрыгнула вниз – сталкеру оставалось теряться в догадках. Леший заставил себя временно плюнуть на приближающуюся с запада опасность и сосредоточиться на новой проблеме. Он внимательно осмотрел крышу, подошел к ее краю и заглянул вниз. Ни Леры, ни признаков ее присутствия он не обнаружил. Сталкер даже запрокинул голову: не утащил ли девушку какой-нибудь летающий чугунок? В небе ворочались серые, сочащиеся дождем тучи, на фоне которых вдалеке висели два дракона. Вокруг тяжелых винтокрылых биомехов шныряли гарпии, но все это происходило вдалеке. Непосредственно над головой у Лешего никакое железо не летало. Леший вновь развернулся к приближающимся биомехам, поднял к плечу ИПП и… снова опустил оружие. Он вдруг вновь почувствовал запах и тепло Леры. Судя по ощущениям, она снова находилась у сталкера за спиной. – Правильно, Леший, – донеслось сзади. Сталкер резко развернулся, но оружие так и не поднял. Из хитросплетения серого света, тонких дождевых струек и колеблющегося воздуха медленно проступил силуэт трехметрового бота-андроида. Вернее, проступили два силуэта: гигантского скорга и схваченной им за шею девушки. Переливчатая полупрозрачная маскировка делала их похожими на призраков, вроде бы различимых, но почти нематериальных. Сталкер закинул ИПП на плечо и, чуть склонив голову набок, уставился на замаскированного бота. Вернее, уставился он на захваченную чугунком пленницу. Разглядывать Трояна Лешему было неинтересно, сколько можно?! – Лера, ты в порядке? – Как бы… – сдавленно прошептала Лера. – Привет, Троян, – Леший все-таки поднял взгляд выше. – Как… функционирование? – Твоими молитвами, – скорг выключил режим маскировки и в одну секунду изменил свой облик. Теперь он стал точной копией бойца-чистильщика по имени Максим Соколов. Того самого, с которым когда-то торговал и даже дружил Леший и которого Троян убил после того, как скопировал с него свою «человеческую ипостась». Того, за которого сталкер Леший поклялся рано или поздно отомстить. Леший сжал рукоятку импульсника, поборолся пару секунд с жгучим желанием атаковать Трояна всеми доступными видами оружия (а кроме ИПП, в распоряжении Лешего теперь имелся немалый арсенал нетрадиционных, «джинновских» видов вооружений), но заставил себя успокоиться и продолжить разговор: – Чего-то хотел? – Хотел с тобой поторговать, как в старые добрые времена, – Троян вполне убедительно усмехнулся. В человеческом облике он вообще вел себя очень натурально. – Мои маленькие помощники домовята учуяли запах добычи и привели меня сюда. Теперь я и сам чую, что доносится этот запах из твоего кармана, Леший. У тебя товар, у меня купец. Правильно? – У тебя заложница, – поправил Леший. – Неважно, – Троян махнул рукой. – Я мог бы отнять у тебя товар силой, но ведь мы старые приятели… – Хрен с пробором твой приятель, – вставил Леший. – …Поэтому я решил предложить тебе обмен, – невозмутимо закончил скорг. – Ты мне Н-капсулы, я тебе Леру. – Как ты меня нашел? – Леший в свою очередь тоже сделал вид, что не слышит противника. На самом деле ему требовалось время, чтобы «прокачать» ситуацию. Троян это наверняка понимал, но не стал давить и принял игру. Видимо, скорг опасался, что у Лешего на такой случай имеется страховка, а потому решил не рисковать. Что ж, тут Троян не ошибся. Страховка имелась. На крайний случай изобретательный Эдик вмонтировал в керамический пенал миниатюрное подобие плазмотрона, которое могло мгновенно превратить драгоценные Н-капсулы в один большой сгусток раскаленного газа с одинаковым количеством положительно и отрицательно заряженных ионов. Проще – в плазму. Стоило Лешему отдать мысленный приказ, и… до свидания, миллионы. – Помогли спутники, Леший, – охотно поделился секретами своей кухни Троян. – Сегодня выдалась на редкость удачная погода. В том числе и в плане фона аномальной энергии. Аномальные помехи почти не забивали обычный эфир. Целый час спутниковая связь работала на сто процентов. Все десять космических группировок на всех орбитах, от GPS и «Глонасс» до «Селены» и «Марс плюс» просто блистали, закачивая в Грид-интернет и М-сеть Зоны все, что только можно закачать. – Понятно, – Леший поймал себя на том, что шарит взглядом по сторонам, словно в поисках поддержки. Поддержки ждать явно неоткуда. Сотни биомехов из свиты Трояна уже вскарабкались на крышу и взяли ходоков, а с ними и своего лидера в плотное кольцо. Видимо, для полноты картины оба дракона тоже сменили позицию и зависли над головами мирно беседующих противников. Как Троян умудрился «охмурить» всю эту массу чугунков, а главное – как договорился с драконами, Леший не мог и предположить. Впрочем, почему не мог? На самом деле логическая цепь могла быть очень простой и короткой. Троян и уникальные наноботы, которых он пытался отнять у Каспера, а теперь и у Лешего, – вот и все «звенья цепи». Скорее всего, именно с помощью нанитов этой серии Троян «нанял» свой легион и с помощью их же, только отнятых у Лешего, он собирался свою армию расширить. – Меняемся? – Троян подмигнул сталкеру. Вот сволочь, не только натурально, а еще и почти по-дружески подмигнул! Леший едва не шагнул вперед, чтобы засветить скоргу за такую мимику в глаз. Человеком себя возомнил, чугунок копченый! – Надо подумать, – Леший криво ухмыльнулся. – Ты же знаешь, эта дамочка меня за быдло держит, так что интереса к ней у меня нет. Ни делового, ни мужского. А за Н-капсулы мне кучу денег отвалят. – Ну да, – Троян коротко рассмеялся. – Кучу денег? Сколько? Тысяч десять? – Два лимона не хочешь?! – Леший почувствовал вкус начавшейся новой игры и включился в нее на всю катушку. – Прикинь, как я на эти бабки развернусь! – Леший, отставить! – жестко ломая сталкеру новую игру, сказал Троян. – Выключай Ваньку. У тебя в глазах бегущая строка идет: «честный, правильный, круглосуточно, бесплатно, звонить по номеру…» Не верю я тебе. – А я тебе, – Леший сбросил устаревшую маску мелкого барыги. – Не верю, что отпустишь нас, если получишь свои Н-капсулы. – Патовая ситуация, однако, – Троян усмехнулся. – Сейчас, по идее, я должен отдать тебе Леру в знак доброй воли. Так? – Быстро учишься, скорг, – сказал Леший и осторожно кивнул. – А ты чудесным образом найдешь выход из безвыходной ситуации и ускользнешь из моих железных рук. – Хотелось бы. А ты растешь, начал фантазировать. – Я просматриваю интерактивы в сети, – Троян тоже кивнул. – И старыми фильмами не брезгую. Законы драматургии не меняются со времен античного театра. Но мы ведь не в кино, Леший. Если ты не отдашь мне капсулы, я сломаю твоей подруге шею. Если и после этого ты заупрямишься, я убью тебя. И плевать, что Н-капсулы будут уничтожены. Найду еще. А не найду, обойдусь теми, что у меня уже есть. Как тебе вариант? – Действительно вызов драматургии, – Леший встретился взглядом с Лерой. Девушка смотрела на сталкера безучастно. Но не потому, что ей была безразлична собственная судьба, нет. Просто Троян, сжав девушке шею, основательно перекрыл кислород, и Лера пребывала в легком нокдауне. Дальше тянуть время было не только бессмысленно, но и опасно. Троян действительно мог привести в исполнение свою угрозу. Причем в любую секунду. Леший медленно расстегнул клапан кармана и нащупал керамический пенал с девятью заветными контейнерами. «Вот так просто сдашься? – мелькнула мысль. – А что делать?» «Опасность первого уровня, – вдруг подсказал первый имплант. – Рекомендуется передислокация». «Очнулся! – мысленно воскликнул Леший. – Понятное дело, опасность первого уровня! Кругом чугунки, а напротив Троян». «Опасность. Рекомендуется передислокация», – повторил первый имплант. «Вот заладил! Куда и как? Опять провалиться в морозильник? Или в небо упорхнуть?! Был бы у меня вертолет или хотя бы «джампер», упорхнул бы. Да только нет их поблизости!» «Не возмущайся, а хватай Леру и прыгай влево, – вмешался второй имплант. – Скорости хватит. Сконцентрируйся и представь, что двигаешься со скоростью пули». «Прекращай бредить!» «Опасность первого уровня, – в третий раз предупредил основной имплант. – Рекомендуется…» Леший не дослушал нудный повтор предупреждения. Но не потому, что ему помешал второй имплант или Троян сделал какое-то опасное телодвижение. Просто сталкер уловил краем глаза то, что происходит на южном направлении, за спинами железных бойцов Трояна, и наконец понял, о какой опасности первого уровня талдычит основной имплант. Вживленный компьютер вовсе не запоздал с предупреждением. Он все сделал верно. И второй имплант тоже не бредил, а давал толковый совет. Жаль, их обоих не слышал Троян. Узнать о приближающейся опасности наверняка было бы полезно и ему. Как ни странно. * * * Биомехи-конвоиры отстали, когда до безопасной территории «Можайского» блокпоста Касперу оставалось пройти ровно пять шагов. Напоследок боты сделали несколько выстрелов, но не в спину посреднику, а по укреплениям, явно с целью обратить внимание чистильщиков на гостя. Бойцы и без того давно обратили внимание на приближающуюся процессию, но не спешили прикрывать ходока от преследующих ботов, поскольку Каспер был в гражданской экипировке. Такие им были даны инструкции. Своих они выручали однозначно, всех подряд, а сталкеров выборочно, только если понимали, что этот ходок как-то связан с гражданскими властями приграничья или это чей-то знакомый торговец. Видимо, Каспер не показался знакомым ни одному из наблюдателей, поскольку блокпост безучастно наблюдал за ходоком и его преследователями до тех самых пор, когда биомехи открыли огонь непосредственно по укреплениям. Это уже была провокация, и отреагировать на нее пришлось. Впрочем, перестрелка угасла, едва начавшись, боты быстро растворились среди руин, поэтому все чистильщики снова заняли наблюдательные позиции и, казалось, задремали. До следующей провокации. Покинул свою позицию только один военный, это был невысокий, крепкий сержант. Он дождался, когда Каспер пройдет лабиринт керамических рогаток и остановится перед шлагбаумом, и только после этого неспешно подошел к воротам и смерил посредника оценивающим взглядом. – Кто такой? – Официальное лицо, – спокойно ответил Каспер. – Проводите меня к командиру блокпоста. – Лицо он, – сержант усмехнулся. – На каждой помойке таких официальных лиц по тысяче на гектар. Чего приперся, вали куда шел! – Сюда и шел, – Каспер и бровью не повел, вновь ответил спокойно и серьезно. Посредник отлично знал, как разговаривать с младшими командирами и гражданским «начальством низшего звена», вроде складских бригадиров или каких-нибудь администраторов-распорядителей. Заинтриговать уверенной манерой поведения и подавить безупречной вежливостью, вот и весь фокус. Выдержка и уверенность посредника произвели на сержанта должное впечатление, и он, поколебавшись еще несколько секунд, открыл ворота. – Ладно, входи. Но учти, если соврал… голым в Щукино пущу! Так что подумай еще раз, оно тебе надо? – Ведите, сержант, – Каспер снисходительно взглянул на чистильщика и бросил ему свой импульсник. Сержант поймал оружие, повесил на плечо и, угрюмо сопя, проводил Каспера в приземистый бетонный дот. Половина долговременной огневой точки была отгорожена ширмой, как в медицинском кабинете. Но за ширмой обнаружился вовсе не лекарь, за ней сидел командир блокпоста – молодой, но совершенно седой лейтенант. – Кого там принесла нелегкая? – командир блокпоста нехотя оторвался от объемной проекции какой-то «игры-стратегии». – Степанов, что за шум? Опять привидение выловили? – Так точно, господин лейтенант, неустановленная личность, – ответил сержант, заталкивая Каспера в тесный кабинет начальства. – Задержан у блокпоста в девять сорок две. Сопротивления не оказал. – Какое сопротивление, я от биомехов отрывался, вам, как родным, обрадовался, – Каспер печально вздохнул. – Эти железяки совсем обнаглели, никого не боятся, уже и на вашей территории пасутся. – Обнаглели, это верно сказано, – лейтенант смерил Каспера внимательным взглядом. – Пропуск есть? – Конечно, в импланте все есть, где у вас сканер? – А карточки нет? – военный огорченно поморщился. – Сожрала плесень все приборы. А с джиннами у нас дефицит, одни энергики да метаморфы, без сканеров считать ваш пропуск некому. – Может быть, у вас в базе данных моя фамилия имеется? – Каспер постучал пальцем по виску. Когда-то это жест считался оскорбительным, но после того, как половина жителей планеты обзавелась компьютерными имплантами, стал восприниматься нормально. – Может быть, – военный кивнул. – Представьтесь. – Макс Турбенталь, гражданин Швейцарии, сотрудник наблюдательной миссии ООН. – Мастурбенталь? – лейтенант задумался. – Макс Турбенталь, – мягко исправил Каспер. – Есть такой в базе, – военный жестом отпустил сержанта. – Как же вас угораздило? Миссия во Фрязине, а вы вон куда забрели. Да еще в одиночку. – Такая работа, – Каспер вздохнул. – Позвольте присесть, что-то мне нехорошо. – Да, бледно выглядите, господин Турбенталь, – лейтенант указал на грязный, продавленный диван. – Располагайтесь. Я вам лекаря вызову. – Вы лучше в штаб меня проводите, мне с вашим начальством надо поговорить, это очень важно. – Проводим, – лейтенант почему-то насторожился. – Присядьте. – Военный отвернулся и уже другим, начальственным тоном сказал, явно по М-связи: – Пережогин, зайди. Не прошло и десяти секунд, как в кабинет к начальнику заглянул чистильщик с нашивками старшины-бионика. Лейтенант кивком указал на Каспера, старшина также кивком дал понять, что приказ ясен. Бионик присел рядом с посредником, взял его за руку и на полминуты завис, анализируя информацию о состоянии пациента, которую имплант Каспера передал на имплант старшины. – Состояние средней степени тяжести, – наконец доложил бионик. – Основной имплант жженый, вспомогательные все фирменные, зараза распространяется медленно. Но без стабилизации не обойтись. Нужен хороший мнемотехник. Лучше всего к Ключникову отправить, он и не такие «шайбы» вытаскивал. – Минуточку, вы о чем? – Каспер встревожился. – Зараза? Какая еще зараза? Я просто устал, третьи сутки подряд по Зоне мотаюсь. – Зараза – это внедрение нестабильной колонии нанороботов в организм человека, – терпеливо пояснил старшина Пережогин. – Хорошо, если наноботы не запрограммированные, «нативные», как мы говорим. С такой дрянью в организме можно долго мотаться. А если в них программа заложена, лучше не затягивать с обращением к мнемотехнику, иначе сожрет вас плесень механическая. Живьем сожрет. И очень скоро. – Я обязательно учту ваш совет, – Каспер поднялся. – Но в первую очередь мне нужно поговорить с вашим начальством. Господин лейтенант, вы обещали провожатого. – А вот Пережогин и проводит. Присмотрит за вами заодно, как лекарь. – Это лишнее, я и сам могу стабилизировать эту заразу. – Ну да, – лейтенант задержал задумчивый взгляд на Каспере. – Вы ведь, оказывается, жженый, господин Турбенталь. Странно даже. Гражданин Швейцарии и вдруг сталкер, да еще жженый. Не поясните, как так получилось? – Это долгая история, лейтенант, – Каспер кивнул старшине. – Идем? Бионик уставился на своего командира. Тот давать разрешение не спешил. Видимо, сомневался, стоит ли отпускать подозрительного швейцарца. – Хорошо, поясню, – сказал посредник. – На момент Катастрофы я работал специалистом МАГАТЭ и находился в служебной командировке в Новосибирском Институте ядерной физики. Поэтому мой имплант и «оплавлен». В моем файле все эти сведения есть, загляните. – Ладно, ладно, – лейтенант махнул рукой, – верю. Извините, господин Турбенталь. Пережогин, доставь гражданина в штаб. – К Ключникову? – Для начала к Терещенко, а там они сами разберутся. И сразу назад, никаких медсестер в госпитальном блоке! Тут у нас что-то назревает, биомехи засуетились. – Это верно, – согласился Каспер. – Назревает. Будьте начеку, лейтенант. Именно на тему активизации биомехов я и собираюсь пообщаться с вашим начальством. До свидания. – Всего хорошего, – лейтенант проводил Каспера недоверчивым взглядом, – господин Турбенталь… гражданин Швейцарии. Когда старшина вывел Каспера из бункера прямиком в тоннель, по которому за десять минут можно было дойти до штаба Московской бригады (так утверждал имплант, раздобывший где-то карту специальных подземных коммуникаций всех районов на юго-западе локации), посредник твердо решил, что непременно сменит легенду. «Швейцарский вариант» явно устарел, раз даже простой лейтенант чистильщиков в него почти не поверил… …Путь до штаба занял минут двадцать, а то и больше. Каспер едва передвигал ноги. Кружилась голова, а тело охватила усталость, словно посредник всю ночь разгружал вагоны. Старшине-бионику несколько раз даже пришлось поддерживать посредника, чтобы тот не свалился, споткнувшись на ровном месте. В штабном бункере Каспер все-таки рухнул, запнувшись о какой-то порог, но его успели подхватить два офицера, которые и доставили посредника в кабинет к подполковнику Терещенко, начальнику разведки Московской бригады. Что было дальше, посредник помнил плохо. Точнее, не помнил вовсе. Голова вдруг пошла кругом, перед глазами помутнело, и посредник отключился… …Когда Каспер пришел в себя, обнаружилось, что сидит он в кресле в кабинете у Терещенко и, кроме подполковника, за посредником наблюдает еще один офицер, судя по нашивкам – бионик. Минут десять Каспер боролся с остатками дремоты и анализировал ощущения (чувствовал себя он уже гораздо лучше), и все это время Терещенко молча разглядывал гостя сквозь слегка затемненные очки. Лишь когда посредник соизволил поздороваться, разведчик кивком отпустил бионика и тоже пробурчал приветствие: – И вам доброе утро, посредник Каспер. Перед подполковником определенно не было смысла изображать швейцарца. База данных разведчика была гораздо обширнее базы, доступной простым чистильщикам. В общем-то Каспер и не сомневался, что так и будет, но в сложившейся ситуации риск был оправдан. – Долго я… валялся без сознания? – Вы не валялись, сидели в кресле, – Терещенко мельком взглянул на часы. – Около трех часов. – Вот это да, – посредник потер глаза. – Три часа как одна секунда промелькнули. – Бывает, – Терещенко явно ждал более конкретного разговора. Каспер собрался и настроился на дело. – Пришел каяться, – Каспер слабо улыбнулся. – Над нами нависла общая угроза, так что… – Понимаю, – разведчик снова кивнул. – Не волнуйтесь, посредник, по всем частям и соединениям объявлен час парламентеров. Вы очень удачно попадаете именно под эту процедуру. С чем пришли, от кого, докладывайте. – Сегодня пришел сам от себя… – Минутку, Каспер, – Терещенко отвернулся и принял вызов по М-связи. – Слушаю. Так… Кто доложил? Пережогин? Так… Все? Все одновременно? Чертовщина какая-то. Как могли они заразиться? А маски? Тогда вообще ничего не понимаю. Срочно отправьте туда биоников и мнемотехников. Ну и зачем звоните, если уже отправили? Где еще? В штабном госпитале? Стоп, Ключников, с этого места поподробнее. Зашел Пережогин. Дальше что было? С медсестрами… так… Вышел через казармы. Понятно. Объявляйте тревогу, конечно, что ж еще делать? Да, «technohazard». Опасность заражения первой степени, красный код. Подполковник отключил связь и беззвучно выругался. – Проблемы? – Каспер с тревогой взглянул на разведчика. – Не то слово, посредник, – Терещенко вдруг замер, в упор уставившись на посредника. – Вы пришли с «Можайского» поста, не так ли? – Да, меня привел старшина… бионик… – Пережогин, – подсказал подполковник. – Пришли около трех часов назад. – Все правильно, – Каспер кивнул. – А что случилось? – Три часа, – Терещенко вновь взглянул на наручные часы, такой же странный атрибут, как и темные очки подполковника (но только не для Каспера, он ценил очарование антиквариата). – Случилось нечто из ряда вон, посредник. На «Можайском» разразилась эпидемия. Бойцы подцепили особо зловредную заразу. Внезапное начало, ураганное течение: сначала лихорадка, затем боли во всем теле, сильное возбуждение и даже приступ безумия, а в финале резкий упадок сил, кровотечение из всех пор и смерть. Из двадцати человек личного состава в строю пока девять. Остальные либо уже умерли, либо при смерти. Троих из погибших пришлось застрелить, настолько опасными они стали в момент помутнения рассудка. Но это не все скверные новости. Первые случаи с теми же симптомами наблюдаются здесь, в штабном госпитале и казармах. То есть в тех местах, где побывал старшина Пережогин или те, с кем он успел войти в контакт, после того как сдал вас на руки моим офицерам. – Это… кошмар… – Каспер встретился взглядом с разведчиком. – И вы считаете, что на блокпост заразу принес я? – Получается так, Каспер, – ответил Терещенко, не отводя взгляда. – А вы как считаете? – Я… не знаю… – Знаете, посредник, – подполковник покачал головой. – Вы все знаете. И в ваших интересах изложить все предельно подробно, без утайки. Я слушаю. – Хорошо, – немного поколебавшись, сказал Каспер. – Но вы должны обещать, что не запрете меня в карцере. – Вы опасны для окружающих, Каспер. Вы разносите заразу. Я обязательно запру вас, только не в карцере, а в тюремном лазарете. Говорите. – А если я стабилизирую свою заразу? – Прекратите торговаться, – сурово произнес Терещенко. – При всем уважении к вам и вашим жженым друзьям, Каспер, я буду вынужден посадить вас под замок. В противном случае вас пристрелят. – Но кто об этом узнает? – Все, посредник, уж поверьте. Все и очень скоро. Новости в Зоне разносятся со скоростью звука. А плохие новости – со скоростью света. Вы притащили в войска заразу, которая убивает с неслыханной скоростью – за три часа! – и не делает исключений ни для кого. Кто вы после этого, если не диверсант и враг народа? А с врагами народа у нас не церемонятся, вспомните историю прошлого века. – Зараза медленно развивается у жженых. – И что это нам дает? – Если бросить всех джиннов и мнемотехников на стабилизацию… На имплант-коммуникатор Терещенко поступил новый вызов, и подполковник жестом попросил Каспера помолчать. Выслушав рапорт, разведчик окончательно помрачнел и даже снял свои темные очки, что, скорее всего, свидетельствовало о крайней степени расстройства. Посредник приготовился к самому худшему. И оно не заставило себя ждать. – Поздно, Каспер, – глухо сказал подполковник. – Один из контактов Пережогина присутствовал на переговорах с парламентерами егерей, узловиков и праведников. Парламентеры ушли. Не сомневаюсь, что они унесли с собой заразу. – Только не надо меня демонизировать, – Каспер поморщился. – На самом деле среди сталкеров эта зараза распространилась бы в любом случае. На периферии локации она вовсю бушует и среди биомехов, и наверняка уже среди людей. Кстати сказать, там немало и ваших бойцов. – Не оправдывайтесь, Каспер, – строго сказал Терещенко. – Излагайте по порядку. Откуда взялась зараза, как влияет она на биомехов, как на людей… все рассказывайте. Иначе гнев народа настигнет вас прямо в этом кресле. – А как же ваше уважение к моим жженым друзьям? – Каспер недоверчиво взглянул на военного и усмехнулся. – Перед ними я извинюсь. По крайней мере, Механик меня простит. Я уверен. Рассказывайте! До Каспера вдруг дошло, почему подполковник носит темные очки. Вместо глаз у него были искусно выполненные оптические импланты! Очень искусно сделанные, на пределе мастерства, то есть в стиле… Механика! «Еще один крестник нашего тронутого Айболита? – посредник мысленно обругал себя за внезапный приступ тупости. – Ну конечно! Потому этот подполковник и возится со мной, как с ребенком. Другой давно закатал бы знаменитого криминального посредника в самую мрачную тюрьму – и вся любовь. А я тут выпендриваюсь. Стыдно!» – Слушайте, – Каспер чуть подался вперед. – Эта зараза состоит из уникальных нанороботов, с помощью которых Троян сколачивает свое собственное войско. – Так я и думал, – проронил Терещенко. – Наноботы серии «Х». Семизначный код. Мафия постаралась? – Почему вы так решили? – удивился Каспер. – Это ведь их люди украли у некоего Профессора пенал с большим запасом наноботов серии «Х». – Да, но… насколько я знаю, эта партия товара предназначена для переправки за Барьер. Надежный курьер в данный момент несет этот хабар в Домодедово. А меня заразил… сам Троян, я думаю. – Тоже вариант, – согласился Терещенко. – У Трояна имелся ограниченный запас этих наноботов. – Вот видите, – Каспер развел руками. – Вы знаете не меньше меня. – Меньше. Кто курьер? – Сталкер Леший. – Тот самый? – подполковник недоверчиво взглянул на Каспера. – В каком смысле «тот самый»? – Как пошутил Механик – «антитроян», – пояснил Терещенко. – Это он? – Да. – Какого черта он связался с мафией! – произнес разведчик огорченно. – Он что, не знает, для чего Механик его спасал? – Знает, – подтвердил Каспер. – И по сути выполняет свою задачу. Не дает Трояну сколотить боеспособную группировку. – Но не такой же ценой! – А какой? – Каспер пожал плечами. – Не думаю, что Леший отдает себе отчет, какие могут быть последствия. – Его надо остановить! – Не волнуйтесь, подполковник. Его остановит Троян. Затея мафии изначально была обречена на провал. Я вообще уверен, что это был только отвлекающий маневр, рассчитанный конкретно на вас, военных. Заговорщики хотели, чтобы вы сосредоточили внимание на якобы украденных наноботах и не гонялись за Трояном. – А хорошего курьера они наняли для убедительности? – Именно так. Но даже самый лучший сталкер не должен был донести товар до пункта назначения. На периферии локации, где не так сильны позиции модернизированных биомехов, курьера должны перехватить изделия из группировки Трояна. И они его перехватят, не сомневайтесь. Так что забудьте о Лешем. Лучше подумайте, как можно остановить распространение троянской заразы среди людей и нейтрализовать самого Трояна. – Что ж, совет принят, – Терещенко надел очки. – Я подумаю, и вы мне в этом поможете. Одна голова хорошо, а две лучше. Рассказывайте дальше, а потом я изложу свою версию событий. Надеюсь, из этого мозгового штурма что-нибудь получится. – Вы… настолько мне доверяете? – удивился Каспер. – Нет, не доверяю. Но сейчас опасность угрожает нам всем, вы правильно заметили. Так что временно мы в одной лодке. Продолжайте, посредник… 7 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Приближавшийся с юга железный поток издалека напоминал камнепад. Тысячи крупных, средних и мелких биомехов неслись с возрастающей скоростью и сметали на своем пути все, что имело массу меньше суммарной массы несущихся во весь опор железок. Тяжелых объектов в узком пространстве между Поклонным Городищем и гаражным комплексом в Промышленном проезде было немного, пожалуй, одна только насыпь бывшей железной дороги. Только ей и светило уцелеть. Все остальное было обречено превратиться в обломки, щебень и пыль, а то и вовсе исчезнуть без следа, ведь биомехи не просто неслись, будто угорелые, они еще и стреляли на ходу, поджигая все и вся перед тем, как разрушить и растоптать. Кроме всего прочего, сходство с горной лавиной дополнялось тем, что некоторые из «камней» подпрыгивали, перескакивали через головы идущих впереди чугунков, некоторое время двигались в потоке, а затем подпрыгивали вновь. «Прыгающими булыжниками» были рапторы, об этом можно было догадаться и не разглядывая поток во всех подробностях. А основную массу приближающейся армии составляли боты трех основных видов: андроиды, крабы и луноходы. Все изделия были, как на подбор, новенькие, чистые, без малейших признаков ржавчины, темных пятен или следов окалины от попаданий лазерных импульсов. Приятно посмотреть, что за чугунки, будто бы только с конвейера. Хотя почему «будто бы»? Именно с конвейера, или что там, в Городище, заменяет изобретение мистера Форда? У людей не принято бояться новобранцев, считается, что даже самый хорошо обученный солдат, пока не испытает настоящий боевой стресс, не является полноправным бойцом. В принципе, то же справедливо в отношении биомехов, с одной лишь оговоркой: необстрелянные чугунки менее опасны для своих более опытных товарищей. Для людей они опасны ровно так же, как и железяки, прошедшие десять модернизаций в Узле. Хотя бы потому, что на «конвейере» в любом Городище в них закладывают исключительно обновленные боевые программы. Причем обновления программ в Городищах производятся не раз в год, а раз в час как минимум. Обновления чисто технические, без учета излишеств вроде стратегии, политики и прочих заумных вещей, доступных пониманию искусственного разума, коим мозг биомеха становится, только если чугунок под это заточен изначально – допустим, как дракон или Троян. Но в тактическом плане любой биомех-новобранец совершенен ровно так же, как и его продвинутые собратья. В общем, никаких скидок на новизну и «неопытность» приближающихся бойцов делать не следовало. Надо было готовиться к бою по полной программе. Или к гибели, тут уж как повезет. Троян каким-то своим особым чутьем тоже уловил опасность и резко обернулся в сторону вывалившей из Поклонного Городища массы биомехов. Дрогнуть скорг не дрогнул, такая функция ему была недоступна. Но он явно потерял интерес к Лешему. Вот еще выпустил бы из своих железных клешней Леру, и был бы полный порядок. Иди, дорогой скорг, воюй, а мы – по своему маршруту, счастливо оставаться! Но Троян пока не отпускал Леру. Видимо, не все заранее просчитанные скоргом варианты дальнейших действий отметались им как бесперспективные. Вмешательство биомехов, которые шли курсом атаки, Троян явно учел. Вопрос – учел ли он, что их будет настолько много и что они прямо с ходу начнут косить «троянцев», будто злейших врагов? «Скорее всего, учел, – подумалось Лешему. – Если припомнить речь Трояна, в которой он пообещал найти способ стать круче Узла, нет ничего удивительного в том, что биомехи разделились на две группировки, на «узловую» и «троянскую». Видимо, упрямый скорг нашел этот самый способ, и Узлу такая самодеятельность бывшего подданного не понравилась. Что за способ? Да хотя бы подчинение биомехов с помощью наноботов из кейса. До сих пор я как-то упускал главный момент – мотив, но теперь вижу его как на ладони. Троян не просто вдруг решил сколотить собственную жестяную группировку. На фига козе баян? Нет, тут ставки выше, суперскорг решил начать реализацию главного плана своей искусственной жизни. Он отважился бросить вызов Узлу. И ставку он делает явно на нанороботов, вроде тех, что хранятся в кейсе. Но тогда в кейсе «смерть кощея», и это можно использовать!» Леший окинул взглядом начавшуюся внизу схватку. Пока ничего особенного не происходило, передовые части железного потока врубились в тыл бойцам Трояна и устроили не то чтобы побоище, а скорее свалку и полную неразбериху. Сказать, что «троянцы» гнутся под натиском противника было нельзя, но можно было утверждать, что эти две силы противостоят друг другу. Лешему пока хватало и этого. Как оказалось, Трояну тоже. – Мне больше некогда с тобой торговаться, Леший! – Троян угрожающе подался вперед и сжал шею Лере так сильно, что сталкеру почудилось, будто бы он слышит хруст шейных позвонков девушки. – Тогда поторгуйся с ними! – Леший неожиданно выхватил кейс из кармана и бросил керамическую коробку в самую гущу наступающего войска неподконтрольных Трояну биомехов. Что и говорить, ход был «сильный». Опешил не только Троян, рот раскрыла даже Лера. Хотя она, возможно, просто задыхалась и ловила раскрытым ртом воздух. Но опешил скорг ровно на миг. В следующее мгновение он выпустил из стальных клешней Леру (ему некогда было даже сжать пальцы и сломать девушке шею, настолько ценными были сейчас даже сотые доли секунды) и прыгнул в сторону наступающей железной орды. Каким бы ни был сомнительным ход Лешего (фактически это был жест отчаяния, что уж скрывать), но если проанализировать все плюсы и минусы, спрогнозировать все варианты… Хотя какие тут могли быть прогнозы?! Сделал и сделал. По наитию. От фонаря! И единственное, в чем Леший, возможно, ошибся, так это в том, что бросил коробку, не активировав самоликвидатор. Вероятно, надо было сначала активировать вмонтированный в коробку «запал» и уничтожить наноботов, а уж потом бросать приманку биомехам, атакующим троянское войско. Но, во-первых, как и у скорга, у Лешего не было времени на раздумья и лишние телодвижения. А во-вторых, Троян был умной машиной и к тому же очень хорошо оснащенной, он мог засечь запуск системы ликвидации нанитов и не клюнуть на приманку. А это означало, что в первую очередь скорг разобрался бы с Лерой и только после этого бросился бы отражать атаку противника. Или не бросился, а просто отступил бы, оставив Лешего нос к носу с чугунками из Городища. В общем, как ни крути, а получалось, что вынужденная ошибка была единственно верным решением. Смущал только один существенный нюанс. Спешно покинув противостоящий Лешему авангард своего войска, Троян нашел-таки время отдать приказ части чугунков атаковать сталкера и его спутницу. Выполнять приказ железного генерала ринулась примерно пятая часть войска. То есть все изделия в поле зрения Лешего. Они дружно вскинули лазерники и открыли шквальный огонь, одновременно пытаясь приблизиться на минимальную дистанцию. Ввязываться в ближний бой сталкер не планировал. Он подхватил под руку оседающую на бетон Леру и потащил ее к дальнему краю крыши. Проделал все это Леший очень быстро, поэтому наседающие троянские биомехи никакой форы не получили. И держать импульсник одной рукой Лешему было нетрудно, даже без помощи усилителей броне-костюма, а значит, не пострадала и точность стрельбы. Сталкер стрелял экономно, одиночными и короткими очередями, и практически все пули находили цель. Но даже без непосредственного руководства Трояна железные бойцы продолжали наседать с прежним рвением, поэтому ни точная стрельба, ни ловкость, с которой сталкер уходил с линии вражеского огня (да еще и умудрялся уводить с него Леру) не помогли Лешему окончательно избавиться от проблемы. Боты перешагивали через искрящие продырявленные корпуса поврежденных товарищей и упрямо шли вперед. Вокруг полыхал сущий ад, выстрелы лазерников взрывали кирпич и бетон, серое и красное крошево сыпалось ходокам на головы, воздух раскалился, но Леший и его спутница по-прежнему были целы. Они наконец добрались до частокола двухметровых кирпичных вытяжек посреди крыши гаражного комплекса и укрылись за ближайшей трубой. И только в этот момент Леший позволил себе бросить короткий взгляд в южном направлении. В том самом, откуда приближалась орда железных «уроженцев» Поклонного Городища, куда улетел заветный керамический пенал с загадочными Н-капсулами и куда так отчаянно прыгнул Троян. Что Леший надеялся увидеть? В первую очередь ему хотелось бы увидеть, как биомехи из Городища зафутболивают запчасти от гигантского скорга в сторону своего железного гнезда. Также неплохо было бы увидеть, как в ту же сторону уходит и вся троянская рать. Ну, и третьим положительным моментом мог бы стать признак того, что «городские» чугунки не интересуются сталкерами, застрявшими на проклятой крыше. На самом деле Леший увидел следующее: мерцающий, словно изображение в сломанном 3D-проекторе, Троян в красивом прыжке поймал брошенный сталкером кейс, пролетел по баллистической траектории почти до центра вражеского строя, успешно приземлился и вскинул манипуляторы над головой. Нет, не сигнализируя противнику, что сдается. Скорг сдавил в железных клешнях керамический кейс, а затем, не дожидаясь, когда осколки прочнейшей керамики осыплются на землю, одним движением разорвал упрятанные в пенал контейнеры. Все девять. Отмашка сразу двумя манипуляторами получилась настолько резкой, что посыпавшийся из контейнеров серебристый бисер Н-капсул разлетелся далеко в стороны. Очень далеко. Лешему показалось, что почти до Городища… Что произошло дальше, сталкер не увидел, ему пришлось вернуться к «своим баранам». Леший быстро перезарядил ИПП, выглянул из-за кирпичной трубы и вновь открыл огонь, теперь практически в упор. Два бота рухнули, едва не придавив сталкера, но это была только секундная отсрочка. Еще четыре или пять машин навалились с флангов, выбили из рук Лешего импульсник и почти прижали сталкера к закопченному бетону плоской крыши. Леший все-таки сумел вывернуться, удержался на ногах и даже отбросил двоих чугунков на пару метров в разные стороны, но занять более выгодную позицию ему не удалось. Боты сомкнули кольцо. – Держи! – вдруг прохрипела Лера и бросила сталкеру свой импульсник. Сама она отработанными движениями выдернула из-под мышек два любимых «Страйка» и открыла огонь по левофланговым биомехам. Что ж, и оружие, и огневая поддержка пришли вовремя. Леший сделал шаг влево – теперь, стараниями Леры, там появилось минимальное пространство для маневра – качнулся, словно от порыва ветра, и прыгнул высоко вверх, одновременно заставляя тело вращаться вокруг вертикальной оси. Одного короткого шага и раскачки не хватило для качественного выполнения трюка, но в сложившейся ситуации было не до эстетики, главное – результат. Леший взлетел этакой юлой метра на три над поверхностью крыши и за время короткого полета умудрился полностью разрядить магазин импульсника. Боты не удивились неожиданной воздушной атаке, не умели они удивляться, но, что важнее, и не успели отреагировать. Ни один биомех даже не попытался поднять ствол вверх и срезать опасную «юлу» на лету. Внутри очерченного выстрелами Лешего пятиметрового круга не осталось ни одной целой машины. Остались только искрящие под дождем обломки. Приземлившись, Леший снова ухватил Леру за руку и потащил за собой. – Там! – Лера вдруг вырвалась и снова вскинула «Страйки», но теперь целясь куда-то по ходу движения. Леший тоже поднял импульсник, но, к удивлению спутницы, тут же его опустил. А между тем два десятка человек, которые приближались с восточной окраины бесконечной крыши, были ничуть не менее опасны, чем биомехи. Но Леший почему-то их не испугался. Даже наоборот. Вместо того чтобы открыть огонь, сталкер кивнул, словно здороваясь, и двумя короткими жестами указал на северный и южный края крыши. Лера секунду поколебалась и тоже опустила оружие. – Лесоруб? – узнала девушка одного из приближающихся людей. – Привет, Лера, – здоровенный, покрытый шрамами, как сосновая кора, бандюган кивнул и небрежно, навскидку, будто бы между делом, свалил на бетон особо проворного бота. – Что тут у вас? Железо страх потеряло? – Типа того, – Лера кивнула. – Исправим, – уверенно произнес Лесоруб и подмигнул. – А вы пока давайте, огородами, огородами… Вон туда, к меченой вытяжке. Синюю кляксу видишь? – И что там? – «Хрустальный мост», – Лесоруб переглянулся с Лешим и кивнул в ответ на какое-то распоряжение сталкера, отданное им с помощью жеста. – Шутишь?! – Лера едва не открыла рот от удивления. – Это же… байка… миф. – А сейчас время для шуток? – Лесоруб указал своим бойцам, где занять позиции. – Не сомневайся, иди. Мы прикроем. – Леший! – Лера подняла взгляд на сталкера. – Что все это означает? – А я откуда знаю? – Леший вновь перезарядил ИПП и кивком указал на меченую вытяжную трубу. – Наше дело уйти. – А они? – девушка перевела взгляд на Лесоруба. Бандит стоял к ходокам спиной и, казалось, их не слышал. Он был полностью сосредоточен на перестрелке с ботами и на координации действий своих бойцов. Боты перестроились и теперь наседали с удвоенным рвением, так что выстрелами навскидку, между разговорами, их уже не притормозить. – Я не знаю, – Леший тоже посмотрел на Лесоруба. – Они нам помогут и тоже уйдут. По своим секретным ходам. Так, Леха? – Уйдем, не волнуйтесь, не первый раз замужем, – пробурчал Лесоруб. – Механику привет! – Ах вот в чем дело! – Лера мгновенно отбросила все сомнения. – Идем! У Лешего, если честно, тоже отлегло от сердца. Если Лесоруб помогал ходокам по приказу Механика, так же, как недавно это сделал капитан Коваленко в Старой Зоне, значит, Леший не нес ответственности хотя бы за судьбу этого бандюгана и его людей. Ведь сначала Леший решил, что подкрепление явилось по ложному вызову, что его привел лидер той группы лиходеев, которую час назад Леший вырубил возле люка в «Снежную вату». Наплел, дурилка, небылиц про Избранного, да и подбил товарищей на героический, но совершенно ненужный поступок – прикрыть Избранного. В этом случае Леший чувствовал бы себя виноватым. Пусть Лесоруб и его бригада считались худшими из обитающих в Зоне людей, но ведь все равно они были людьми, а не бездушными чугунками. Но поскольку отмашку дал Механик, с него и спрос. «Да-а, Леший, ты тоже еще тот фрукт, – мелькнула мысль. – Ответственность тебя волнует, а то, что люди жизни за тебя отдают, пусть и не по твоему приказу, это тебе фиолетово, так, что ли? Фрукт, однозначно. С гнильцой. Разве что мухи над тобой не летают». Лера остановилась перед меченой трубой и растерянно взглянула на Лешего. Сталкер отлично понимал, в чем причина ее замешательства. До сих пор он и сам считал легенду о «Хрустальном мосте» всего лишь древней сталкерской байкой. Она гласила, что очень редко в Питерской и Московской локациях Зоны встречается уникальная мигрирующая аномалия энергетической природы. Она невидима, не улавливается детекторами и даже не ощущается, если, допустим, пройти сквозь нее в горизонтальной плоскости. Другое дело, если удается на нее наступить. В смысле – на ее начальный, практически лежащий на земле участок. Вот тогда аномалия на секунду покрывается мелкими искрами и обнаруживает свое присутствие. Более того, если набраться смелости и пойти по ней, то можно совершенно спокойно добраться от начала «Хрустального моста» до его конца, зачастую лежащего в паре километров от точки старта. Есть только три нюанса, о которых следует помнить, когда отваживаешься на путешествие по невидимому мосту. Во-первых, «Хрустальный мост» не пологий, а имеет форму коромысла или радуги, если угодно. То есть в верхней его точке ходок оказывается на приличной высоте. Во-вторых, серебристое свечение разливается по мосту только в первую секунду, а дальше хоть топай, хоть танцуй, мост остается коромыслом-невидимкой с пешеходной частью шириной около метра, без перил или хотя бы бордюров. Третий нюанс – мигрирующий характер аномалии. Никакой закономерности в появлении и исчезновении энергетических коромысел никто до сих пор не выявил. «Хрустальный мост» мог существовать на одном месте день, неделю, год, а мог и минуту. Причем появлялся и исчезал он без всяких «предвестников». На секунду в небе вспыхивала серебристая «радуга», и получите – «Хрустальный мост» появился. Если «радуга», вспыхивала повторно – обломитесь, мост исчез. И если вы шли в этот момент по его упругому горбу, это ваши проблемы. Такая вот аномалия. Иногда полезная, иногда просто щекочущая нервы, но если по совокупности плюсов и минусов – все-таки положительная, из одной обоймы с «Фричем», «Плетью» и «Лестницей в небо» – штукой не менее занятной и в чем-то похожей на «Хрустальный мост», но в целом другой. Судя по свежести краски, которой было помечено место, где начинался мост, здесь аномалия появилась недавно. Что давало это знание? Фактически ничего не давало. Но Леший уже привык подмечать всякие мелочи. Он подошел к краю крыши и наклонился, пытаясь нащупать поверхность моста рукой. – Бесполезно, – сказала Лера. – Нужна нагрузка. Надо шагнуть, тогда поймешь, есть он тут или нет. – Здесь три этажа и острые камни внизу, – Леший покачал головой. – Убиться костюмчик не даст, да и кости у меня теперь усиленные, армированные, но приятного будет мало, факт. Вот если бы с земли начать. – В землю он уходит внутри гаражей. Примерно в этом месте ты упрешься головой в крышу. Изнутри, – Лера постучала каблуком в бетон. – Это я понимаю, – Леший взял импульсник обеими руками, как бы в качестве балансира, шумно выдохнул и подошел к краю крыши. – Следи за искрами. Говорят, эти мостики разной ширины бывают. – Метр обычно. Полтора от силы. – Между прочим, разница! – Леший снова резко выдохнул и шагнул с крыши… На «Хрустальный мост». Невидимое коромысло покрылось россыпью мелких серебристых искорок, но не целиком, а только метров на сто вперед. Леший на всякий случай подметил, насколько круто уходит вверх коромысло моста, и приказал главному импланту провести расчеты, где располагается конечная точка наметившегося путешествия. Затем сталкер чуть повернул голову, боковым зрением следя за Лерой. – Засекла? – Метр, – Лера вздохнула. – Зато тебя не видно. И детекторы тебя не улавливают. А голос будто бы издалека доносится. – Значит, вдвойне стоящая аномалия, – повысив голос, сказал Леший. – Шагай, не бойся. Лера помедлила пару секунд, но все-таки решилась и шагнула. Очутившись позади Лешего, она тут же вцепилась ему в пояс, но вскоре ослабила хватку, сделав вид, что просто подстраховалась и на самом деле держаться ей ни за что не нужно. – Высоты не боишься? – спросил Леший. – Нет, – как-то не слишком уверенно ответила Лера. – Ты расслабься, от биомехов мы, считай, удрали, теперь можем не торопиться никуда, идти медленно. Даже ползти можем. – Я расслабилась. – Знаешь что, возьми меня за пояс, – нейтральным тоном попросил Леший. – Зачем? Я не боюсь. – Я боюсь, – Леший нащупал руку Леры и заставил девушку взяться за ремень. – По-хорошему вообще веревкой надо связаться, знаешь, как это делают альпинисты? Ну вот. Они что, по-твоему, трусят? Ничего подобного, они меры принимают, только и всего. – Ладно, – Лера вновь судорожно вцепилась в ремень Лешего. – Я держусь. – Тогда идем, – Леший сделал осторожный скользящий шаг, другой и дальше пошел (или «поскользил», можно сказать и так) уже в довольно быстром темпе. Спустя какое-то время Лера даже была вынуждена попросить, чтобы сталкер сбросил обороты. – Ты в цирке не работал? – тяжело дыша, спросила Лера. – А то как будто всю жизнь по канатам ходил. Обещал же медленно! – Ладно, давай отдышимся, – предложил Леший и, пользуясь паузой, обернулся, чтобы осмотреть окрестности. Оказалось, что парочка умудрилась «доскользить» уже до середины невидимого коромысла. С верхней точки «Хрустального моста» Лешему была хорошо видна вся панорама развернувшейся внизу битвы. Вернее, сталкер увидел, что никакой битвы не получилось. Все выползшее из Поклонного Городища механическое войско опустило оружие и на некоторое время зависло. Тысячи ботов и рапторов, сотни уродливых носорогов, железных тарантулов и десятки бронезавров выстроились перед Трояном, который одним прыжком взобрался на крышу гигамаркета и принял вид огромного бота-андроида. Скорг обвел взглядом покорившихся ему железных солдат и медленно поднял правый манипулятор вверх. Тысячи ботов с дружным лязгом повторили жест своего генерала. От прокатившегося над землей металлического звука у Лешего даже свело зубы. Что и говорить, момент был торжественным и впечатляющим. Казалось, им прониклась даже природа. Тучи над полем несостоявшейся битвы басовито и раскатисто загрохотали и полоснули ветвистыми молниями по строениям чуть севернее позиции Трояна. На фоне ярких сполохов фигура скорга выглядела и вовсе монументально. Вряд ли эта картина произвела впечатление на биомехов, но живых зрителей она впечатлила, это точно. Бойцы Лесоруба, мелькавшие теперь уже на крыше рынка, далеко от гаражного комплекса, и еще какие-то люди в руинах высотки поблизости от входа в метро «Фили» исчезли из вида – наверное, присели, чтобы не отсвечивать, а Лера вздрогнула и вцепилась в руку Лешему. В следующую секунду тысячи адских тварей с горящими красным светом «глазами» в приплюснутых башнях синхронно опустили клешни и сделали по шагу в сторону носорогов и рапторов. Шагнули четко и вполне осмысленно. Теперь вся пехота стояла не в едином строю, а будто бы в полной готовности выполнить команду «По машинам!». Рядом с каждым раптором замерли по четыре бота-андроида, а вокруг носорогов образовали каре до двух десятков железных бойцов. Леший впервые видел такой фокус. Обычно биомехи взаимодействовали иначе, шли в атаку линиями – тяжелые под прикрытием легких шагающих и колесных, затем носороги и рапторы, а за ними крабы и всякая мелочь. Но в троянском войске слово «взаимодействие» обретало новый смысл. Суперскорг явно намеревался посадить шагающих ботов на броню и предложить противнику новый вид боя – маневренный. Леший представил, чем это обернется. Для противника троянцев – ничем хорошим, это точно. Сотни «железных коней», готовых смести с пути троянского войска любые преграды и очень быстро перебросить подразделения по необходимости с фланга на фланг, явятся серьезным аргументом во фронтальном боестолкновении. Да и поставить в авангард множество домовят и прочих мелких, слабо вооруженных, но несущих троянскую заразу биомехов было неплохой идеей. Следующим этапом перестроения троянской армии стало формирование именно такого походно-боевого дозора. Хромало только воздушное прикрытие. В распоряжении Трояна пока так и оставались два дракона и несколько гарпий. Но зато у него было много МОПСов («машин огневой поддержки и сопровождения», то есть тарантулов) и бронезавров. И главное, все это лязгающее, гудящее и глухо топающее безобразие беспрекословно подчинялось воле Трояна. Железной воле железного генерала. Кошмарный сон. Троян развернул корпус на девяносто градусов и опустил манипулятор параллельно земле. Теперь скорг указывал не в небо, а точно в сторону центра локации, туда, где вращался ленивый вихрь тамбура. Туда, где троянское войско поджидали верные Узлу «продвинутые» биомехи. А кроме них – и попавшие в стальные клещи люди. Военные, узловики, егеря «Ковчега», праведники, лихие людишки и тысячи вольных ходоков. Под натиском модернизированных Узлом биомехов все эти люди были вынуждены отойти от тамбура, но вернуться на свои базы вблизи Барьера им мешали биомехи, «присягнувшие на верность» Трояну. Что ждет людей, попавших в чугунные жернова, можно представить себе, даже если не включать воображение. Что может ждать в жерновах? Только полное уничтожение. И отчасти в этом будет виноват Леший. Виноват, потому что позволил Трояну существенно расширить и укрепить повстанческую армию. Леший нащупал и крепко сжал руку Леры, одновременно заставляя себя сосредоточиться на текущих проблемах. Как все сложится, пока неизвестно. Возможно, людям все-таки удастся выскользнуть из ловушки или хотя бы у командиров хватит ума пропустить узловых биомехов сквозь свои позиции? Или наоборот – пропустить троянцев. Может быть, «продвинутые» биомехи нанесут по чугункам Трояна массированный ракетно-бомбовый удар и решат проблему еще до того, как жернова двух железных армий сойдутся и начнут драку, в которой заодно будут перемалываться в прах подразделения и боевые группы людей? Может быть… Да мало ли что еще может быть?! Пока все это оставалось чистой теорией, набором вероятностей. А возможность навернуться с невидимого моста, с высоты, между прочим, в добрую сотню метров, была реальностью. Один неверный шаг – и все, поминай как звали. Лера ответила на сигнал Лешего. Девушка тоже сжала руку сталкера, словно теперь уже она подбадривала спутника и тем самым возвращала ему должок. Леший ощутил очередной прилив уверенности в себе и продолжил движение. Судя по ощущениям, коромысло «Хрустального моста» вот-вот должно было пойти вниз. Сталкер вспомнил о своем приказе импланту и запросил расчеты. Имплант мгновенно выдал результат. Узнав, где заканчивается нерукотворное сооружение, Леший мысленно матюкнулся. Никакого облегчения, кроме избавления от приступов высотобоязни, ходокам внизу не светило. Прозрачное полукольцо пешеходного коромысла втыкалось в землю, а вернее – в воду, точнехонько посреди Москвы-реки, в десятке метров от того места, где реку когда-то пересекал железнодорожный мост. Местные жители называли это место «Крокодиловой фермой». Комментарии к такому названию, как говорится, излишни. * * * «Призрачно все в этом мире бушующем». Бобер не помнил мотива этой старой песни, очень уж давно он слышал ее в последний раз, но начальная строчка осела в глубинах памяти и всплывала на поверхность каждый раз, когда наемнику требовалось обрести утраченное душевное равновесие. Сегодня «валерьяновая» строка всплывала дважды и обещала всплыть в третий раз. Это был своего рода рекорд. Бобер спустился на лифте в главный отсек бункера, бесшумно подошел к дверям кабинета Профессора, но, прежде чем войти, замер вне поля зрения охранных камер. Нет, не ради того, чтобы подслушать секретные разговоры босса, а просто стараясь определить, в каком настроении пребывает начальство. Голос Профессора наемник услышал, еще когда вышел из лифта, но интонаций не уловил. То ли босс был раздражен, то ли просто говорил с кем-то приказным тоном. С этим следовало определиться заранее. Вот Бобер и определялся. Камеры слежения не видели наемника – сто процентов, – и услышать его Профессор не мог, но каким-то образом босс вычислил своего начальника охраны. – Не стой у порога, Бобер, входи, – приказал Профессор. Наемник так и не понял, каким тоном говорит босс, пришлось готовиться к худшему. На всякий случай. – Я… виноват, Профессор, – Бобер взглянул на босса исподлобья. – Все нормально, – Профессор махнул рукой и усмехнулся. – Проходи, печальный мой, будем работать дальше. – Но… – Бобер остался на месте, в шаге от порога, – я потерял всю десятку Шведа. – Наберешь новых бойцов, Бобер, расслабься. На войне как на войне. Я ни в чем тебя не виню, ты выполнил задание. – Я провалил задание, – попытался возразить Бобер. – Выполнил, выполнил, – Профессор указал на кресло. – Правда, сам того не подозревая. Сядь, послушай, что говорят другие мои помощники. Очень интересные репортажи. Раздели, так сказать, со мной торжественный момент. – Как скажете, босс, – у Бобра отчасти отлегло от сердца. То, что он выполнил задание, «сам того не подозревая», наемнику не понравилось, но в целом ситуация развернулась в нужную сторону, поэтому мелкие обиды не в счет. Подумаешь, босс использовал подчиненного вслепую, всякое бывает. Жалко, что потеряна такая профессиональная группа, как десятка Шведа, но и это можно пережить. Контракт сохранен, и это главное. Профессор эффектно щелкнул пальцами, и в воздухе повисло объемное изображение. Бобер легко узнал пейзаж локации ЧАЭС. И то, что происходило на фоне этого пейзажа, он тоже узнал без труда. Творилось в Старой Зоне примерно то же, что и в Москве. Откуда-то с северо-востока в сторону тамбура двигались крупные силы биомехов. У них на пути стояли, лежали или окапывались разрозненные группки людей. А со стороны Припяти навстречу «периферийным» железкам двигались другие биомехи плюс химеры. Только присутствие в строю энергоботов и воздушное прикрытие в виде драконов и отличало центральную группировку от периферийной. Со стороны отличие казалось существенным, но Бобер подозревал, что для попавших в клещи людей разницы не было. И те и другие биомехи без колебаний сминали и растаптывали вставшую на пути живую силу, очищая от досадных помех поле будущей битвы с реальным противником. – Все идет по плану, – появляясь в кадре, доложил незнакомый Бобру наемник. – В нашей локации зараза успешно распространена по периферии. Биомехи из Узла и химеры не мешали, поскольку были заблокированы вблизи тамбуров людьми, которые накануне стянули крупные силы к центрам локаций. Таким образом, все биомехи поделены на две группировки: центрально-узловую и периферийно-троянскую. – Отличные новости, Граф, – Профессор потер руки. – Как по-вашему, дубликат справляется с задачей? – Троян был бы уместнее, – наемник по прозвищу Граф качнул головой. – Но сойдет и дубликат. Дело нехитрое – вывести армию в поле и устроить заварушку. Есть только один неприятный момент, Профессор. Троянская зараза оказалась очень злой и цепкой. Все мои люди больны. Некоторые уже списаны вчистую. Держатся только жженые и мнемотехники, которые сумели стабилизировать заразу. Такие же проблемы возникли у военных и сталкеров, которые столкнулись с троянским войском. – Побочный эффект, – Профессор поморщился. – Не обращайте внимания. Как говорится, меньше народа, больше кислорода. А своим людям пообещайте тройное вознаграждение. – Лучше пообещать помощь хороших мнемотехников. – Или так. Это ваши проблемы, Граф. Будут новости, вызывайте меня, не стесняйтесь, я на связи. Профессор вновь щелкнул пальцами. Изображение сменилось. Теперь в кадре была локация Сосновый Бор. Где-то вдалеке возвышались корпуса не тронутой Катастрофой Ленинградской АЭС, справа темнели заросли автонов, а прямо по курсу, на среднем плане клубился черный дым. Наблюдатель в этой локации был из числа вольных сталкеров. – Что у тебя, Майер? – Профессор окинул взглядом панораму. – Нормалек, – сталкер поднял большой палец. – Двойник ведет со счетом три ноль. Праведников растоптал, как тараканов, а отряд узловиков его бронезавры загнали в овраги и закатали, как селедок в банки. Живьем похоронили. И военным троянцы навешали от всей чугунной души. Четыре вертушки отбили. Теперь троянская рать к станции ломится. Не знал бы, что ими обычная железка командует, ни за что не догадался бы. Вылитый Троян, честное слово! И командует уверенно. Разве что не трансформируется. Знатно вы им программы синхронизировали, не подкопаешься. – Поменьше текста в эфир, – приказал Профессор недовольно. – По существу. – А, понял, – сталкер приложил палец к губам. – Гоню по существу. Узловые биомехи пытаются удержаться на позициях, но троянцев больше. Если б не химеры, троянцы давно бы тамбур перекрыли. Им бы еще десяток «Плетей», чтоб химер отогнать… – Намек понял, но пока не время, – сказал Профессор. – «Плети» подкинешь троянцам только по моему сигналу. Будь на связи. – Всегда на ней! Профессор щелкнул пальцами в третий раз, и на экране возник унылый пейзаж Казантипа. Заросли автонов практически скрывали все характерные приметы, но Бобру было понятно и без примет – это Крым. Ведь такие сочно-сизые грозовые тучи постоянно висели только над этой локацией, да и докладывал человек в униформе Ордена. – Как дела, брат Зеро? – спросил Профессор. – Мягко говоря, погано, – узловик вздохнул, но вдруг расплылся в улыбке. – Для Ордена, конечно. Мои послушники разнесли заразу по всей Цитадели. Еще час, и узловики будут не в силах помешать изделиям. Машины сойдутся в смертельной битве! – Оставьте пафос, брат Зеро, – Профессор едва заметно усмехнулся. – «Смертельная битва»… это для машин-то… Тайники вскрыты? – Да, конечно, – брат Зеро так и не снял маску одухотворенности. – Таймеры сработали штатно во всех тайниках. Серия «Х» успешно распространена в местах скопления биомехов новых генераций, а также заброшена в Городище Феодосия и в Городище-на-дне. Сегодня великий день, Профессор, не так ли?! – Так, – Профессор, не прощаясь, выключил связь. – Тошнит от этого типа. Знал его еще до Катастрофы. Был он мелким дельцом в околонаучных кругах, а звали его Энди Левински. Ловкий был парень и с хорошим чутьем конъюнктуры, как ему казалось. Впрочем, и трудолюбивый был, в этом не откажешь. Такие объемы идей выдавал, пусть и посредственных, просто за двоих. Но в те времена я ни за что не нанял бы его помощником. Может, только в качестве пустобреха, на конкурентов тявкать. А теперь вот, видишь сам, выбирать не приходится… Но я что-то отвлекся. Итак, Бобер, что происходит в Москве, ты видел своими глазами, остался только Новосибирск. – Разрешите вопрос, – Бобер чуть подался вперед. – Я видел, как железки делятся на два лагеря. Виной тому наноботы серии «Х»? – Верно. – И если бы я вернул товар, вы отдали бы его Трояну? – Снова в точку, Бобер. – И почему было не сказать об этом сразу Трояну? Зачем вам понадобилось отправлять меня и моих людей? Отправлять на верную смерть. – Это очень сложно объяснить, Бобер, – Профессор поморщился. – Если коротко – за нашим спектаклем следят очень дотошные ценители искусства. И следят очень внимательно. Я вынужден страховаться на каждом шагу. К тому же насчет верной смерти ты ошибаешься. Большая часть твоей группы должна была вернуться. По моим расчетам. Теперь понимаешь? – Почти, – Бобер кивнул. – Вопросов больше нет. – Вот и отлично. Теперь давай выясним, как идут дела в Академгородке, и перейдем к главному акту нашей пьесы. Так сказать, к кульминации. Объемная проекция вновь ожила, демонстрируя обстановку на западе Новосибирской локации. Наблюдатель находился на левом берегу Оби, неподалеку от плотины ГЭС. Вернее, там находилась камера. Самого наблюдателя ни в кадре, ни за кадром не было, поэтому Профессору и Бобру пришлось смотреть репортаж без комментариев. Довольно солидный отряд биомехов двигался по плотине в сторону центра локации. Навстречу ему никакие силы не выдвигались, но это не означало, что верные Узлу железки собираются сдаться без боя или встретить троянцев на подступах к тамбуру. Несколько десятков бронезавров при поддержке сотни рапторов и множества ботов стояли сплошной стеной на протяженном участке Бердского шоссе, развернув все орудия в сторону плотины, а в воздухе кружили несколько звеньев драконов. Узловые биомехи пока не открывали огонь, но явно были готовы сделать это в любую минуту. Предбоевое напряжение, казалось, разлито в воздухе. – Странно, – Профессор провел сквозь проекцию ладонью. – Где мой новосибирский помощник? – Спит? – негромко предположил Бобер. Профессор заставил камеру развернуться. Помощник обнаружился сразу. Он и еще два человека в униформе наемников лежали на позиции, удобной для наблюдения за происходящим на плотине, но не спали, это точно. Трое «диких гусей» были мертвы. И смерть они приняли явно не от лазерного луча или пули. Трупы были покрыты темной, подсыхающей кровью от макушек до пяток. Казалось, что кровь просочилась через все поры их тел и пропитала насквозь одежду. Профессор заставил камеру снизиться и отлететь чуть в сторону. С нового ракурса стали видны лица двоих из троицы погибших наемников. Зрелище было жутковатым. Лица людей перекошены, на них застыли гримасы боли и отчаяния, а мутные глаза буквально выкатились из орбит. И все это сверху покрыто коркой запекшейся крови. – Просто какая-то лихорадка Эбола, – негромко проронил Профессор. – Действительно злая зараза. – Если Троян победит, он победит сразу на двух фронтах, – прокомментировал увиденное Бобер. – Сделает и Узел, и нас. – Не «сделает»! – Профессор вдруг рассердился. – Я учел все варианты! Эпидемию мы стабилизируем одним щелчком, вот так! – Профессор вновь щелкнул пальцами. – У меня есть код, который отключит серию «Х», когда Троян выполнит свою задачу! Нам надо только потерпеть, дождаться развязки! – Точнее, дожить до развязки, – пробурчал Бобер. – И надеяться, что Троян не изменит этот самый код. – Это нереально! Он не сумеет! Но кое в чем ты прав, наемник, чтобы дожить, нам следует поторопиться. Начнем следующий этап немедленно! Троян, на связь! Суперскорг вышел на связь не сразу. Видимо, был занят или просто не хотел выдавать свою заинтересованность в дальнейшем сотрудничестве с Профессором. Проще говоря – набивал себе цену. Но паузу он не передержал. – Слушаю тебя, Профессор, – Троян появился на довольно внушительном фоне. Скорг стоял на каком-то возвышении, вдалеке за его спиной виднелось Городище, а все пространство между железным гнездом и зданием, на крыше которого находился Троян, заполнили тысячи биомехов разных модификаций. – Вижу, ты преуспел, – Профессор усмехнулся. – Более, чем ты ожидал. Я нашел украденные у тебя контейнеры и пустил их содержимое в дело. – Я вижу. Что планируешь делать дальше? – Идти к тамбуру, – не колеблясь ни секунды, заявил Троян. – И что дальше? – Я заблокирую тамбур и заставлю Узел пойти на переговоры. – Узел перебросит модернизированных биомехов из других локаций и разобьет тебя, Троян. Никаких переговоров не получится. – Посмотрим! – У меня есть другое предложение. Я помогу тебе заблокировать не только московский тамбур, а сразу все пять. А ты поможешь мне в одном несложном для тебя дельце. Как тебе такой вариант? – Не понимаю, каким образом… – Троян на секунду завис. – Что происходит в других локациях? Что это за пародии на мое войско продвигаются к тамбурам? И откуда взялись эти четыре клоуна, так похожие на меня в варианте бота-андроида? – Ага, ты догадался заглянуть в М-сеть, отлично! Мне будет проще объяснить свой замысел. «Клоуны» и есть боты-андроиды, их изготовил я. – Ты? – Троян в одну секунду трансформировался в подобие человека. Видимо, это должно было означать, что откровение Профессора его заинтриговало. – Я. Они действительно очень похожи на тебя, за одним существенным исключением. Ты – суперскорг, а они обычные биомехи. Но этот момент ничуть не помешает тебе сделать их своими глазами, ушами и выносными командными центрами в других локациях. Ты будешь един в пяти лицах. И будешь командовать сразу пятью армиями. По силам задача? – Всего пять? – Троян усмехнулся. – Легче легкого. Можешь прямо сейчас переводить управление всеми войсками на меня. – Обязательно переведу. Но только после того, как Узел отдаст мне то, что отнял. В этом и заключается истинный смысл нашей с тобой сделки. – Мы можем упустить время и тактическую инициативу… – Дослушай! Чтобы верно оценить ситуацию и перспективы, тебе следует знать некоторые детали предыстории и общего замысла. – Я уже понял твой замысел, а предысторию несложно реконструировать. – Да? Ну-ну, попробуй, – Профессор усмехнулся. – Сначала ты обманом стянул крупные силы военных и всех ключевых группировок к тамбурам, чтобы создать живую ширму между биомехами, которые после пульсации вернутся из Узла, и изделиями, которые подчинятся мне. Затем ты нанял людей, чтобы разнести серию «Х» по всей Зоне… – Пока все верно, – Профессор кивнул. – Несколько групп наемников-курьеров отправились во все локации еще 29 мая. Продолжай. – Затем ты заинтересовал меня. Я не знал для чего и потому не верил тебе. Теперь же я знаю, чего ты добиваешься. – Любопытно. Чего же? – Ты сам сказал, что Узел отнял у тебя нечто ценное. Ты хочешь эту вещь вернуть. Но ты органическое существо и не можешь проникнуть в центр Узла, тебе открыт доступ лишь в транзитные коридоры. А если каким-то чудом и проникнешь, не сумеешь там сориентироваться и найти обратный путь. Вот для чего тебе понадобился именно я. Единственное создание на Земле, способное под видом человека незаметно войти в тамбур, трансформироваться в биомеха, проникнуть в глубь Узла и вернуться, в нужный момент вновь прикинувшись человеком. Идеальный план, Профессор. Что я должен для тебя добыть? – Ничего особенного, – Профессор ничуть не растерялся от неожиданного натиска скорга. – Ты должен вернуть в наш трехмерный мир Установку, создающую тоннели. – Это нереально. – Возможно. Если окажется, что это действительно трудно сделать, ты загрузишь в Тоннельную Установку программу, с помощью которой я смогу контролировать ее на расстоянии. – И тогда ты дашь сигнал всем армиям серии «Х» слушать только мои приказы? – Такой сигнал уже дан, Троян. У твоего войска появился генерал – ты. Твои биомехи вышли на рубежи атаки во всех локациях Зоны и только ждут команды, чтобы ринуться в бой. Они сомнут «живую ширму» из военных и прочих людей, если раньше все люди не вымрут от заразы серии «Х». А после этого твои войска ударят по узловым биомехам. Что будет дальше, думаю, ты себе представляешь, не так ли? – Узел будет вынужден бросить в бой резервы, – продолжил Троян. – В конце концов наступит момент, когда Узел ощутит нехватку ресурсов и ему придется отправить в бой не биомехов и химер, а самого Атомного демона. Как только это случится, для меня настанет время платить по счету. Я должен буду проникнуть в Узел, найти там Установку и ввести в нее троянскую во всех смыслах программу, которая обеспечит тебе М-связь с компьютером Установки… – То есть снова подчинит Тоннельную Установку мне. Только и всего. Заметь, Троян, я не претендую на большее. Я просто пытаюсь восстановить справедливость. Я построил эту Установку и хочу ее себе вернуть. Что скажешь? – У тебя хороший план, профессор Сливко. – Спасибо. И поздравляю, ты действительно самая умная машина во всех пяти локациях Зоны. Мало того, что просчитал ситуацию, ты еще верно просчитал меня. – После того как ты озвучил свою сверхзадачу, это было проще, чем сложить два и два. Ты профессор Сливко, руководитель лаборатории, в которой с использованием чертежей еще советских ученых была воссоздана Тоннельная Установка. Воссоздана и запущена. В результате ты стоишь посреди мертвой пустоши и беседуешь с самой разумной в Зоне машиной. – Я практически создал Установку заново! – Профессор слегка заволновался, стало заметно, что тема авторских прав на Установку его сильно беспокоит. – Ее придумали еще в середине прошлого века в лаборатории братьев Огранских. Просто в те времена не существовало технологической базы, чтобы реализовать проект. Идея советских ученых значительно опередила свое время. Поэтому чертежи были переработаны профессором Драгомировым, и по их второму варианту твои предшественники создали экспериментальную установку, запуск которой был запланирован на 26 апреля 1986 года. В архивах нет данных, состоялся ли пробный запуск, но я почему-то уверен, что состоялся. После чего проект закрыли, а чертежи упрятали понадежнее или уничтожили. Но в семейном архиве Драгомировых сохранился первый их вариант. Именно тот, от которого оттолкнулся в своих разработках ты, профессор, – внес ясность Троян. – Вот именно, лишь оттолкнулся! – профессор Сливко вспыхнул, а затем пошел багровыми пятнами. – Все исполнение, все расчеты – мои! – Пусть будет так, – проронил Троян равнодушно. – Мне неинтересны человеческие игры в былые заслуги. Для машины прошлого нет, есть лишь базы накопленных данных. – Прекрасно, – было заметно, что профессор Сливко приложил серьезное усилие, чтобы взять себя в руки и вернуть разговор в деловое русло. – Ты принимаешь мои условия? – Приму, если ты гарантируешь, что Узел меня не тронет. – Не беспокойся, Троян, ты же знаешь, уничтожает не Узел, это лишь многомерная мыслящая ловушка. Уничтожает Атомный демон, своего рода трехмерный аватар Узла, а его на месте не будет. В отсутствие Атомного демона в Узле тебе ничто не будет угрожать, и ты сможешь выполнить свою миссию, а потом спокойно вернуться и закончить свою «техническую революцию». Твои шансы достаточно велики. И приз в этой игре тоже немаленький. Сделай, что должен, и мы поделим этот мир поровну: тебе – машины, Узел и территории Зоны, мне – люди и новые гипертоннели. – На выходе из которых ты найдешь гораздо большие и богатые территории? – Возможно и такое, Троян. Хотя, может быть, я не найду ничего. Это называется коммерческим риском. Но смотри, какой еще существует нюанс: закрыть техносу путь в Узел можно, только изменив всю систему гипертоннелей. Я смогу это сделать, если получу доступ к искусственному интеллекту Установки. Получается, и тебе выгодно, чтобы я вернул себе управление Установкой. Ты поможешь мне – я помогу тебе. Ты со мной? – Я согласен. Но я не с тобой, я сам по себе. Просто временно нам по пути. – Отлично, Троян. И учти еще вот что: не пытайся наплевать на мое поручение. Я ведь тоже имею код управления наноботами серии «Х». Вздумаешь меня обмануть – проиграешь. – Ты угрожаешь мне?! – Не я, Троян, тебе угрожает Узел, который страстно желает тебя перепрограммировать. Узел и забвение. Так что старайся, Троян, бери пример со своего бывшего друга Лешего и старайся поумнеть. – Он никогда не был моим другом, – по тону Трояна было легко определить, что скорг считает выпад Сливко мелкой и неумной «местью кота Леопольда» за то, что Троян посмел оспорить авторские права профессора на Установку, а опосредованно… и на Зону в целом! Ведь она появилась в результате некорректной работы Тоннельной Установки. – Был и есть, – мстительно ухмыляясь, сказал Профессор. – Все, у кого мы учимся чему-то полезному, для нас друзья. У врагов мы учимся быстрее, чем у всех остальных. И как прикажешь их называть? – Ты меня запутал, человек. По лицу профессора Сливко было видно, что именно этого он и добивался. Он страстно желал поставить «больно умного» скорга на место и теперь был весьма доволен результатом. – Вот почему без моей помощи тебе не победить людей, скорг, – с ноткой фальшивой торжественности заявил Профессор (практически так же, как это недавно сделал брат Зеро). – Даже после того, как ты станешь полноправным властителем техноса. Победить людей могут только сами люди. До встречи, Троян. И да здравствует техническая революция! – Иди к черту, – Троян активировал режим маскировки и, немного померцав, исчез с экрана. Профессор усмехнулся и посмотрел на Бобра. Тот усмехнулся тоже. Но по другому поводу. Кто кого победил в этой словесной схватке, лично наемнику было непонятно. Особенно впечатлил его финальный аккорд. Вроде бы незначительный штришок, но именно он жирно перечеркнул все усилия Профессора. Сливко попытался одолеть Трояна пресловутой человеческой парадоксальностью мышления, а скорг просто взял и отмахнулся – тоже чисто по-человечески. По мнению Бобра, счет в результате стал один – один. Но озвучивать этот вывод наемник не собирался. – Как тебе беседа? – спросил босс. – Прошла… напряженно. Для Трояна. Но замысел понятен, и я не вижу причин для сбоя. – Я тоже так думаю, – Профессор самодовольно ухмыльнулся. – Но страховка не бывает лишней. Отправляйся к тамбуру, Бобер. Ты проследишь, чтобы Трояну не помешал какой-нибудь глупый случай. Допустим, какой-нибудь ловкач, вроде того ночного вора. На этот раз, если произойдет нечто подобное, знай, это не игра. – А если Троян начнет юлить? – Не начнет, – уверенно ответил Профессор. – Ему выгодно, чтобы я получил доступ к Установке и изменил конфигурацию сети гипертоннелей. Другого способа изолировать Узел не существует. – Новые тоннели все равно пересекутся, и возникнет новый Узел, – Бобер пожал плечами. – Ты хорошо соображаешь для наемника. – Это лежит на поверхности, – Бобер вновь пожал плечами. – Все правильно, Бобер, возникнет новый Узел. Но главным в нем будет уже не Атомный демон, а Троян. Вот и вся разница. Поэтому скорг непременно рискнет, что ему терять? И ему непременно попытаются помешать, уж поверь. Поэтому следи и охраняй. Задача понятна? – Так точно. Разрешите нанять еще людей? – Некогда, Бобер. Бери тех, что есть. Я обойдусь без охраны. В этом бункере мне спокойно даже в полном одиночестве… …Связь с представителем клиента была неустойчивой. Странно для М-сети, но факт. Тем не менее она не прерывалась на протяжении всей беседы наемника с Профессором, а значит, абонент все слышал. – Вы все слышали? – на всякий случай уточнил Бобер. – Да. – Какие будут указания? – Пока наблюдать, – ответил представитель клиента. – Делай, что сказал Профессор. Проследи за Трояном. Возможно, тебе удастся очутиться в гуще главных событий. – И снова подставить свою шею? – Мы разрешим тебе уничтожить того, кто тебя обидел. В качестве компенсации за моральный ущерб. – Профессора? – Нет. Того, кто украл у Профессора кейс с наноботами и выставил тебя на посмешище. Того, кто заманил в три ловушки подряд и фактически уничтожил твою группу. Сталкера по прозвищу Леший. – Почему вы думаете, что он окажется там же, где и Троян? – Это лишь предположение, Бобер, но вероятность такого развития событий очень велика. К тому же это единственный бонус, который мы можем тебе предложить. Ты вправе отказаться. – Нет, я не откажусь, – Бобер сжал кулаки. – Зуб за зуб. 8 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Группе Кольцова удалось не только дойти до станции метро «Фили», но еще и остаться незамеченной. А ведь двигались спецназовцы всего в нескольких сотнях метров позади троянского войска. Не испортил дела даже «прицеп» в виде морпеха Герасимова. Правда, ближе к пункту прибытия группе пришлось заложить приличный крюк, но это не помешало бойцам увидеть то, ради чего они, собственно, и отправились по пятам железной армии Трояна. Вернее, увидел все наблюдатель, а им снова стал проводник Щука, который взобрался на уцелевшую стену старой высотки, но чуть позже он в красках описал увиденное всем остальным. Получалось, что в тот момент, когда группа прибыла на позицию у подножия высотки, где-то ближе к железнодорожной насыпи, наступило нечто вроде кульминации. Армии Трояна и Поклонного Городища яростно столкнулись и… стали одной большой армией Трояна. Понаблюдав минут пять, Галимов спустился с НП и описал увиденное. – Можем считать, что задание выполнено, – подытоживая, заявил капитан. – Видел своими глазами и контейнеры с Н-капсулами, и то, как Троян порвал их в клочья. – Капсулы? – удивленно переспросил Герасимов. – Контейнеры, – с усмешкой пояснил Гелашвили. – Мазут! – Н-капсулы разлетелись метров на пятьсот, – продолжил Щука. – Все вокруг забрызгали. В том числе и всю чугунную гвардию, что из Поклонного Городища вывалила. – С чем Трояна можно и поздравить, – сказал Кольцов. – Людей видел? – Были два десятка, на крыше гаражей. – Они до сих пор там? – Кольцов насторожился. – Двое ушли, остальные пока там, биомехов косят. Хочешь им помочь? – Нет, – Кольцов мельком взглянул на Герасимова. – А двое… куда ушли? – Я не понял, – Галимов пожал плечами. – Дошли до края крыши и словно растворились. – А какие они были? – спросил Герасимов. – А тебе зачем? – Щука внимательно посмотрел на морячка. – Люди как люди. Мужчина и женщина. У тебя к ним есть вопросы? – Какие вопросы? – Герасимов стушевался. – Знать не знаю, кто такие! Просто спросил. – А если «просто», не отвлекай по мелочам, – строго сказал Галимов. – Праздное любопытство сейчас не к месту, понял? – Да, – морпех торопливо кивнул. – Не «да», а так точно, – проронил Гелашвили. – Килька в томате! – Топаем на базу? – обращаясь к Кольцову, спросил Галимов. – Отставить, – спецназовский капитан коротко мотнул головой. – По М-связи доложим, а сами дальше пойдем. – Куда? – Галимов прищурился. – Я не все знаю, да? – Это наше первоначальное задание, – Кольцов махнул рукой, – не загружайся. Ты можешь идти на базу, если хочешь. А мы еще не закончили. – Я… кажется… закончил, – вдруг прохрипел рядовой Касутин. Все дружно обернулись к бойцу. И так же дружно все поняли, что Касутин не шутит и не прикидывается. Боец сидел у стены разрушенной высотки, подобрав ноги и прижав руки к животу. Выглядел рядовой очень и очень плохо. Все лицо у Касутина было покрыто багровыми и желтыми пятнами, на лбу выступили крупные капли пота, бойца трясло, как на вибростенде, а на губах у него пузырилась розовая пена. – Что случилось, Ваня? – рядом с Касутиным присел Гелашвили. – Херово мне что-то, – слабо улыбаясь, прошептал боец. – Болит… все… Даже потроха болят… сильно. – Что за напасть? – Гелашвили растерянно взглянул на командира. Кольцов нахмурился и пожал плечами. Сержант перевел взгляд на Анисина. Ефрейтор оттянул ворот и коротко откашлялся. На лбу у него тоже выступили крупные капли пота, точь-в-точь как у Касутина, но пятен на лице у Анисина пока не наблюдалось. – Мне тоже как-то… нехорошо, – хрипло проговорил Герасимов. – Да вы чего все?! – Гелашвили с надеждой взглянул на проводника. Галимов был пока в порядке. Он подошел к Касутину, потрогал бойцу лоб, взял его за руку и нащупал пульс. Засекать частоту пульса Щука не стал. Видимо, ему все было ясно и так. – Зараза, – коротко заявил Галимов. – Новая какая-то, сразу все тело прошила. – Порешу всех, суки! – неожиданно во всю глотку заорал Касутин. – Молитесь, пиндосы! Рядовой, прямо из положения «лежа», взвился в воздух свечкой, одновременно активируя импульсник, а свободной рукой выхватывая из кармашка на разгрузке плазменную гранату. Если бы не фантастическая реакция Гелашвили и Кольцова, все могло закончиться большим погребальным костром. Одним на всех. Ведь плазменный шар, который возникал при взрыве штатной гранаты РГП-1, имел в диаметре почти десять метров. Сержант и капитан синхронно кинулись на Касутина. ИПП у обезумевшего бойца выбил Кольцов, а гранату успел выхватить Гелашвили. Причем сержант успел еще и отключить электронный взрыватель. Третьим среагировал Галимов, и уже втроем товарищи сумели повалить Касутина на землю и скрутить его так, чтобы спецназовец не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Захват был жестким и болезненным, но Касутину, похоже, было уже плевать на боль. Он брыкался, извивался и все норовил встать, несмотря на тяжесть, боль и трещащие кости и сухожилия. И ему едва это не удалось! Откуда в человеке могло взяться столько силы, оставалось гадать. Примерно минуту товарищи боролись с бьющимся в припадке Касутиным, и сержант Гелашвили уже предложил было треснуть рядового прикладом по затылку, от греха подальше, но тут боец вдруг резко обмяк и… потек. Именно так – потек в самом прямом смысле. Из всех пор его тела вдруг выступили крупные капли какой-то неестественно прозрачной крови. Да, кровь была красная, но в то же время будто бы разбавленная… первым вспомнил нужное слово умница Анисин – лизированная. – Кирдык, – сделал вывод Гелашвили. – Что ж это за беда такая? Щука, у вас в Москве часто такое случается? – У нас… впервые вижу, – тяжело дыша после схватки с обезумевшим Касутиным, ответил Галимов. – Серия «Х», – шепнул Герасимов. – Это все она! Троянская зараза! Морячок поморщился и схватился за живот. – Только ее мы не пробовали, – сказал Гелашвили и сплюнул. – Если она такая злая, получается, что всем кирдык, не только Касутину. Командир, что скажешь? – Справимся, – уверенно отрезал Кольцов. – Жженых среди нас нет, но мнемотехник имеется. Герасимов, ты ведь мнемотехник? – Я… – морячка снова скрутил приступ. – Я… да… только… мне сначала надо себя… вылечить, а… не получается. – Ну, это как обычно, – с невеселой усмешкой произнес Гелашвили. – Сапожник без сапог, доктор с насморком, а у морячка порт приписки – Улан-Батор. Думаю, если галопом на базу рванем, успеем стабилизировать заразу, командир. Касутин еще на автостоянке кукситься начал, я точно помню, а эти только что. Сержант кивком указал на Герасимова и Анисина. – Нет, – Кольцов как-то странно сверкнул взглядом. – Мы не можем вернуться. Пока не выполнили задание, назад хода нет! – Да почему?! – не выдержал Галимов. – Ты можешь внятно объяснить, капитан, что за сверхважное задание у тебя? – Не могу объяснить, капитан, – Кольцов поднял на Щуку взгляд, блестящий от нездорового возбуждения (но вряд ли этот блеск был признаком заражения). – Это совершенно секретная информация! Если моим бойцам суждено сложить голову, так и будет, но задание мы выполним. – Да пошел ты! – вдруг заявил Анисин. – Сам подыхай ради своего задания! Все снова насторожились, даже схватились за оружие, но в следующую секунду расслабились. Анисин говорил спокойно, даже как-то вяло. Он выглядел так же плохо, как Герасимов, но пока не настолько отвратительно, как Касутин. И вел себя ефрейтор пока вполне адекватно. На первый взгляд. – Ты кому? – осторожно поинтересовался Гелашвили. – Ему, – Анисин положил руку на ИПП и кивком указал на Кольцова. – Не согласен я подыхать от заразы. – Что за разговорчики, боец?! – возмутился Кольцов. – Приказ есть приказ! Как ты смеешь… – Чей приказ?! – перебил командира Анисин. – Приказ штаба Барьерной армии? Или приказ штаба разведки Ордена Священного Узла? – Что ты несешь… – прошипел Кольцов, нащупывая в кобуре «Страйк» и одновременно медленно смещаясь куда-то за спину Анисину. – Миша, подумай, – вдруг шепнул Герасимов, тоже сдавая назад и вправо, примерно в ту же сторону, что и Кольцов. – Не понял, – заинтересовался Гелашвили. – Что за гнилой базар, ефрейтор? – Нормальный базар, – Анисин вздрогнул от приступа колик в животе и поморщился. – Нам приказано Избранного найти. Напротив Анисина остались лишь Гелашвили и Галимов, поэтому удивленными взглядами они обменялись только между собой. – А Орден тут при чем? – уточнил Галимов. – Орден и приказал, – ответил Анисин. – Вам? – Нам, – Анисин кивнул и снова поморщился. – Меня они деньгами пристегнули. И Касутина тоже. Готов во всем чистосердечно признаться… Черт! Жора, Щука, идем на базу… больно! Там все расскажу. – Нет уж, погоди, болезный, – Гелашвили уставился на ефрейтора в упор. – Сначала поясни, кто тебя пристегнул, узловики? – Ясный день, не егеря! Вот эти двое и пристегнули! – Анисин мотнул головой, пытаясь указать на Кольцова и Герасимова. – Брат Рихтер и брат Герасим. Шпионы его высокоблагородия командора Хантера… – Ты вообще очумел, боец, – нервно усмехнулся Кольцов. – Бредить начал! – Нет, погодите, – вмешался Галимов. – Брат Рихтер? – Он же капитан Кольцов, – Анисин кивнул. – Что, не слыхали о таком? – Слыхали. И очень давно хотели познакомиться, – Галимов прищурился и поднял взгляд на Кольцова. Капитан Кольцов сохранил невозмутимое выражение лица и стеклянный взгляд, направленный в никуда, но сделал еще полшага за спину Анисину. – Сто штук пообещали… а потом столько же каждый месяц, – хрипло проговорил Анисин. – Вот я и… не устоял… продался. – Э-эх, – горько вздохнул Гелашвили, – дурилка ты, Анисин. Сто штук ты мог бы и на хабаре поднять, никто ведь не запрещает мелкие делишки проворачивать. Не сразу, конечно, но мог. И предавать никого не потребовалось бы. Дурилка, честное слово, и только! – Я не предавал… – Анисин вспыхнул и пошел багровыми пятнами, то ли от стыда, то ли от болезни. – Я просто… – Ладно, Мишаня, береги силы, – перебил его сержант и понизил голос: – Пригодятся. Нам еще с твоим нанимателем разговаривать. Поможешь? Тебе зачтется, обещаю. А потом пойдем на базу. Поможешь? Все равно раньше, чем с ним разберемся, не выйдем. – Помогу, – Анисин кивнул. – И потом помогу. Я еще много чего расскажу… контрразведке. Надоело по ночам трястись и совестью мучиться! И про Рихтера расскажу, и про Избранного, которого Орден ищет. Это, может быть, и в самом деле важно… в смысле – Избранный… может, реально… не знаю… но мне показалось, что вполне может быть… Анисин оборвал свое чистосердечное, но сумбурное признание на полуслове. Грудная бронепластина боевого костюма ефрейтора вдруг выгнулась и лопнула, будто бы изнутри в нее ударила пуля. Как только Галимов и Гелашвили сообразили, что так оно и есть, время словно остановилось. Все, что случилось дальше, уложилось в одну секунду. И уложилось в нее многое, очень многое. Галимов и Гелашвили одновременно вскинули оружие и выстрелили… в капитана Кольцова! Ни у сержанта, ни у проводника не возникло ни малейшего сомнения, что в спину Анисину выстрелил именно он. Да и не было у них времени для сомнений, все получилось чисто рефлекторно. Но капитан Кольцов, или брат Рихтер, теперь его можно было называть как угодно, прошел лучшую в мире школу русского спецназа, поэтому взять его вот так, парой выстрелов навскидку, было нереально. Прикрываясь оседающим на черную землю ефрейтором Анисиным, шпион мгновенно ушел с линии огня, переместился влево, за спину Герасимову и резко толкнул морячка вперед. Прямо навстречу смерти. Две новые очереди двух импульсников прошили Герасимова (или опять же – брата Герасима), но Рихтера снова не задели. Шпион ловко прыгнул рыбкой под прикрытие остатков ближайшей стены и ухитрился прямо в полете дать ответную очередь из «Страйка». Одна из пуль попала в плечо Галимову. Проводник крутанулся на месте волчком и рухнул навзничь. Гелашвили в тот же миг выстрелил в Рихтера снова и, будто бы превратившись в ртуть, быстро, но плавно «перетек» на новую позицию, также прикрытую массивным бетонным обломком закопченной стены. И только в этот момент растянувшаяся, как жвачка, кризисная секунда наконец-то закончилась, время обрело нормальный темп, а хлопки выстрелов зазвучали, как привычная трещотка. Сержант откатился, насколько смог, влево, выглянул из укрытия и полоснул очередью по руинам, прикрывающим позицию Рихтера. Шпион ответил, но тоже с новой позиции. Судя по всему, он пытался уползти в восточном направлении. Решение было рискованным, всю восточную сторону улицы блокировали биомехи, но выбора у Рихтера не оставалось. ИПП шпиона валялся рядом с бездыханным телом брата Герасима, в руках у Рихтера оставался лишь небольшой десятизарядный «Страйк», так что огневой перевес был на стороне Гелашвили. Шпион мог, конечно, бросить плазменную гранату или применить нетрадиционное оружие, например включить «концентратор» и швырнуть в сержанта «шаровуху», но для этого ему пришлось бы высунуться из руин, а это было чревато неприятностями. Реакция у Гелашвили отменная, и стрелял он быстрее и точнее всех в специальном отряде. Уж кто-кто, а бывший командир знал не понаслышке, насколько опасен опытный сержант. Гелашвили снова сменил позицию и прислушался. Двигаться бесшумно Рихтеру мешало разнокалиберное каменное крошево под ногами. Шпион уходил все дальше на восток. Гелашвили на миг выглянул из укрытия и оценил обстановку на четной стороне Новозаводской улицы. Биомехи явно услышали, что к ним кто-то ползет, и были готовы встретить гостя с распростертыми объятиями. – И поделом! – процедил сквозь зубы сержант. – Лети, мотылек сраный, на свечку! Гелашвили съехал по осыпи вниз, пригибаясь, вернулся к месту побоища и бегло осмотрелся. Морячок, он же брат Герасим, и ефрейтор Анисин были мертвы, рядовой Касутин тоже остыл. В живых пока оставался лишь капитан Галимов. Пуля серьезно повредила ему плечо, левая рука проводника болталась, словно на последней ниточке, капитана трясло от болевого шока, но шансы у него оставались. – «Плеть», – едва слышно шепнул Галимов. – Ага, – сержант кивнул. – Потерпи, сейчас станет легче. Гелашвили выдернул из специального кармана на разгрузке у проводника футляр с «Плетью» и осторожно достал артефакт. «Плеть» была заряжена примерно наполовину. Не дергалась и не извивалась. То есть была относительно безопасна даже для неопытного владельца. Сержанту случалось работать этим оружием, и неопытным Гелашвили себя не считал, однако ему никогда не доводилось использовать «Плеть» в качестве медицинского инструмента. Сержант секунду помедлил, настраиваясь, шумно выдохнул и активировал артефакт. Хвост «Плети» вытянулся на полметра, слегка дрогнул и подался в сторону Галимова. Складывалось впечатление, что артефакт «узнал» настоящего хозяина. Гелашвили медленно поднес кончик «Плети» к груди раненого и снова замер. «Плеть» вытянулась еще немного и осторожно, будто бы нежно, коснулась Галимова. Капитан тут же замер, словно остекленел, а «Плеть» втянула хвост и деактивировалась. Гелашвили упрятал артефакт в футляр, сунул (от греха подальше) все это богатство обратно в карман разгрузки капитана и наспех перевязал Галимову раненое плечо. Не для того, чтобы остановить кровь, теперь она не вытекала, а просто чтобы почти оторванная пулей рука действительно не оторвалась где-нибудь по пути. Ведь путь предстоял долгий. Закончив с оказанием первой помощи, сержант вновь замер и прислушался. Все-таки он чувствовал неудовлетворенность. Он не любил оставлять незаконченными важные дела. Особенно такие, как справедливое возмездие. Кавказская кровь, наверное, бурлила. Сержант невнятно чертыхнулся, а затем снова вынул из кармана у Галимова «Плеть». – Нет уж, так легко этот сукин кот не отделается! – пробормотал себе под нос Гелашвили, аккуратно усаживая капитана к стенке. – Посиди минутку, ладно? Я его контрразведке сдам. Пусть ему все мозги через иголку высосут! И за тебя, капитан, и за Анисина, и за всех, кто сгинул по милости этого «три-четырнадцать-дораса»! Сержант, вновь пригибаясь, пробрался между руинами, плюхнулся на живот и прополз несколько метров по-пластунски. Найти приличную позицию ему не удалось, но этого и не требовалось. Занимать оборону Гелашвили не собирался. Даже из партера он отлично видел спину крадущегося Рихтера, а еще видел, что шпион направляется прямиком в ловушку. Путь узловику перегораживал массивный носорог-автобус с остатками динамовского трафарета на морде, а несколько мелких рапторов медленно, но верно заходили с флангов. Сержант поднялся на четвереньки, быстро преодолел десяток метров, снова упал, перекатился, выдернул из футляра «Плеть» и, приподнявшись на локте, взмахнул гибким оружием над головой. «Плеть» мгновенно вытянулась на максимальные пятнадцать метров, и шарик на ее конце глухо брякнул о броню раптора справа от шпиона. Машина тут же зависла. Гелашвили совершил новое плавное круговое движение кистью, и «Плеть» снова вытянулась, теперь в направлении раптора слева от Рихтера. Биомех слева тоже застыл изваянием, но тут в дело вмешался носорог. «Динамовский» автобус сообразил, что на выручку жертве пришел более опасный противник, и решил применить новый сценарий охоты. Между шипами на морде железного чудовища вспыхнула электрическая дуга, а затем с кончиков шипов посыпались многочисленные мелкие искры. Выглядела вся эта иллюминация устрашающе, но сержант точно знал, что никакой опасности искры и дуга не представляют, опасность была впереди. Секундой позже на месте дуги появилась крупная шаровая молния. Короткий миг она висела между шипами на морде носорога, а затем сорвалась с насиженного места и рванулась в сторону Кольцова-Рихтера. Хорошо, что фальшивый капитан был все-таки настоящим бойцом. Он не запаниковал и не дернулся раньше времени. Он выждал, когда «шаровуха» преодолеет половину пути до его позиции, и вдруг резко откатился в сторону. Молния врезалась в землю точно там, где вот только что лежал капитан. Щебень и зола поднялись в воздух высоким фонтаном, а тугой хлопок взрыва резанул по ушам. Гелашвили пригнулся, затем снова поднял голову и оценил результат. Рихтер уцелел, но лежал без движения, видимо, его все-таки слегка контузило. В общем-то сержанту именно это и требовалось. Он снова взял низкий старт, в три прыжка добрался до Рихтера, одним рывком взвалил бесчувственного шпиона на плечо, дал отмашку «Плетью», отгоняя рапторов, и снова в три прыжка вернулся под прикрытие руин высотки. Носорог успел плюнуть вслед ловкому человеку еще одной шаровой молнией, но Гелашвили был уже вне зоны поражения, поэтому энергетический снаряд лишь наделал шума и поднял в воздух еще один фонтан из щебня и пыли. – Упитанный ты, командир, – сержант без всякого почтения сбросил шпиона на землю, завел шпиону руки за спину и туго стянул проволочными вязками. – Давай, очухивайся! Гелашвили перевернул Рихтера на спину и влепил ему пощечину. Шпион часто заморгал, дернулся, пытаясь подняться, но уткнулся носом в ствол собственного «Страйка», теперь перешедшего в распоряжение Гелашвили, и угомонился. Сдался или нет – вопрос, но притих. – Пойдешь сам или мне вас обоих на горбу переть? – сержант продемонстрировал шпиону «Плеть». – Гелашвили, это все недоразумение, – Кольцов поерзал. – Бизнес, понимаешь? – Понимаю, – спокойно ответил сержант. – Так что, сам пойдешь? – Конечно, сам, – Рихтер сел. – И Галимова помогу донести, развяжи! – Контрразведчики развяжут, – сержант ухватил пленника за ворот и поставил на ноги. – Дернешься, даже просто споткнешься – стреляю, договорились? – Жора, ну что ты, право слово! – Рихтер огорченно вздохнул. – Мы же полтора года в одной упряжке! – Выходит, что не в одной, – Гелашвили спрятал «Плеть» и «Страйк», взвалил себе на спину Галимова и перехватил поудобнее свободной рукой импульсник. – Шагай вперед, брат… как там тебя… Руперт? – Капитан Кольцов, – буркнул пленник. – Ну да, – сержант хмыкнул. – Вперед, брат Кольцов. На базу. – Отставить, – Рихтер коротко мотнул головой. – Мне приказ пришел, еще когда мы на парковке загорали, база закрыта на карантин. Там тоже троянская зараза бушует. – Надо же, – Гелашвили недоверчиво усмехнулся. – И куда пойдем? В расположение местного отряда Ордена? – Штаб чистильщиков в запасной бункер переехал, – игнорируя вопросы сержанта, сказал Рихтер. – Под церковью Иконы Божьей Матери на Ходынском поле. – Ближний свет! – Гелашвили присвистнул. – Это только так называется «на Ходынском поле». Реально она в двух шагах от Октябрьского поля находится, где перекресток Конева и Рыбалко. – Чуть лучше, – сержант кивнул. – Хотя ничего «лучшего»! В трех шагах от тамбура! Другого места не могли найти? – Вопрос к штабным. – А не врешь, брат Рутгер? – Кольцов! Кирилл Кольцов! – Да заткнись ты! – сержант сильно ткнул стволом ИПП шпиона в спину. – И отвечай на вопрос – не врешь?! – Не вру! – огрызнулся Рихтер. – Получи копию, если не веришь! Шпион перекинул на имплант-коммуникатор сержанту официальный приказ штаба бригады. Гелашвили на несколько секунд задумался, перечитывая приказ и пытаясь найти в нем признаки фальшивки, но ничего не нашел и успокоился. – Ладно, брат Роджер, шагай к Октябрьскому полю. Да смотри там, ушами по щекам не хлопай, железки кругом. – Сам знаю, – буркнул Рихтер и пошагал вперед. – Дорвался до власти… Кутузов… – Ты что-то пробубнил? – Гелашвили снова ткнул пленника стволом ИПП в спину. – Ничего. – Тогда молчи совсем, – сержант резко смягчил интонации. – От греха подальше, лучше молчи, Кольцов. По-человечески тебя прошу… в последний раз. Мягкий тон Гелашвили убедил Рихтера гораздо сильнее, чем ругань и угрозы. За полтора года совместной службы Кольцов неплохо изучил сержанта. Виртуозно ругался и покрикивал Жора всегда и на всех, но в этом не было частицы его сердца. А вот когда Гелашвили говорил тихо, мягко и серьезно, в слова он вкладывал всю душу и особый смысл. То есть когда он говорил «прошу в последний раз», можно было не сомневаться, следующего «раза» не будет. Будет пуля в затылок, и точка. * * * Провал – это самое обидное, что может случиться со шпионом. Мысль на первый взгляд банальная, но если вдуматься, очень даже глубокая. Ведь шпиона могут и отозвать, как не оправдавшего доверие Центра, или случайно ранить, а то и убить. Тоже обидные варианты. Последний так и вовсе скверный, хуже не придумаешь. Но провал все-таки обиднее. Он убивает не тело, но душу. Особенно если душа неотделима от чувства собственного достоинства. А кто такой человек без души? Живой механизм и только. Сокращенно – биомех. От слов «биос», то есть жизнь, и «механика». Или, как было принято говорить до Большой зачистки 2056 года, – механоид. В переводе – «подобный механизму». К разумным машинам термин применялся неправильно, ведь они не «механоподобные» изделия, а механизмы и есть. Потому его и выкинули из официального словаря. Зато к людям с «убитой» душой его можно применять до сих пор, причем с чистой совестью. Брат Рихтер механически переставлял ноги, рефлекторно останавливался, приседал или прятался, если видел биомехов, и автоматически обходил опасные места и ловушки. То есть вел себя действительно словно какой-то механоид. Вроде бы живой, мыслящий, но во всех своих поступках «подобный механизму», подобный живой машине, выполняющей программу – любой ценой дойти до пункта назначения. Моральное опустошение было просто критическим, и, кроме факта провала, виной тому были еще два момента. Первый – исчезло чудовищное напряжение, которое держало шпиона в тонусе все два года работы в тылу врага, и второй – Рихтер вдруг осознал, насколько бездарно прошла его жизнь. А в том, что она прошла, можно было не сомневаться. Военный трибунал Барьерной армии был суровой инстанцией. Шпионы и дезертиры ставились к стенке без вариантов. Шпионы в первую очередь. «И ради чего? Ради каких высоких идеалов я загубил свою жизнь? Нет, формально все понятно. Орден спас мою жизнь три года назад, значит, она теперь принадлежит Ордену. Но ведь это лишь слова! Жизнь не должна зависеть от слов и обязательств. Она должна ими только регулироваться. Даже не она сама, а ее течение должно регулироваться словами. Только и всего. Так почему я должен отдавать собственную жизнь за какие-то немузыкальные звуки?! Как бездарно! Как глупо! Как обидно! Я ведь мог сделать столько важных дел, и раньше, и в будущем. Мог бы стать великим! Почему нет? Мог запросто! Если какой-то сталкер вдруг становится Избранным, почему мне не стать Великим? Такая текучая, подвижная и непредсказуемая жизнь в Зоне. Сегодня ты капитан спецназа, а завтра легко можешь стать генералом чистильщиков, или командором Ордена, или еще каким-нибудь важным человеком. В Зоне все возможно… Все было возможно… До провала». За развалинами развлекательного центра «Юность» Рихтер автоматически свернул налево и сразу же прижался к стене дома на нечетной стороне улицы Маршала Рыбалко. В нескольких метрах прямо по курсу улицу перегораживала высокая баррикада. Рихтер временно вынырнул из свинцового моря депрессии и осмотрелся. Нет, опасности баррикада не представляла. Ее построили не биомехи, а люди. Версию подтверждало то, что сделана искусственная преграда была из неметаллического хлама, а обрывки жестяных ветвей и колючих лиан автонов служили только маскировкой. Кроме того, опытный глаз Рихтера мгновенно засек огневые точки и позиции наблюдателей на вершине баррикады. – По стенке! – крикнул кто-то сверху. – По стенке и вниз, там лазейка! Рихтер кивнул и обернулся к Гелашвили. Сержант был красным, как вареный рак, пыхтел от напряжения, но от усталости пока не падал. Что и говорить, крепкий боец. Во всех смыслах. Гелашвили взглядом указал Рихтеру на левый край баррикады и тоже кивнул. Получив «добро», Рихтер протиснулся в лазейку и на миг очутился практически на свободе. Пока Гелашвили протискивался сам и протаскивал через узкий лаз Галимова, ничто не мешало Рихтеру нырнуть в ближайший подвал и дать деру. Почти ничто. Кроме проклятого морального опустошения. А еще, быть может, предчувствия, что это не самый удачный вариант. Предчувствия, что еще, возможно, будет шанс выкрутиться из трудной ситуации, и выкрутиться с меньшим риском. Предчувствие это было или надежда пополам с самообманом, Рихтер толком не понимал, но почему-то доверился этому смутному ощущению. – Издалека топаете? Рядом с троицей появились двое чистильщиков. Увидев, что Рихтер связан, бойцы мгновенно потеряли к нему интерес и подскочили к Гелашвили. – Давай поможем, сержант! Что стряслось? – Долго объяснять, – сержант помотал головой. – Сам допру! Арестованного ведите. Где штаб и лазарет? – Там, – один из бойцов махнул рукой в западном направлении, – все вместе. Что, крыша потекла? Он кивком указал на Рихтера. – Вроде того, – ответил Гелашвили. – Это теперь часто, – чистильщик кивнул. – Повезло ему, что выжил. А то обычно после того, как мозги набекрень сворачиваются, конец приходит. Лекари говорят – последняя стадия заразы. – Это точно последняя стадия, – согласился сержант. – Идем скорее, пока командир не очнулся. – В шоке? – Боец махнул рукой: «за мной». – Теперь многие в шоке. Полная неразбериха кругом. Из тамбура прут биомехи, все группировки бьются с чугунками, а с тыла подпирают другие биомехи, да еще мор приключился. Полный бардак. Мы тут окопались, баррикад настроили, вроде еще ничего, жить можно, а если дальше сунуться… хоть к тамбуру, хоть, наоборот, к Барьеру… крышка сразу. – Не везде, – угрюмо сопя, возразил Гелашвили. – Мы ведь прошли. От самых Филей прошли. – Ну, вы-то спецназ, – чистильщик указал на догорающий среди руин остов дракона. – Вот с этими вообще беда. Стаями кружат, как воронье. В основном по своим же чугункам лупят, но и нам достается, мама не горюй! Ты, кстати, не в курсе, чего они не поделили? Почему железки на железок залудились? Нас ведь они явно походя мочат, ну, типа, чтобы под ногами не мешались. – У железок и спроси, – Гелашвили вытянул шею, пытаясь разглядеть дальний конец улицы. – Далеко еще? – Вон там, направо и вниз. И этих, зеленых, светящихся… химер до фига осталось вокруг тамбура. Обычно ведь они после пульсации исчезают, а в этот раз все на месте. Шныряют между железками, мышкуют, каких-то чугунков к тамбуру волокут, каких-то пропускают, а некоторых так и вовсе на месте сжигают. А эти, прикинь, боты шагающие, которые сзади нас подпирают, где-то «Плети» добыли. Да много! Хлещут химер за милую душу. – Помогает? – увлекшись рассказом чистильщика, невольно нарушил обет молчания Рихтер. – Конечно, – боец кивнул. – Только так химера зависает. Не надолго, но зато когда «размораживается», больше не воюет, в тамбур укатывается. – А на ее место две новые прилетают, – вставил реплику второй боец-чистильщик. – Пришли. Госпиталь в левом крыле, штаб в правом. Удачи. – Спасибо, пацаны, – Гелашвили кивком указал Рихтеру на правое крыло. – Сначала туда пойдем. – Галимову врач нужен, – Рихтер покачал головой. – Вот и шевелись! Чем быстрее тебя оформим, тем быстрее капитан к врачу попадет. – Что за цирк, Кольцов? – вдруг послышалось из сумрака штабного полуподвала. Рихтер и сержант обернулись. По короткой лесенке цокольного этажа наверх поднялся подполковник Терещенко собственной персоной. Он окинул недоверчивым взглядом странную троицу и поправил очки. – Здравия желаю, господин подполковник! – выпалил Гелашвили. – Разрешите доложить! – Почему вы, сержант, у командира голос пропал? – Совесть пропала, – вдруг прохрипел Галимов. – Жора, поставь меня… на землю. – Галимов? – Терещенко перевел недоумевающий взгляд на проводника. – Ты ранен? – Вот… ему, – Галимов вяло кивнул в сторону Рихтера, – спасибо. – Ни черта не понимаю, – Терещенко поморщился. – Кольцов, что происходит? – Я арестован, господин подполковник, – Рихтер повернулся боком, демонстрируя вязки на запястьях. – По нелепому подозрению в шпионаже. – Чокнулись все трое, да? – Терещенко окинул группу строгим взглядом. – Побочный эффект заразы? – Никак нет! – ответил Гелашвили. – Разрешите доложить! Это брат Рихтер. Шпион Ордена. Сержант ткнул капитана Кольцова стволом ИПП в бок. Терещенко вытаращился на сержанта, затем перевел взгляд на Рихтера и, наконец, на Галимова. Проводник кивнул. – Доказано… – Кем доказано? – Терещенко спецназовцам пока не верил, но руку на кобуру на всякий случай положил. – Им самим… – Он ефрейтора Анисина завалил и капитана ранил, – сказал Гелашвили, – после того как подельник Анисин его сдал. – Кольцов, это правда? – Терещенко не мигая, будто удав, уставился на Рихтера. Сохранить невозмутимое выражение лица Рихтеру удалось, этому помогла внутренняя опустошенность, но выдержать взгляд подполковника шпион уже не смог. Элементарно не хватило мужества. – Понятно, – начальник разведки обернулся и кивнул часовому. – Медиков сюда! – На месте! – из полумрака входа в левое крыло мгновенно вынырнул старшина-бионик. Видимо, подслушивал, шельма. Ну конечно, такой спектакль! Развязка шпионского детектива. Не захочешь, подслушаешь. – Бери капитана и сразу на стол, понял?! Чтоб через неделю был как новенький! – Так точно, господин подполковник! Не извольте беспокоиться! Старшина разложил компактные автоносилки и помог Галимову на них улечься. После того как носилки укатили за старшиной, Терещенко указал сержанту Гелашвили на Рихтера. – Головой отвечаешь. Сейчас некогда им заниматься, но когда все уляжется, лично это дело буду раскручивать. Понял, сержант? – Так точно! – Господин подполковник, разрешите обратиться! – негромко сказал Рихтер. – Не разрешаю! – Терещенко развернулся и пошагал к двери в штаб. – Господин подполковник! – Рихтер повысил голос. – Я знаю, что надо сделать! Знаю, как можно остановить биомехов! – Орден подсказал? – Терещенко притормозил и обернулся к Рихтеру. – Можно сказать и так. Разрешите доложить? – Веди его, – приказал Терещенко сержанту и кивком указал на двери штаба, – там поговорим. Подвальное помещение оказалось гораздо просторнее, чем ожидал Рихтер. Он думал, что это будет обычный подвальчик с пластиковыми водопроводными трубами, низкими потолками и серыми стенами, а оказалось, что под небольшой церковью оборудован натуральный бункер. Марши широких бетонных лестниц вели как минимум на пять уровней вниз, и, как заподозрил Рихтер, это еще не предел. Скорее всего, с самого нижнего этажа имелся выход в тоннели старого метро. Помещения резервного штаба тоже впечатляли. Просторные залы с трехметровыми потолками и массивными колоннами могли запросто приютить половину Московской бригады. Что, судя по количеству снующего по залам и коридорам народа, и происходило. Более того, в двух залах Рихтер успел заметить несколько групп штатских. В первом под присмотром чистильщиков толпились три десятка безоружных егерей из группировки «Ковчег», а в третьем зале царил и вовсе форменный интернационал. У входа нервно курили несколько бойцов Ордена, в центре зала кучковались вольные сталкеры, а у левой стены вели какой-то жаркий диспут десять праведников из секты «Пламенный крест» и пять или шесть наемников. Вряд ли спор шел на религиозные темы, скорее бойцы припоминали друг другу прежние обиды, но за пушки никто не хватался. А между тем, кроме узловиков и егерей, все гости военного бункера были при оружии. – Точно, труба дело, – проронил за спиной Рихтера сержант Гелашвили. – О, даже питерские барыги тут имеются! И никто никого не трогает. Чудеса! Просто какой-то водопой в засуху. – Так и есть, – коротко ответил Терещенко. – Час парламентеров продлен на неопределенный срок. – Это типа все живые отдельно, а нежить отдельно? – спросил сержант. – Так точно, – подтвердил начальник разведки. – Не до разборок. Входите и садитесь справа. Подполковник указал на дверь в следующий зал. Рихтер заглянул в проем и немного притормозил. Сработали рефлексы военного. В зале было полно начальства, вплоть до самого высокого. На дальнем плане, у объемной тактической карты, стоял, почесывая в затылке, сам генерал Антоненко. – Шагом марш, – Рихтера слегка подтолкнул сержант. – Развяжи его, – приказал Терещенко. – Есть, – Гелашвили снял с запястий Рихтера проволочные оковы. – Слышь, брат Рапорт, только не балуй. – У тебя забалуешь, – Рихтер хмыкнул и потер запястья. Ряд пластмассовых кресел справа от входа был почти свободен. Только в самом дальнем углу на нем пригрелся какой-то сонный тип франтоватой наружности. Гелашвили усадил пленника посередине ряда, а сам уселся слева и положил на колени ИПП. Стволом в живот Рихтеру. – Тот самый, – как бы себе под нос пробурчал Рихтер. – Чего? – сержант выгнул бровь дугой. – В углу тот самый тип… которого Троян отпустил. Посредник Каспер. – Да? – Гелашвили смерил франтоватого штатского внимательным взглядом. – Похож. Тоже каяться прибежал. Слабоваты все-таки вы, деловые, нутром. Чуть припекло, сразу пятки взад, к противнику на поклон бежите. Тонкая у вас кишка. – Я не деловой, – пробурчал Рихтер. – А какой? Идейный? И за какую идею страдаешь, товарищ? За «нодус санкти эст»?1 Ой, что-то не верю. Больно уж ты крученый, брат Рембо, чтоб за такую чушь, да голой жопой на раскаленные угли. Лучше молчи опять, идейный, ладно?! Гелашвили фыркнул и поискал взглядом Терещенко. Подполковник о чем-то шептался с Антоненко, то и дело кивками указывая на пленника и его конвоира. Генерал делал круглые газа, мотал головой и явно матерился, но сдержанно, так, чтобы не услышали никакие подчиненные, кроме непосредственного докладчика. Для Рихтера дело явно запахло керосином. Он был наслышан о порядках и традициях Московской бригады. Случалось, что здесь вместо трибунала использовались военно-полевые суды. Но то ли Терещенко уговорил командующего не горячиться, то ли Рихтеру просто опять повезло, никаких организационных выводов из доклада начальника разведки генерал не сделал. Скорее всего, просто не успел. В самый разгар их беседы на сцене со срочным докладом появился начштаба. Акустика в зале была хорошая, поэтому каждое слово начштаба прекрасно слышали даже засевшие по углам и стеночкам бойцы охраны и непрошеные гости вроде Каспера или Рихтера. – Что опять? – недовольно и без всякого почтения к уставу спросил Антоненко. – Сообщения из других локаций, – пояснил полковник Вьюхин. – Нам своих проблем мало? – Все связано, господин командующий, – твердо сказал Вьюхин. – Началось полномасштабное противостояние троянцев и узловых биомехов. В Новосибирске дела хуже всего. Бригада генерала Тихонова практически уничтожена. Несколько отрядов заняли оборону в Кудряшах, вблизи Барьера на Искитимском плацдарме и на Ключ-Камышенском плато. Пока сохраняется связь с группой спецназа, засевшей к северу от Матвеевского Городища, но силы у спецназовцев на исходе. Более-менее спокойная обстановка лишь на востоке локации, большой отряд чистильщиков при поддержке вольных сталкеров и егерей «Ковчега» занял оборону вокруг Пашинского блокпоста. – А в Академгородке кто-нибудь остался? – Только изделия. Лояльные Узлу механические войска при поддержке химер и драконов выдвинулись в направлении Обского водохранилища, но их сразу же остановили троянцы. Линия фронта проходит по Бердскому шоссе. Вьюхин щелкнул пальцами, и в метре от пола вспыхнула объемная проекция. Человеку опытному было нетрудно понять, что репортаж ведется из Новосибирской локации Зоны, но для большинства объемная картинка казалась просто безадресным кадром из фильма-катастрофы. Рихтер первые пять секунд автоматически выискивал знакомые детали, в Новосибирске он бывал часто, но затем плюнул на это дело и начал просто глазеть на бушующий над Бердским шоссе огненный шторм. За стеной из сполохов, вспышек, красного дождя лазерных импульсов, оражево-белых огненных шаров, синеватых молний и желто-зеленого сияния химер с трудом различались фигуры биомехов, но они там точно были. Иначе кто бы устроил все это огненное шоу? А вот человеческих фигур в кадре не было и быть не могло. Выжить в пылающем аду нереально. Начштаба снова щелкнул пальцами, и кадр сменился. Это по-прежнему был Новосибирск, но теперь его северо-восточная окраина, микрорайон Плотниково, неподалеку от Барьера. Здесь биомехов находилось не слишком много, пожаров тоже, но радости на лицах людей все равно не наблюдалось. Девять из десяти попавших в кадр бойцов и офицеров были явно больны. Камера сдала назад, и взглядам зрителей открылась унылая картина. Огромное поле, раз в десять больше футбольного, усеяно телами. Некоторые пораженные механической болезнью люди пока подавали слабые признаки жизни, но большинство не шевелилось. Между телами бродило несколько десятков военных и штатских, видимо мнемотехников, но их сил явно не хватало, чтобы стабилизировать троянскую заразу у всех заболевших. Вьюхин щелкнул пальцами в третий раз, и объемное изображение исчезло. – Не буду отнимать время, – сказал полковник. – В локациях ЧАЭС и Сосновый Бор картины те же. Изделия бьются друг с другом до последней капли смазки, а люди умирают от троянской заразы. Или гибнут в огне, очутившись в опасной близости от ТВД изделий. – А в Крыму? – спросил Антоненко. – Из Крымской локации репортажа нет… – Но есть донесения разведки, – вмешался Терещенко. – И что там? – Антоненко взглянул на разведчика. – На Казантипе, как обычно, зажигают? – Так точно, – подполковник не прочувствовал юмора. – Кстати, у нас есть возможность получить информацию из первых рук. – Это из чьих? – Антоненко покосился на притихших у выхода «гостей». – Этого… Рихтера, что ли? – Так точно. – Мля… – Антоненко замял реплику. – Давай, тащи его сюда. – Сержант, с арестованным ко мне, – приказал Терещенко, бросив короткий взгляд на Гелашвили. Рихтер не стал дожидаться, когда сержант в очередной раз сунет ему под ребра ствол ИПП, и поднялся с кресла первым. – Ну, – смерив взглядом подошедшего узловика, сказал Антоненко. – Разрешите связаться со штабом разведки Ордена? – Рихтер опустил взгляд. – А ты думал, я чего жду, – генерал поиграл густыми бровями, – когда ты маме позвонишь? Рихтер кивнул и мысленно вызвал штаб разведки Ордена. Обычный номер не отвечал. Рихтер повторил набор – безрезультатно. Шпион включил запасной канал, но и по нему связаться не удалось. Рихтер растерянно улыбнулся и развел руками. – Не отвечают. – Сержант, выведи его вон туда и пристрели, – Антоненко кивком указал сержанту Гелашвили, где следует выполнить приказ. – Есть! – приказ явно пришелся спецназовцу по душе. – Я попробую по личным каналам! – спохватился Рихтер. – Отставить пока, – сказал Антоненко сержанту и вновь уставился на Рихтера. – Ну?! – На связь, сукины дети, – прошептал Рихтер, вызывая своих приятелей одного за другим. – Брат Зеро, на связь! Брат Олег! Тимофей! Август! Чертовы болваны! Брат Василий! Василий! Вася! Не отключайся, всего минуту! Вопрос жизни и смерти! Я понимаю, что тебе не до меня! Я знаю, что ты обо мне думаешь! Да, признаю, был не прав! Да, ты гений, а я просто вышел погулять! Пожалуйста, послушай, не до старых обид сейчас! Спасай, иначе меня пристрелят! Как, как… из импульсника в затылок! Я серьезно! Будь человеком, расскажи, что в Цитадели творится? Нет, я не в Крыму. Да, в Москве. Так что там в Цитадели? Кто пришел? В смысле? – Включи громкую связь, – приказал Терещенко. Рихтер подчинился. Он перевел сигнал с импланта-коммуникатора на штабной проектор, и посреди зала появилась заставка – портрет брата Василия, а заодно зазвучал его мягкий размеренный баритон: – …ец пришел, – слушатели успели уловить только окончание фразы Василия. – В том самом смысле. Всем и всему. Пришел и комфортно расположился. В Цитадели эпидемия, больны все! Братья гибнут от ураганной заразы пачками, шансы есть только у мнемотехников и у жженых. Остальные практически обречены. Мнемотехники не успевают стабилизировать заразу. Командор решился на неслыханное дело, обратился к военным, но у моряков Колесника те же проблемы, люди гибнут и от заразы, и от лучей биомехов. Железки словно сошли с ума. Они убивают людей, ломают друг друга, топчут автоны и рушат Городища. Вокруг тамбура идет такая драка между изделиями, какой я в жизни не видел. Да я вообще не видел, чтобы они дрались между собой, а тут получите, распишитесь, да сразу в таком масштабе. Бородино, Ватерлоо, Сталинград! – Сам-то как? – вдруг спросил Рихтер. – Сам… нормально, – голос брата Василия дрогнул. – Умираю. Ты, Рихтер, не держи зла… – Ладно, чего там… – Но сочинитель ты был бездарный! – А ты? – Рихтер грустно усмехнулся. – А я еще хуже, – брат Василий коротко откашлялся. – И вообще наши с тобой листовки никуда не годились… никуда! Стыдно теперь… даже. Сплошной спам был, а не агитация… Прощай. Связь прервалась, но никто из военных не потребовал ее восстановить. Предсмертные откровения брата Василия, пусть целиком понятные только Рихтеру, были настолько тяжелыми для психики, что никто не проронил ни слова в течение целой минуты. – «Пришел и комфортно расположился», – наконец нарушил молчание генерал Антоненко. – Нет, не бездарен был брат Василий, красиво завернул. Что ж получается, новая Большая зачистка в Зоне началась? – Вроде того, только теперь территорию зачищают изделия, – согласился Вьюхин и уточнил: – Все пять территорий. И от нас Зону чистят, и от некоторых своих братьев по конвейеру. – Но Большую зачистку мы могли остановить в любую минуту, – заметил Терещенко, – а эта война машин – не наша война. Мы не можем повлиять на ее ход. Мы просто наблюдатели. – Мы не можем, – вдруг негромко сказал Рихтер, – зато может он! – Кто? – Терещенко посмотрел на шпиона. – Избранный! – Какой? – недопонял генерал Антоненко. – Избранный! Сталкер по прозвищу Леший, он же рядовой Андрей Старшинов. Тот, за кем в эту локацию и явилась моя группа. – Вы же за Трояном пришли, – по-прежнему притормаживая, проронил Антоненко. – Мы пришли за Избранным! И мы не ошиблись, теперь я это понимаю. Он здесь, и он тот, за кого мы его приняли. И оказался он здесь не случайно! Ошибки нет! Все было предопределено судьбой! Рихтер сам не понимал, что на него нашло и с чего вдруг он решил озвучить теорию, в жизнеспособности которой и сам до последнего момента, честно говоря, сомневался. Будучи узловиком, Рихтер был обязан верить в предсказание о непременном пришествии Избранного, но, как военный и по легенде и по реальному взгляду на жизнь, брат Рихтер слабо верил, что это предсказание когда-нибудь реализуется. Да, брат Герасим был убедителен в своих доводах, но Рихтер и сам видел, насколько необычен и хорош этот странный сталкер Леший. Шутка ли, победить дракона, загнать под лавку лучших бойцов основных группировок, да еще и навешать самому Трояну! Да, структура электромагнитной «ауры» и биополей вокруг Лешего точно соответствовала предсказанной в легенде – энергетическая оболочка сталкера была тройной, а не двойной, как у всех. Согласно легенде, дело заключалось в том, что Избранный якобы рожден трижды (как это происходило технически – легенда умалчивала) – в 1986, 2012 и 2051 годах. Да, Леший совершал подвиги и выполнял трюки, недоступные большинству сталкеров, выходил победителем из тяжелейших схваток и выкручивался из безнадежных ситуаций. Да, но… всегда оставался шанс, что этому парню просто чертовски везет и никакой он не Избранный. С другой стороны, в данной конкретной ситуации значение имел абсолютно другой шанс – на спасение. На спасение всех людей, независимо от принадлежности к той или иной группировке, застрявших между жерновами двух железных армий. Если Леший был все-таки Избранным, этим шансом следовало непременно воспользоваться. – А-а, бредятина, – генерал махнул рукой и отвернулся. – Он здесь, и он поможет! – повысил голос Рихтер. – Выведите его, – Антоненко вернулся к тактической карте. – Однажды он уже победил Трояна, значит, победит его снова! – упрямствовал Рихтер – А без Трояна «заразная армия» встанет, как пароход во льдах! Избранный – наш единственный шанс! Мы не продержимся даже до утра, если он не остановит битву биомехов! У нас с каждой минутой все меньше и меньше людей, у нас нет ресурсов и боеприпасов, что мы потеряем, если попробуем разыграть карту Избранного?! Ничего не потеряем! А теперь представьте, что это верная карта, представьте, что это козырный туз?! Что мы выиграем? Мы выиграем все: жизнь, Зону, будущее! – Да заткните вы его, – негромко приказал Вьюхин. – И без него голова пухнет. – Разрешите возразить, – вдруг твердо произнес Терещенко. – В словах Рихтера что-то есть. Мы утратили тактическую инициативу… да ее у нас и не было, и заняли круговую оборону. Но что это нам даст? Подкрепления ждать неоткуда. Собрать достаточно мощный кулак мы не сможем. Просто пересидеть – вовсе самоубийственная идея. Какие у нас варианты? – Нет, давайте еще шаманские пляски вокруг костров устроим! – возмутился Вьюхин. – Мы не имеем права полагаться на какие-то сказки и предсказания! – Я не предлагаю полагаться. Я предлагаю попробовать. Как один из сотни прочих вариантов. – Сотни, – хмыкнул Антоненко. – Десяток придумать бы! – Вот именно, – невозмутимо сказал подполковник. – Один уже придумали, осталось девять. – Делай, как знаешь, – неожиданно сдался генерал. – Под твою ответственность, разведка. Что тебе для этого потребуется? Надеюсь, не танковая армия, которая поддержит атаку Избранного? – Вертушки, – ответил Терещенко. – Две вертушки. Для прикрытия и для доставки… субъекта в расположение бригады. – Две вертушки! – фыркнул Вьюхин. – Хотя бы так, хотя бы не вертолетный полк! – Погоди, – Антоненко махнул рукой Вьюхину и внимательно посмотрел на Терещенко. – А где ты его найдешь? Он хотя бы в этой локации? – Так точно, Избранный здесь, с нами! – все еще горячо, даже с каким-то оттенком пафоса, заявил Рихтер. – Молчать, – спокойно приказал ему генерал. – Терещенко, учти, на поиски времени нет. – Вы позволите? – рядом с Терещенко возник франтоватый штатский, дремавший до последнего момента в дальнем уголке зала. – Я помогу вам найти Лешего. – Избранного! – на всякий случай повторил Рихтер. – Каким образом? – заинтересовался Антоненко. – Приведете нас в его сказочный замок? – Дам позывные его импланта. Это компьютер особой серии. В Зоне таких сохранилось три, от силы – пять экземпляров. Два из них вживлены Лешему и его спутнице. Не промахнетесь. – Это кто? – указывая пальцем на посредника и одновременно недоверчиво глядя на Терещенко, спросил генерал. – Это Каспер, – коротко ответил разведчик. – Да ну? – Антоненко удивленно вскинул брови и бросил взгляд по сторонам. – А Мерлина или Механика вы тут нигде не припрятали? Или, может быть, Алмазного Мангуста… для полного комплекта сказочных персонажей. – Никак нет, господин генерал, – Терещенко по-прежнему был бесконечно далек от общевойскового юмора. – Разрешите начать операцию? – Под вашу ответственность, подполковник! – погрозив пальцем, напомнил Антоненко. – Не поможет Избранный, выбирайте койку в солдатской казарме, ясно? – Так точно! Разрешите идти? – Идите! – Антоненко скривился и махнул обеими руками. – Все идите, не мешайте работать! Терещенко отдал честь и ухватил под локоток Каспера. – Проводите? – Нет, – Каспер покачал головой. – Это может все усложнить. Лучше без меня. Как-нибудь сами ему объясните. – Меня он не знает, может не поверить. – Возьмите с собой того, кого он знает. Или того, кто умеет убеждать. Вот брата Рихтера, к примеру. – Меня возьмите, – сказал сержант Гелашвили. – Я рядовому Старшинову, в смысле – Лешему, быстро все объясню. Я правильно понял, Избранный, Леший, Старшинов… это один и тот же фрукт? – Так и есть, – подтвердил Рихтер. – Вот оба со мной и полетите, – решил Терещенко. – Не уговорите Лешего, оставлю с ним куковать. Каспер, где он сейчас? – Где-то… – посредник на секунду задумался. – В воздухе… Он пожал плечами. – В воздухе? – Да. Невысоко. И сигнал слабый. Будто бы… он за толстой свинцовой стеной или… в другом времени, что ли… не знаю, как это объяснить. Сигнал как будто растянутый, словно хозяин импланта плывет в каком-то вязком и медленном потоке… – Или идет по «Хрустальному мосту», – вдруг предположил Рихтер. – Типичные признаки. И вы смели сомневаться, что он Избранный! Сколько вам еще нужно доказательств?! – При чем тут это? – Как это при чем?! А кто еще, скажите на милость, кроме Избранного, наберется смелости пойти по «Хрустальному мосту» в первые сутки после пульсации? Ведь каждому новобранцу известно – мосты в это время тоже пульсируют, то появляются, то исчезают. – Может, он не в курсе? – с сомнением вопросил Гелашвили. – Не смеши меня! Избранный – и не в курсе?! Эта смелость и уверенность в себе – верные признаки Избранного. Вот увидите, он пройдет даже по исчезнувшему мосту! – Совсем поплыл брат Раструб, – сержант покачал головой и сочувственно взглянул на бывшего командира. – Вот увидите! – Рихтер не обиделся. Теперь он почему-то верил в свою теорию на все сто. Словно что-то переключилось в голове. Вот только недавно сомневался, взвешивал «за» и «против», а теперь поверил – и точка. Может быть, потому, что природа не терпит пустоты, и в первую очередь в таком деликатном сосуде, как человеческая душа? Да, наполнение можно было выбрать и получше, но дело ведь не в качестве содержимого, а в факте его присутствия. Что угодно, только не пустота. Надежда на помощь Избранного? Ради бога! Фанатичная вера? Сколько угодно! Нездоровое навязчивое желание доказать свою правоту? Пусть будет оно. Только не пустота! Потому что пустота – это смерть. Человек с пустой душой – это ходячий труп, зомби. А ходячей механической нежити в Зоне всегда было предостаточно и без брата Рихтера. 9 Зона, локация Москва, 02.06.2057 года Говорят, нет худа без добра. Верно сказано. Когда из-под ног внезапно уходит опора, когда падаешь с двадцатиметровой высоты, но внизу оказывается достаточно глубокий водоем, получается, что тебе вроде бы не повезло и повезло одновременно. Однако справедлива и обратная зависимость – не бывает, чтобы все было идеально. То, что ты удачно приводнился, еще не означает, что ты гарантированно выжил. Ведь до берега полсотни метров речной глади, под которой кишмя кишат зубастые гидроботы и водоплавающие скорги. Все эти мысли промелькнули в сознании Лешего быстрее пули. Коварный «Хрустальный мост» только-только покрылся миллиардами мельчайших искорок и еще не растворился в воздухе, а сталкер уже оттолкнулся от его истончающейся поверхности и прыгнул как можно дальше вперед. Понятное дело, прыгнул, увлекая за собой Леру. «И что дальше? – мелькнула новая мысль. – Сгруппироваться и положиться на удачу? Ведь что еще можно сделать всего за две секунды свободного падения с высоты девятиэтажного дома?» Пожалуй, двое суток назад Леший так и сделал бы. Доверился бы удаче. Но это двое суток назад. Теперь же сталкер воспринимал «всего две секунды» как громадный запас времени. Теперь Леший точно знал, что принимать решения за доли секунды умеют не только машины. Сталкер действовал почти рефлекторно. Он резко взмахнул руками, будто бы отталкиваясь от набегающих снизу воздушных потоков, и заставил включиться оба вживленных в ладони «концентратора» энергии. Между ладонями Лешего вспыхнул небольшой светящийся шар. Сталкер снова взмахнул руками, и синеватая шаровая молния стремительно унеслась к поверхности воды. Способности бойца-энергика вновь не подвели в трудной ситуации. В следующий миг Леший сгруппировался. А еще через долю секунды он помог сгруппироваться Лере. Теперь можно было со спокойной душой падать в воду. Что и произошло на исходе второй, растянувшейся, словно резина, секунды. Ходоки ухнули в воду синхронно, как заправские спортсмены, правда, подняв высокий фонтан брызг и приличную волну. Со спортивной точки зрения – вошли в воду на троечку. Зато вода вокруг ныряльщиков оказалась практически чистой. Никаких скоргов-пираний или гидроботов поблизости не было, спасибо заблаговременной «электрической зачистке». Одна беда, до берега оставалось метров тридцать, а повторить «зачистку» с помощью шаровой молнии нельзя. – Теперь очень быстро! – всплыв на поверхность, крикнул Леший. – Я… плохо пла-аваю, – пробулькала в ответ Лера. – Час от часу… не легче, – Леший заплыл со спины, ухватил девушку под левую руку и за шею и погреб к левому берегу. – Тогда отстреливайся! Лера немного побарахталась, судорожно пытаясь достать из-под мышек «Страйки», почему-то ойкнула, но затем немного успокоилась и открыла беглый огонь по темным силуэтам гидроботов. Механические рыбины кружили пока на приличной дистанции, но с каждой секундой описываемая гидроботами стальная петля затягивалась все туже. – Я… не успеваю! – с паническими нотками в голосе крикнула Лера. – С двух рук работай! – крикнул Леший и, хватанув воды, закашлялся. – Я «Страйк»… потеряла! – Тогда… ногами отбивайся! Мнемотехнику используй! – Быстрее, Леший! Быстрее греби! Кольцо… сжимается! – У самого сжимается! – буркнул сталкер, выкладываясь на полную катушку. До берега оставалось метров десять, а то и пятнадцать, когда гидроботы окончательно потеряли страх, перестали кружить и бросились в атаку. Ближайшая жестяная тварь, размером с приличного аллигатора, уже почти вцепилась в ногу Лере, но именно в эту секунду Леший нащупал дно. Как говаривал старина Архимед: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Лешему точка опоры под ногами позволила совершить менее грандиозный, но не менее важный поступок. Сталкер сгруппировался, поднапрягся и одним мощным движением, на манер борца, перебросил через себя спутницу. Приложенное усилие было настолько значительным, что Лера пулей вылетела на берег и даже пропахала в черном грунте Шелепихинской набережной длинную борозду. Сам же Леший был вынужден задержаться в воде еще на секунду. Он почувствовал, как в доспехи вгрызаются не меньше десяти крупных железных рыбин, как сотня-другая «пираний» начинает кромсать мелкими зубками одежду и снаряжение и как вокруг ног обвиваются гибкие щупальца какой-то донной механической твари. Еще миг, и участь сталкера могла решиться самым печальным образом. Облепившие его гидроботы пока тянули, как те лебедь, рак и щука – в разные стороны, но еще секунда и… – Руки вверх! – оглушительно гаркнул кто-то с берега. Леший не стал выяснять, кто кричит и кому. Он просто подчинился приказу – вскинул свободную от «браслета» из «пираний» руку и зачем-то задержал дыхание. Вокруг запястья обвилась прочная веревка с тяжелым шариком на конце, а затем последовал резкий, сильный рывок. Леший во второй раз за сутки ощутил то, что чувствует подсекаемая рыбаком добыча, но теперь обрадовался этому ощущению. В запястье что-то хрустнуло, рука частично онемела, но результат того стоил. Неведомый рыбак вытащил Лешего на берег, затем несколькими энергичными пинками заставил гидроботов отцепиться от рук и ног сталкера и, сопя, будто бы от удовольствия, втоптал в песок десяток «пираний». Избавленный от лишнего груза Леший резко сел, перевернулся, на четвереньках отполз подальше от воды и уже потом поднял голову, чтобы рассмотреть «рыбака». – Вот… спасибо, добрый… человек, – кашляя, сказал сталкер. – Спасибо, что не за шею… вытянул. – Пожалуйста, господин ныряльщик, – «рыбак» смотал веревку и сунул в карман дорогой шведской «разгрузки». – Как тебе дайвинг? – В Египте, говорят, лучше, – Леший помассировал плечо. – Следил за нами, братец Лис? – От самого убежища в Крылатском, – Черный Лис присел на корточки и перевел взгляд на Леру. – Вы в порядке, сударыня? Лера неопределенно помахала рукой и придвинулась к Лешему. Сталкер взял Леру за руку и вопросительно посмотрел ей в глаза. Она кивнула: «Все в порядке». Леший коротко сжал ее запястье и вернулся к разговору с Черным Лисом: – Я тебя еще в Осеннем моле срисовал. Так и подумал, что ты всю дорогу за нами следить будешь. – Учет и контроль, – Лис поднялся и окинул взглядом окрестности. – Недалеко же вы ушли. Я думал, хотя бы до Профсоюзной доберетесь. – То есть встреча в Домодедове на самом деле не планировалась? – уцепился за реплику Леший. – Никто нас в вестибюле «Космоса» не ждал? – «Космос»! – Лис всплеснул руками. – Человек, едва добравшийся из Крылатского в Дорогомилово, смеет говорить о «Космосе». Какая запредельная наглость! – Тем и живем, – Леший тоже поднялся и уставился на Лиса. – Не все же тебе наглеть. – Все, Леший, – Черный Лис брезгливо поморщился. – «Всё» и «мне»! Потому что я плач?, а значит… что? – Заказываешь музыку, – буркнул Леший, отводя взгляд. – Вот именно, сталкер, – Лис прицелился в Лешего указательным пальцем. – А ты танцуешь под эту музыку. И танцуешь так, как мне хочется. Ты хорошо меня понял, сталкер? – Отлично понял вас, – Леший покорно склонил голову, – мой господин. Паясничание Лешего, конечно же, насторожило Черного Лиса. Но сделать он ничего не успел. Ни защититься, ни хотя бы испугаться. Леший вот только что стоял в трех шагах от Лиса, опустив голову, и вдруг очутился у него за спиной. Да не просто встал позади «господина», чтобы шепнуть ему на ухо пару ласковых. Сталкер непостижимым образом заломил Лису за спину обе руки, а к горлу «господину» приставил шведский пластиковый нож из набора выживания. Приставил правильно, острый кончик прижался к шее Лиса точно в проекции сонной артерии. Одно неловкое движение – и всем привет. Особенно обидным при таком печальном раскладе мог стать тот факт, что умираешь от собственного ножа. – Теперь мой монолог, – заявил Леший с театральными интонациями. – Да, я сталкер, мой господин. И хотя ты произносишь это слово с отвращением, как ругательство, я горжусь тем, что сталкер. И мне насрать, что по этому поводу думают такие прыщи, как ты. Это раз. Танцую я плохо, зато отлично бью ногами и руками. Согласись, тоже искусство и ничто не мешает мне делать это под музыку. Пусть даже под твою. Одно условие, ты должен уважать танцора, он ведь для тебя, халдея гламурного, старается. Это два. Ты хорошо понял меня, деловой? – Понял, – хрипло проронил Лис. – В расчете. – Это три, – Леший практически так же неуловимо переместился в прежнюю позицию. С той лишь разницей, что теперь не изображал провинившегося негра перед белым господином. – Продолжаем разговор? – Ловок, – Черный Лис потер шею и удивленно посмотрел на вернувшийся в ножны «Феллькнивен». – Кто научил? – Один сталкер, – Леший усмехнулся. – Говори дело, музыкант. – Да дела-то у нас с тобой простые, – Лис положил руку на кобуру «Страйка». – Как говорится, товарно-денежные отношения. Ты через меня получил деньги, взял товар и пошел по маршруту. Если бы дошел и передал товар клиенту, то получил бы еще денег, уже напрямую, и отвалил. Я все это проконтролировал бы, получил свою долю и отвалил тоже. Улавливаешь мысль? – Улавливаю, что платишь и заказываешь музыку все-таки не ты, – Леший погрозил Лису пальцем. – И расслабься, я тебя не трону, ты все-таки меня спас. Да и «Страйк» тебе, если что, не поможет. – Правильно уловил, – Черный Лис убрал руку с кобуры. – Лично я тебя ни в чем не обвиняю, даже сочувствую. Я следил за каждым твоим шагом и готов подтвердить, что тебе пришлось несладко и товар ты потерял при самых что ни на есть драматических обстоятельствах. Спасти Леру иначе было нереально. Вот только проникнутся ли этим драматизмом настоящие заказчики? – Барьерная мафия? – предположил Леший. – Без комментариев, – Лис развел руками. То есть фактически он ответил «да». – Мы вернем аванс, – пообещала Лера. – А товар? – Лис наклонил голову и иронично взглянул на девушку. – Вам было обещано шесть… хорошо, пусть четыре миллиона. Два вы получили авансом… – Мы вернем! – повторила Лера и достала из кармана свою карточку. Леший тоже нехотя достал электронный кошелек и протянул Лису. – OK. Два вы вернули, – Черный Лис спрятал деньги в карман. – Но потерянный вами товар стоил как минимум четыре миллиона. Получается, еще два миллиона вы должны. – Ты не наглей опять! – Леший нахмурился. – Бог с тобой, Леший! – Черный Лис невинно уставился на ходока. – Я теперь ни за что не решусь наглеть в твоем присутствии. Я всего-то озвучиваю претензии наших с вами нанимателей – людей, как ты понял, очень серьезных. Вы должны им два миллиона или два крупных дела, когда все уляжется. – Или одно очень крупное на двоих, – вновь вмешалась Лера. – Северная хозяйка знает толк в ведении бизнеса, – Черный Лис ухмыльнулся. – Как скажете, сударыня. Пусть будет одно очень крупное на двоих. По рукам? – Выбора нет, – Леший кивнул и протянул руку, – по рукам. – С отсрочкой, – уточнила Лера и положила руку поверх руки Лешего. – На неделю, не дольше, – Черный Лис хлопнул по подставленным ладоням. – А теперь, раз уж все равно купил нас с потрохами, давай начистоту, – Леший немного подался вперед, но Лис не испугался, он откуда-то знал о неписаном правиле сталкеров не махать кулаками после драки. А уж тем более после заключения новой сделки, отменившей все прежние договоренности и как бы стершей с листа все конфликты. – Выдай «аванс», расскажи толком, что вокруг происходит. – Хитер, – Лис прищурился и бросил на Лешего цепкий взгляд. – Это хорошо, что ты не только ловкий и смелый, но и хитрый. – А как же мой прокол? – Так и было задумано, – Лис вновь поймал взгляд Лешего. – Ты ведь об этом догадывался, да? – С самого начала, – сталкер кивнул. – Мы все догадывались. – Вот так и все вокруг, – Лис вновь обвел взглядом окрестности. – Все происходит так, как было задумано. Троян с помощью наноботов серии «Х», тех самых, что были в девяти доверенных тебе контейнерах и еще в трех сотнях им подобных, пытается устроить «техническую революцию». Он хочет заблокировать изделиям доступ в Узел и подчинить их себе. Думаю, не за горами масштабная финальная битва при тамбурах всех пяти локаций. Троян попытается «заразить» своими наноботами как можно больше изделий, а химеры и верные Узлу биомехи попытаются бунтовщика уничтожить. Кто установит контроль над тамбурами, тот и победит. – Пока что у Трояна неплохо получается с установлением контроля, – заметил Леший. – Во всяком случае, Поклонное Городище вместе со всеми населяющими его чугунками Троян взял почти без боя. Я сам видел. Ну а мы тут при чем? Зачем ты нас подставил? – Вопрос к заказчикам, – Лис пожал плечами. – Им это зачем-то понадобилось, вот и все, что я знаю. – А люди? – вмешалась Лера. – Не совсем понял вас, сударыня, – каждый раз оборачиваясь к Лере, Черный Лис становился воплощением галантности. – Сейчас вблизи тамбуров очень много людей. Если биомехи начнут там свою финальную битву, люди погибнут. Это тоже было частью замысла? – Возможно. – И какой изверг это придумал? Тоже мафия? – Не совсем так. Напрямую синдикат в этом деле не замешан. – Это понятно, – Лера кивнула. – Но финансировала это дело мафия. – Тоже не совсем верно, – Лис хитро улыбнулся. – Не гадайте на кофейной гуще, сударыня, это бессмысленная трата времени. Вы ведь даже не можете себе представить, какими силами раскручены жернова этой «войны машин». Максимум, что вам удастся, – вычислить непосредственного устроителя этой заварушки, но не более того. – И кто непосредственный виновник? – Вы его не знаете. – А если точнее? – Профессор, – Лис спрятал ухмылку. – Это кто? – Леший вопросительно взглянул на Леру. Девушка пожала плечами. – Я же говорил, вы его не знаете, – Черный Лис поморщился. – Его вообще мало кто знает. Даже просто в лицо. Да это и неважно. – Как это – неважно?! – возмутилась Лера. – Люди же погибнут! – Они уже гибнут, сударыня, – Лис состроил печальную физиономию. – К сожалению, троянская зараза оказалась весьма вредной не только для биомехов и скоргов, но и для людей. Спонтанные имплантации наноботов серии «Х» приводят к ужасным последствиям. Люди умирают в считаные часы. В местах большого скопления живой силы вот уже несколько часов бушуют настоящие эпидемии. Мнемотехники и джинны сбились с ног, спасая зараженных, но их силы не бесконечны. Так что к часу «Ч», возможно, никаких людей на пути у биомехов не останется, и железки устроят свое дерби на абсолютно пустых территориях. – Кошмар какой-то! – Лера прикрыла лицо руками. – И вы так спокойно об этом говорите?! – Ничего не изменить, – Черный Лис развел руками. – К тому же в этом кошмаре нет моей вины, почему я должен волноваться? – Нет вашей вины? Вас беспокоит только степень вашей вины? А то, что погибнут десятки тысяч человек, вас не трогает? – Трогает до глубины души, – Лис приложил руку к груди. – Но не волнует. У каждого своя война, сударыня. Лешему вдруг вспомнились его собственные мысли, которые промелькнули, когда отступающих сталкеров остались прикрывать Леха Лесоруб и его бойцы-бандиты. Получалось, что Леший и Черный Лис мыслили почти одинаковыми категориями. От такого сравнения сталкера передернуло. Он ведь буквально только что, каких-то пять минут назад, доказывал Лису, что не имеет с ним ничего общего, доказывал, что гордится своей принадлежностью к сталкерскому цеху и руководствуется кодексом чести вольного ходока, а на поверку оказалось… «Ничего не оказалось! – решил про себя Леший. – Мысли для ангелов, слова для бесов! Пока не озвучил, ничто не решено!» – Меня волнует, – угрюмо глядя на Леру, твердо заявил Леший. – Отчасти я тоже виноват в том, что вспыхнула эпидемия. – Ты отдал Трояну Н-капсулы уже после того, как начался мор! – возразила Лера. – Это произошло меньше часа назад, а эпидемия вспыхнула несколько часов назад. – Позвольте уточнить, – вмешался Лис. – Вы, господа, отдали Трояну Н-капсулы вовсе не час назад. Это случилось около полудня, а сейчас четверть шестого. Разве вы не знали, что «Хрустальный мост» является не только энергетической, но и темпоральной аномалией? Время для шагающих по мосту сжимается. Вот почему «Хрустальный мост» и считается сомнительным подарком Зоны. Да, с его помощью можно выйти из трудной ситуации, но риск и потеря времени зачастую перевешивают все преимущества. – Черт, забыл, – Леший кивнул. – Так и есть. – Все равно ты не виноват! – упрямо заявила Лера. – Эпидемия не могла распространиться настолько быстро по всем локациям. Это невозможно чисто технически. Ведь переносчики должны были пройти через тамбуры, затем вступить в контакт с другими людьми, а те с третьими и так далее. Нужны хотя бы сутки! – И снова вы правы, Валерия Андреевна, – Лис коротко поклонился. – Наноботы серии «Х» доставили во все локации загодя. Это случилось трое суток назад. Так что эпидемия спровоцирована не вами, а Профессором и его подручными. Ваши девять контейнеров лишь поставили точку в подготовительном этапе. Однако доля вины Лешего во всем этом безобразии все-таки есть. – Я все исправлю, – по-прежнему твердо заявил Леший. – Очень интересно, – Черный Лис сложил руки на груди. – И каким образом? – Пока не знаю, но исправлю. Как смогу. Клянусь!.. Сталкер вдруг насторожился и поднял руку, призывая собеседников к молчанию. До слуха всех троих донеслось стрекотание вертушки. Секундой позже стало ясно, что летит винтокрылая машина прямиком к Шелепихинской набережной, и летит не одна. Леший повертел головой и наконец увидел звено из двух боевых вертолетов. Ведущим шел одноместный штурмовой Ка-85 «Пустельга», а за ним летел тоже небольшой, но рассчитанный на нескольких пассажиров Ми-32Т. Вертушки шли на минимальной высоте и с малой скоростью, явно рискуя или свалиться, или получить в брюхо пару импульсов от биомехов. Зачем было так рисковать, Леший не понимал. Боялись не рассмотреть с большой высоты что-то ценное? Но для чего тогда им сверхмощная оптика в приборах? Прятались среди руин от драконов? Зачем тогда вылетели на открытую местность? По четной стороне набережной руины еще были, а по нечетной до самого уреза воды высились только трехметровые мусорные кучи. Или вертушки собрались садиться? До Лешего вдруг дошло, что этот вариант следовало рассмотреть самым первым. Рассмотреть и быстренько принять меры. То есть смотаться! Леший резко обернулся. Лера стояла на месте и вопросительно смотрела на спутника. А вот Черного Лиса поблизости уже не оказалось. Он мгновенно сообразил, что к чему, и сделал ноги. – Это… за нами? – голос Леры слегка дрогнул. – Похоже на то, – Леший повертел головой в поисках убежища или приличного пути отхода. Ничего подобного поблизости не было. Вообще. «Но ведь Черный Лис куда-то спрятался! – на миг Лешего захлестнула волна паники. – И появился он здесь будто бы ниоткуда. Какой-то черный ход должен быть!» Сталкер сделал несколько шагов вправо, окинул беглым взглядом завалы вдоль реки, затем сдал назад, крутанулся волчком и замер, уставившись в северном направлении. Точно в пару черных зрачков курсовой пушки Ка-85. «Пустельга» зависла в каком-то метре над землей, и до ее пушек Леший при желании мог бы до-плюнуть. То есть дергаться бессмысленно. Как бы закрепляя эту мысль в сознании сталкера, слева от него и Леры плавно сел Ми-32Т, из которого проворно выскочили несколько чистильщиков. – Точно, за нами, – Леший взял Леру за руку и заставил встать позади себя, а сам приготовился к стрельбе навскидку. – Если что, падай и ползи в руины. – Сам падай, – пробурчала в ответ Лера и вытащила из кобуры уцелевший «Страйк». – Нет, Леший! – вдруг крикнул один из бойцов. – Опустите оружие! Мы свои! – Что-то не узнаю вас в гриме, – процедил сквозь зубы сталкер и поднял ИПП. – Стоять! – Леший! Это я! – боец поднял визор боевого шлема и сложил руки, будто бы собираясь о чем-то умолять Лешего и его спутницу. – Кольцов! – Тем более стоять! Леший перевел взгляд на спутников капитана Кольцова. Ближе всех к спецназовцу стоял какой-то офицер в кепи вместо шлема и в темных очках. Еще один чистильщик переминался чуть позади, причем оружие наперевес держал только он. И смотрел ствол его импульсника, как ни странно, не на Лешего, а… Кольцову в спину. Будто бы капитан был взят под стражу и ему пообещали поблажку, если он сагитирует Лешего, допустим, встать на сторону властей. – Выслушай меня, Леший! – буквально взмолился Кольцов. – Там такое творится… только ты сумеешь помочь! Только ты! Поверь мне, пожалуйста! – Что за чушь? – Леший поморщился. – Ты чокнулся, капитан? – Я знаю, кто ты! – горячо продолжил Кольцов. – Ты – Избранный! Ты сумеешь остановить безумие! Там, в центре Курчатника, гибнут люди! И в других локациях гибнут! Везде, по всей Зоне, даже на Казантипе! Помоги нам, Избранный! Ты ведь за этим сюда и явился! Твой час настал! Ты наш спаситель, наша надежда, наш… – А нельзя его пристрелить, чтоб не мучился?! – перебивая капитана, крикнул Леший, обращаясь к офицеру в темных очках. – А потом вы мне объясните толком, что это за цирк, ладно? – Пристрелим, но не сейчас, после трибунала, – пообещал офицер. – Не разделяю мистического благоговения брата Рихтера… – Кого? – удивился Леший. – Вы знаете его под псевдонимом «капитан Кольцов», – офицер кивком указал на спецназовца. – Так вот, гражданин Леший, я не считаю вас Избранным. Вообще не верю в эту легенду. Но у нас нет выбора. Мы вынуждены хвататься за любую соломинку. Кроме того, вас рекомендовали авторитетные люди из числа жженых. Предлагаю помочь нам… да и всем остальным, в том числе самому себе. Мы в долгу не останемся. – Ты нарасхват, – шепнула Лера. – Ага, – Леший усмехнулся. – В чем помочь-то? – Надо как-то остановить маховик войны между изделиями, а заодно и распространение механической заразы среди людей. – Ну, грубо говоря, спасти мир, – Леший коротко рассмеялся и сплюнул. – Плевое дело!.. Этот парень чокнутый, с ним все ясно, но вы-то… вы ведь разведчик, да? – Так точно. Подполковник Терещенко, начальник разведки Московской бригады Барьерной армии. – Вы, серьезный человек, да еще при такой должности, верите в героев-одиночек? – Старшинов, хватит трепаться, – поднимая «забрало», вдруг сказал конвоир Кольцова. Им оказался… сержант Гелашвили! – Сказано тебе, встать в строй, становись. А вопросы будешь по пути задавать. – Разговорчики в строю? – Леший кивком поприветствовал сержанта. – За это наряд вне очереди полагается. – Ну, тогда вообще не задавай вопросов, – Гелашвили подошел и хлопнул Лешего по плечу. – Поехали, боец, разомнемся по полной программе. – Что, Жора, совсем дело табак? – Леший сменил тон. – Это мягко говоря и в общих чертах, – таким же доверительным тоном ответил Гелашвили и покосился на Леру. – Но жестче и подробнее при женщинах не могу. Сам все увидишь. А что не увидишь, тебе господин подполковник по пути доложит. – И ты тоже веришь, что я смогу что-то сделать? – Жженые верят, Орден тоже, вот и господин подполковник говорит, что шанс имеется, – сержант пожал плечами. – А что до меня… Честно говоря, не знаю, Избранный ты или нет. Да и плевать мне на все эти титулы. Одно знаю – ты боец от бога, и нам ты сейчас позарез нужен. Гелашвили провел ребром ладони по горлу. – Не вопрос, поехали, – Леший ответно хлопнул сержанта по плечу. – Получится – не получится, а попытаться хоть что-то исправить я обязан. – Ты не обязан, – в рукав Лешему вдруг вцепилась Лера. – Это неправильно! – Ты чего? – Леший удивленно взглянул на Леру. – Я… – девушка смутилась и попыталась на ходу придумать оправдание своему эмоциональному всплеску. – Я хотела сказать… неправильно… с таким настроем идти в бой. Ты не по обязанности должен идти, а по желанию. – Все нормально, – Леший похлопал ее по руке. – И потом, ты же слышала, господин подполковник в долгу не останется. Разве нам не требуется переуступить, мягко говоря, кому-нибудь свои долги перед гражданами из мафии? Допустим, людям в погонах. Чем не вариант? – Я же знаю, что дело не в этом, – грустно сказала Лера. – Ты пошел бы, и не имея долга перед мафией. Разве не так? – Давай позже об этом поговорим. Завтра, – Леший улыбнулся. – Где-нибудь здесь меня дождись. Или на базе. Жора, хотя бы одна база в локации уцелела? – Лучше здесь, – посоветовал Гелашвили. – Все базы на карантине. Эпидемия. «Стальной грипп», как лекари выражаются. – Фигушки! – Лера бесцеремонно выдернула из кобуры у сержанта «Страйк», сунула на место своего потерянного и встала рядом с Лешим. – Я готова. Идем вместе. – Э-э, дэвушка, – сержант поднял кверху указательный палец и осуждающе покачал головой. – Там война, да?! – Бесполезно, – остановил спецназовца Леший. – Проще взять девушку с собой. Едем. – Я же говорил! – полушепотом и с какими-то непонятными интонациями воскликнул Кольцов, обращаясь к Терещенко. – Что я вам говорил?! Говорил же? – Вот заладил, – Терещенко кивком указал на вертушку. – На борт, или здесь оставим. – Здесь?! – Капитан просиял, но спустя секунду вновь угас. – Без оружия? – Само собой. – Не надо. – Тогда на борт, – подполковник перевел взгляд на шагающего слева Лешего. – Есть мысли? – Насчет чего, насчет исправления ситуации? – Леший усмехнулся. – Ни одной. Ввяжемся в драку, а там сориентируемся. Трояна у тамбура видели? – Видели, – Терещенко кивнул. – Вот только беда – его видели у всех пяти тамбуров. – В смысле он так быстро перемещается или размножился? – Скорее второе. – Вот хитрый чугунок! – Леший хмыкнул и вдруг задумался. – А может быть, это и не чугунок хитрит. Он трансформируется? – Троян? Здесь он пару раз менял обличья, а о поведении в других локациях сведений нет. – Еще интереснее… – Появились мысли? – Появились. В остальных локациях находятся его двойники. Обычные биомехи, которые служат для Трояна ретрансляторами. Командует всеми пятью армиями только он. – Логично, – согласился военный. – И какой вывод? – Никакого пока. Сначала драка, потом выводы. Или хотя бы сначала рекогносцировка. Блин… Леший вскинул брови и выразительно взглянул на Леру. Та ответила примерно похожей пантомимой. «Поверить не могу, что выговорил это слово с первого раза, – установив прямую связь между имплантами, сказал Леший. – Как только язык повернулся!» «А я не могу поверить, что ты решил рискнуть своей жизнью из-за угрызений совести. Причем навязанных тебе Черным Лисом!» «Мы же договорились обсудить это завтра». «А оно у нас будет, это «завтра»? И даже если будет, где гарантия, что тебе кто-нибудь снова не навяжет очередное дело чести?!» «Никто ничего мне не навязывал». «А подстава с товаром? Не будь ее, ты не оказался бы сейчас крайним!» «Значит, так и было задумано». «Кем?!» «Может, судьбой?» Леший улыбнулся и подмигнул Лере. Та округлила глаза, покрутила пальцем у виска, а затем махнула рукой. «Поступай, как знаешь!» Леший так и собирался поступить. А что до жеста спутницы – он не обижался. Ведь с некоторых пор этот жест уже не нес однозначной нагрузки, мог символизировать процесс подключения к импланту или обмен данными между вживленными компьютерами. Но даже если рассматривать его через призму старого значения, обижаться не на что. Лера права. С точки зрения подавляющего большинства сталкеров Зоны, рисковать жизнью из-за угрызений совести мог только сумасшедший. «С точки зрения сталкеров… – мысленно повторил Леший и усмехнулся, – то есть с точки зрения людей, которые слышат потусторонние голоса и усилием мысли подключаются к виртуальной М-сети. С точки зрения людей, которые уже толком не понимают, что в них было заложено от рождения, а что привнес компьютерный имплант. Да, с точки зрения сталкеров я, возможно, и вправду сумасшедший, но вот с точки зрения нормальных людей я поступаю правильно». «Это факт». Короткий комментарий пришел извне, а быть может, из глубин второго импланта, Леший так и не понял. Очень уж похожие по структуре были мысленные интонации у Леры и у речевой программы второго импланта. Будто у родственников. «И это тоже факт, – вновь пришел комментарий, на этот раз точно от Леры. – Но не отвлекайся. Сосредоточься на деле. Оно будет непростым». «Сам знаю, – ответил Леший. – Но ничего. Прорвемся. Не в первый раз живем». * * * С борта вертушки поле битвы, развернувшейся вокруг московского тамбура, было видно как на ладони. Частично его заволокло дымом, частично укрыло клубами пара и укутало тучами сажи, но в целом охваченная пожаром войны территория просматривалась вполне удовлетворительно. После подробного рассказа подполковника Терещенко о подоплеке развернувшихся в Зоне событий, а также после изрядной информационной накачки, которую устроили оба импланта, подключив Лешего прямиком к М-сети (в том числе к сугубо секретным и даже к вражеским каналам передачи данных), Леший абсолютно свободно ориентировался в ситуации. А еще он теперь отлично понимал, насколько быстро эта ситуация меняется. Он смотрел сверху на маневры железных подразделений и на сумбурную на первый взгляд беготню разрозненных групп людей и с точностью до процента оценивал перспективы и людей, и изделий, ввязавшихся в отчаянные схватки или пока вяло постреливающих друг в друга на относительно спокойных участках. Он теперь понимал даже тонкие нюансы расположения и движения всех боевых единиц на поле боя и над ним. Какой из вживленных компьютеров в большей степени поспособствовал «стратегическому прозрению» хозяина, не имело значения. Главное – Леший теперь не просто видел, он еще и понимал, что же видит на самом деле. Не тупо пялился на развернувшееся внизу сражение и шептал себе под нос: «вау, круто!», а именно: видел и понимал. В первую очередь он понимал, что малой кровью это сражение уже не закончится, но сделать так, чтобы потери людей не стали катастрофическими, шанс пока оставался. Как это сделать? Ответа у Лешего по-прежнему не было, но сталкер чувствовал, что ответ найдется, и очень скоро. Но искать его следует, не созерцая с высоты, а оценив обстановку на месте, на земле. Как Леший, собственно, и планировал. Сталкер обернулся к Терещенко и указал большим пальцем вниз: «Садимся!» Подполковник заглянул в открытую дверь вертушки и вопросительно уставился на Лешего: «Здесь? Ты уверен?» Леший кивнул. Садиться следовало именно здесь, на крошечной площадке перед руинами церкви на перекрестке улиц Маршала Конева и Маршала Рыбалко, в километре от тамбура. По известным причинам здесь было не так много биомехов, зато достаточно людей, способных держать оружие. Леший еще с высоты заметил, что большая часть разрозненных группировок и многочисленные бойцы-одиночки тянутся именно к этому участку. Сколотить из них ударный отряд Леший не надеялся, но найти хотя бы десяток помощников среди этих людей вполне реально. «Кем я себя возомнил?! – мысленно ужаснулся Леший. – Полководцем? Мать моя, что ж происходит-то?!» «Ничего особенного, – вдруг поддержала сталкера Лера. – Отпусти себя, не контролируй, не осаживай, позволь себе делать то, что считаешь нужным». «Но я никогда никем не командовал!» «И об этом забудь. Сейчас ты не сталкер Леший. Сейчас ты тот, кем можешь стать, если захочешь. Сейчас ты – твой скрытый талант, второе Я, дремавшее до поры в ожидании настоящего, крупного, глобального шанса!» «Ты намекаешь, что теперь вместо меня будет принимать решения мой новый имплант?» «Нет, Леший. Я говорю только о тебе и о твоем личном таланте. Оба вживленных компьютера лишь помогают тебе реализовать этот талант. Подстегивают твой мозг и поставляют данные. Ты сам, без имплантов, понимаешь суть проблемы и ищешь способ все исправить. Ты сам». «Откуда такая уверенность? Я пока ничего не сделал». «Женская интуиция, Леший. Она не обманывает. Поверь». «Ладно, тебе верю», – Леший усмехнулся. «А я верю в тебя. И все остальные в тебя верят. Все сразу не могут ошибаться». «А все и не ошибаются, – Леший снова улыбнулся. – Ошибся только один Механик. А вы все ему поверили и ошиблись с его подачи. Но я все равно попробую что-нибудь сделать. Отступать поздно, да и некуда». «Вот именно, – Лера тоже улыбнулась. – А говоришь, Механик ошибся… ничего подобного. В этом мире ошибается кто угодно, только не он. Только не Механик». «Пустельга» ушла на вираж, а Ми-32Т завис над площадкой перед церковью. Пассажиры успешно высадились и, пригибаясь от ветра, поднятого лопастями вертушки, побежали в сторону входа в штабной бункер, перед которым маячили несколько офицеров-чистильщиков. Один из офицеров, суровый донельзя полковник, смерил строгим взглядом прибывшую делегацию и хмуро уставился на Лешего. – Ты и есть сталкер Домовой? – Леший, – спокойно ответил сталкер. – И почаще на «вы». А вы кто? – С гонором гражданин, – полковник усмехнулся. – А я полковник Вьюхин. – Он перевел взгляд на Терещенко. – Пока вы летали, троянские изделия начали штурм тамбура. Видели сверху? – Все в дыму, – сказал разведчик. – Троян у тамбура? – Скорее всего, – полковник снова посмотрел на Лешего. – Ну, давайте, гражданин Леший, показывайте свои фокусы. – А можно, я для начала стишок расскажу, – Леший оглянулся и жестом подозвал Гелашвили. – Жора, нужны бойцы. Человек десять, не больше. Лучше спецы, но можно из сталкеров или даже егерей, только чтоб зубры были, вроде тебя. Улавливаешь мысль? – Так точно, – сержант кивнул. – Тогда рысью… – Леший скользнул взглядом по футляру «Плети», торчащему из кармана Гелашвили. – Стой! Что это у тебя, «Плеть»? – Нужна? – Гелашвили вынул артефакт и протянул Лешему. – Щуки наследство. Не забудь вернуть. – Само собой, – Леший снова обернулся к полковнику. – Вы что-то говорили? – Нет, – полковник Вьюхин был явно недоволен поведением Лешего, но нашел в себе силы сдержать эмоции. – Хорошо, – Леший кивнул. – Под нами сиреневая ветка метро? – Таганско-Краснопресненская, – подтвердил полковник. – Доступ есть? – Найдем. – И десяток армганов найдете? – Постараемся, – полковник уже не хмурился, а смотрел на самоуверенного сталкера с интересом. – Еще нужна сотня РГП-1 и один ЭМИ. – Ого! – Вьюхин усмехнулся. – Нет, гражданин Леший, ЭМИ я вам не дам. Все излучатели на баррикадах, периметр удерживают. – Один снимете, не обеднеете, – заявил Леший. – В противном случае скоро вам не помогут все излучатели, какие имеются в Зоне. – Вот наглец! – полковник выразительно посмотрел на Терещенко. – Вы еще не передумали? Начальник разведки едва заметно пожал плечами. – Он не передумал, – вместо подполковника ответил Леший. – Через полчаса поднимайте все вертушки, пусть дружно жахнут по «Синема Парку». В качестве отвлекающего маневра. Договорились? – Почему по «Синема Парку»? – полковник Вьюхин удивленно вскинул угольные брови. – Лучше уж по площади Жадова. Там у драконов что-то вроде аэродрома. Полезнее будет. – Можно и так, – легко согласился Леший. – Главное, чтоб не накрыли участок к северу от тамбура. Мы там выйдем, на Пехотной, справа от госпиталя ФСБ. – Есть, понял, – полковник кивнул. – Только не понял, какой же у вас все-таки план, гражданин Леший? – Простой, как мычание, гражданин полковник. Уничтожить Трояна. Без него, думаю, троянские биомехи зависнут. – Зато развернутся вовсю биомехи Узла, – Вьюхин пожал плечами. – Хрен редьки не слаще. Какой смысл? – А смысл простой, гражданин полковник, из двух зол нам приходится выбирать меньшее. Узловые чугунки не заразны, так? Значит, для нас они меньшее зло. И значит, мы должны помочь им утащить всю троянскую нежить в Узел. Вместе с наноботами серии «Х». – Логично, – согласился Вьюхин. – И как технически вы собираетесь это осуществить? – Сориентируюсь по обстановке и сделаю, что смогу. – Ну-ну, – полковник снова усмехнулся. – А позвольте полюбопытствовать, вы хорошо разглядели, сколько вокруг Трояна толпится верных ему изделий? И вообще, вы хорошо представляете себе, с чем будете иметь дело? – Лучше, чем вы думаете. Я буквально пару часов назад стоял с Трояном нос к носу. И выжил, как видите. – Стоял и выжил, – Вьюхин покачал головой. – Очень хорошо. Но теперь-то вам придется не стоять с ним нос к носу, а драться. Почему же вы уверены, что новая встреча закончится вашей победой? – Я не сказал, что уверен в этом. Я сказал – сделаю, что смогу. Вы ведь для этого меня сюда привезли. – Для этого, – полковник сложил руки на груди, а затем потер кончик носа. – На безрыбье, как говорится, и рак рыба. В данном случае – крайняя надежда. – Полностью разделяю ваши сомнения, но вы ведь ничего не теряете, верно? Рихтер за спиной у Леры пробормотал что-то неразборчивое, что-то вроде: «А я что говорил?!» – Так точно, – полковник ухмыльнулся. – Кроме десятка армганов и одного излучателя, ничего особенного мы не потеряем. – Так в чем же дело? Скрестите пальцы и следите за новостями, – Леший повертел головой. – Жора, ну где ты ползаешь?! – Иду! – из подвала вынырнул взмыленный Гелашвили, а за ним выбралась разношерстная команда. – Становись! Сержант взмахом указал бойцам, где следует построиться. Леший окинул взглядом шеренгу и удовлетворено кивнул. Вместе с Гелашвили бойцов набрался ровно десяток. Трое, включая сержанта, были спецназовцами, один чистильщиком, а двое егерями. Остальные выглядели как типичные вольные ходоки, но у всех четверых в глазах светился тот самый огонек, который отличает опытных жженых сталкеров от простых ходоков и всяких там деловых. Леший показал Гелашвили большой палец и обратился к бойцам. – Все здоровы? – Мнемотехники проверили, все в норме, – подсказал сержант. – Хорошо, – Леший кивнул. – Слушайте задачу, бойцы. Пойдем в самую…опу. Цель – сжечь Трояна. Вопросы есть? – Ты поведешь? – один из сталкеров прищурился. – Я, – Леший твердо посмотрел ему в глаза. – Не доверяешь? – Ты не жженый, – спокойно выдержав его взгляд, сказал сталкер. – Я Леший, – точно так же спокойно ответил Леший. – Как тебе такой вариант? – Годится, – секунду помедлив, сказал сталкер. – Что я говорил?! – теперь уже вполне членораздельно шепнул за спиной у Леры брат Рихтер. – Жженых не обманешь, они Избранного нутром чуют! – Работаем гранатами и армганами, знакомое оружие? – Леший снова окинул строй взглядом. – Жечь все, что шевелится. Подберемся к Трояну, на рожон не лезть, я сам с ним разберусь. – Сначала подберитесь, – полковник Вьюхин в который раз скептически хмыкнул. – Подберемся, – уверенно заявил Леший. – Кто с ЭМИ дружит? Строй не ответил. – Я могу, – сказал Гелашвили. – Ты командовать будешь, – отрезал Леший. – Кто еще? – Я, – вдруг вышел вперед Рихтер. – Если доверяете. – Нет, не доверяем, – Леший смерил бывшего капитана взглядом. – Но с собой возьмем. Встать в строй. Лера, присмотришь за этим орлом. – А женщину-то зачем… – поморщился Вьюхин. – Да еще тринадцатой… – Идите вы, – с неопределенными интонациями предложила Лера. По строю пробежали сдержанные смешки. Было действительно непонятно, что имела в виду Лера: то ли предложила полковнику идти вместо нее, то ли послала куда подальше. Вьюхин промолчал. Лера тоже встала в строй. – Вот и договорились, – подытожил Леший. – Теперь все вниз, получаем оружие и погнали. Гелашвили скомандовал: «Кругом, справа по одному в бункер шагом марш!», и бойцы отправились в убежище. – А как мы Трояна найдем? – отстав от строя и приблизившись к Лешему, негромко спросила Лера. – Там ведь такой кавардак, самого себя можно потерять. Да и железки будут мешать. И люди, не разобравшись, могут подлить масла в огонь. – Понятия не имею, – так же тихо ответил Леший. – По запаху. – А он чем-то пахнет? – удивилась Лера. – Смертью, – Леший пропустил ее вперед. – Не забудь, шпион узловиков на твоей совести. Если он вдруг решит развернуть электромагнитный излучатель в нашу сторону, стреляй ему прямо в лоб. Без колебаний, поняла? И вообще. Никаких сомнений и размышлений, только действие. Каждую секунду, каждый миг. Иначе крышка. – Я поняла, – Лера поежилась. – Может, все-таки дождешься меня здесь? – Нет, Леший, – девушка собралась. – И все, закрыли тему навсегда. Никаких сомнений и страхов. Только действие… * * * Хорошее дело забывчивость. Почему? Вот смотрите. Человеческая память по определению фрагментарна. Мы не помним всю свою жизнь по секундам, только фрагментами. Причем не потому, что неспособны зафиксировать в памяти такой гигантский объем информации, а потому, что умение забывать лишнее – это хорошо, это правильно. В противном случае мы имели бы большие проблемы от перегруженности информацией. Мы травились бы информацией, как лекарством, которое в малых дозах помогает выжить, но при передозировке вызывает тошноту, головную боль и прочие проблемы. Мы терялись бы в мешанине событий, не понимая, что уже случилось, что происходит прямо сейчас, а что существует пока только в нашем воображении. Но хуже всего было бы то, что мы стали бы невозможными «тормозами». Лишняя информация разрывала бы нас на части, увлекая в тысячу разных сторон, и нам было бы невероятно трудно принять единственно верное решение. Особенно в кризисной ситуации. Но, слава богу, ничего этого не происходит, и как раз потому, что мы умеем забывать. Все еще не верите? Тогда посудите сами, разве не красота? В тебя выстрелили, промазали, ты ответил и забыл. Тебя ударили, отшвырнули, впечатали в стенку, ты отбился, сжег противника выстрелом из армгана и снова забыл. Тебя практически размазали по бетонному полу заброшенной станции метро, чуть не сожгли плазмой, а потом едва не переехали затянутыми в цепи шинами, ты откатился, жахнул из «Страйка», стоя на борцовском мостике, затем прыжком встал на ноги, развернулся к новой цели, а о старой, уничтоженной мгновение назад, снова забыл. И так далее, и тому подобное. Секунда за секундой, шаг за шагом, выстрел за выстрелом. Сделал – забыл. Если извлек какой-то урок – запомнил, а остальное забыл. И снова, и снова, и снова… Сделал – забыл. И никаких перегрузок мозга, никаких «зависаний», никаких тормозов. Только мгновенная реакция, чистый, холодный расчет и никаких размышлений или, того хуже, сомнений. А иначе – смерть. Так что забывчивость это хорошо. Нет, если пришел в туалет и забыл снять штаны – плохо. А в бою – хорошо. Полезно. Пробиваться к техническому выходу из старого метро, который располагался на Пехотной улице, на полпути между станциями «Октябрьское поле» и «Щукинская», пришлось как раз с боем. Да не просто с боем, а буквально продираясь сквозь плотный заслон изделий. Троянские это чугунки или узловые, Лешего не интересовало, эта информация сейчас была лишней. Интересовало сталкера только количество штыков противника. Да и то постольку, поскольку требовалось грамотно расходовать боеприпасы и энергию в армганах. Бойцы группы без стеснения запаслись гранатами, патронами и батареями, но ведь при желании можно израсходовать за минуту любые запасы. Хоть содержимое всех бригадных складов. А впереди лежал еще долгий и трудный путь. Леший отбил атаку очередного бота-андроида, на миг сместился влево, очутившись между противником и еще одним чугунком, и тут же ушел вправо. Финт сработал. Второй бот вскинул оружие и выстрелил, но попал не в Лешего, а в своего напарника. Андроид задымил, а сталкер в это время юркнул ему за спину и с новой позиции выстрелил в обманутого бота. Вот так. Финт, один выстрел – две цели на счету. Экономно и грамотно. Леший почти в точности повторил этот финт, правда, теперь против трех ботов – одного сожгли сами изделия, двоих продырявил сталкер, – а затем ему пришлось сменить тактику. На новой позиции пространства для маневра было маловато. Несколько изделий практически взяли сталкера в полукольцо и прижали к закопченной, местами еще сохранившей керамическую плитку, стене. Казалось бы, ситуация осложнилась, но так только казалось. Боты подошли слишком близко. Настолько близко, что не сразу сумели согнуть манипуляторы в локтевых шарнирах и направить армганы на сталкера. Леший несколькими тяжелыми ударами сверху вниз пресек попытки ботов направить на него оружие, а затем заставил чугунков сплести конечности в замысловатый узел. Почуяв неладное, андроиды попытались сдать назад, но им помешали топтавшиеся на каждом квадратном метре железные собратья. Леший резко вскинул «Страйк», и ботам пришлось отреагировать – выстрелить, не «расплетая» манипуляторов. В результате три из пяти машин задымили, подожженные выстрелами своих же партнеров по атаке. Лешему осталось только выстрелить в четвертого бота, а затем в пятого, но уже после того, как этот последний послужил сталкеру опорой для прыжка на новую позицию. Все получилось красиво, но Леший мгновенно забыл об этом эпизоде. Смаковать было некогда. С новой позиции Лешему удалось оценить общую обстановку и понять, что экономика, конечно, должна быть экономной, но разориться все-таки придется. Либо на половину заряда батареи переносного электромагнитного излучателя, либо на три-четыре плазменные гранаты. До края платформы заброшенной станции «Октябрьское поле» оставалось еще метров тридцать, а количество чугунков на пути к заветному тоннелю превышало все разумные пределы. Пробиваться сквозь этот строй в режиме рукопашного боя представлялось слишком долгой песней. Леший поискал взглядом Рихтера. Бывший капитан был в порядке, с энтузиазмом расшвыривал биомехов, определенно красуясь перед Лерой, но относительно позиции Лешего и еще троих бойцов узловик находился в глубоком тылу. Расчистить дорогу выстрелом из ЭМИ, который устроил бы в цепях ботов замыкание, было нереально. Ведь под выстрел в этом случае попали бы и Леший сотоварищи. Нанести вред непосредственно организмам ходоков выстрел не мог, зато он вырубил бы все импланты и вспомогательные системы боевых костюмов. Хорошего мало. Так что оставался вариант с гранатами. Тоже опасный, особенно в замкнутом пространстве станции метро, но третьего не дано. Леший достал гранату, рявкнул во всю глотку: «Гранатами огонь!» – и зашвырнул РГП-1 в жерло тоннеля. Крик лидера услышали только те, кто был поблизости, слишком уж сильно громыхали атакующие людей чугунки, но именно авангарду эта команда и адресовалась. Бойцы тоже выхватили из подсумков гранаты и забросали ими дальний край платформы. Несколько десятиметровых огненных одуванчиков расцвели и соединились в горячий букет. По залу прокатился оглушительный хлопок, а следом за ним прошла тугая горячая воздушная волна. Бойцы присели, а изделия на миг зависли. Когда же вспышки «пламенных приветов» почти погасли, выяснилось, что на платформе остались только некоторые уцелевшие в драке и плазменной зачистке боты. Все люди к тому моменту уже скрылись в тоннеле. Прошли, а вернее, промчались прямо сквозь огонь, по горящей земле. Трюк был рискованный, но энтузиазм Лешего оказался очень заразительным. И все прошло удачно. Никто даже не обжегся. Вот что значит выкинуть из головы все лишнее и довериться инстинктам опытного бойца. Холодный расчет и никаких сомнений. Сделал – забыл. Первые горячие метры зачищенного метротоннеля группа пробежала со скоростью ветра, но дальше снова начались проблемы. Впереди замаячила очередная железная пробка, которая плевалась в ходоков интенсивным лазерным огнем. Бойцам пришлось прижаться к стенам тоннеля и к полу, но это не уберегло от первых потерь. Выстрелы ботов достали бойца-чистильщика и одного из вольных сталкеров. Можно было попробовать повторить плазменную зачистку, но Леший сомневался, что гранаты долетят до цели. В ближнем бою боты казались неуклюжими железками, а вот стреляли они хорошо. Сжечь летящую гранату для них – плевое дело. Сталкер жестом приказал брату Рихтеру выдвинуться чуть вперед и активировать излучатель. Бывший капитан кивнул, прополз по тоннелю несколько метров, врубил ЭМИ и нажал на спусковую кнопку. Встречный огонь тут же прекратился. – Останься! – приказал Леший и указал большим пальцем за спину. – Прикроешь! Лера! Сталкер указал девушке на Рихтера. Этот приказ тоже был понятен. Лера должна проследить, чтобы узловик выстрелил именно в сторону оставленной группой платформы «Октябрьское поле», а не в спины товарищам. По физиономии Рихтера было заметно, что его обижает недоверие Лешего, но узловик быстро справился с эмоциями. Наверное, поставил себя на место Лешего и понял, что сталкер прав. Какое может быть доверие шпиону, пусть и согласившемуся сотрудничать? Только такое же, как гадюке, которая добровольно согласилась сдать яд на медицинские нужды. Со второй попытки группа продвинулась довольно далеко, наверное, до того места, где на поверхности улица Маршала Бирюзова пересекалась с улицей Расплетина. То есть практически до «Синема Парка», по которому отказался нанести бомбовый удар полковник Вьюхин. А напрасно. Именно в подвалах этого развлекательного комплекса, как выяснилось, одна из железных армий – скорее всего, все-таки троянская – умело прятала большой резервный отряд ботов-андроидов. Безболезненно миновать такой мощный заслон было невозможно, поэтому группе вновь пришлось заплатить биомехам кровавую мзду. В тоннеле навсегда остались еще двое бойцов – егерь и вольный. А заодно пришлось бросить и драгоценный, но разряженный «в ноль» ЭМИ. На нейтрализацию такого количества ботов ушла вся энергия этого весьма полезного оружия. – Ничего, прорвемся, – доставая из футляра «Плеть», сказал Леший. – Мы перешли на верхнюю ветку. Почти под дорогой. Осталось сто метров прямо и пять или шесть вверх. Гелашвили, Рихтер, на разведку! Справа лестница будет. Скобы, в стенку вбитые. Просто выглянули, осмотрелись и вниз, ясно?! – Так точно! – сержант махнул Рихтеру. – Ко мне! Узловик подхватил ИПП одного из погибших бойцов и присоединился к сержанту. Разведчики рванули вперед со скоростью звука, и это спасло их от крупных неприятностей. Как только разрыв между спецназовцами и основной группой составил два десятка метров, случилось непредвиденное. Стены тоннеля содрогнулись от мощного удара, и сводчатый потолок обвалился как раз на участке между авангардом и бойцами, которые остались с Лешим. Рассмотреть хоть что-то в клубах пыли было трудно, однако, судя по движению воздуха, провал открыл внеплановый доступ на поверхность. Леший не стал долго раздумывать и быстро вскарабкался по обломкам к самому краю провала. В лицо сталкеру ударила волна горячего воздуха. Леший повертел головой и обнаружил то, что стало причиной обрушения свода тоннеля. В нескольких метрах от Лешего дымила массивная туша дракона. Сталкер спустился на пару метров и махнул товарищам. – Ко мне! Здесь выйдем! – Чисто? – проворно перебираясь через завал, спросил Гелашвили. – Грязно, – ответил Леший. – Но я чую Трояна. Он недалеко. – Чуешь? – удивился сержант. – Настроился на его позывные? Давай разведаю! – Вроде того, – Леший придержал сержанта. – Я сам! «Вроде того…» На самом деле Леший совершенно не понимал, каким образом он «чует» присутствие Трояна. Сталкер просто знал, что суперскорг где-то рядом, и точка. А как, почему, каким образом – сейчас это были вопросы десятого порядка. Можно сказать, и не вопросы вовсе. «Все вопросы к Механику, пусть он объясняет, у него времени много, – мелькнула у Лешего мысль. – Почему к нему? Ну, это ведь он нас обоих в большое плавание отправил. Причем одновременно. Случайно такие вещи не делаются. По крайней мере, Механик такие вещи случайно не делает. Он вообще ничего без умысла не делает. Сукин сын бородатый». Леший снова выглянул из дыры и осмотрелся во второй раз. Теперь видимость была почти приличной, поскольку пыли стало меньше, а дым от чадящего дракона снесло ветром. Кругом полно биомехов, но поблизости от провала, метров на тридцать-сорок, концентрация чугунков оказалась не очень высокой. Справа гудели и пытались неуклюже маневрировать огромные автобусы-носороги, прямо Леший рассмотрел рапторов, а позади сцепились совершенно одинаковые с виду боты-андроиды, штук двадцать. Видимость слева перекрывал корпус вертолета-дракона. Леший выпрыгнул из дыры и занял позицию вплотную к горячей туше сбитого механического монстра. Пока на появление людей ни одна из железок не отреагировала. Сканерам машин мешал дым и жар от корпуса горящей вертушки. Да и не до второстепенных проблем было сейчас изделиям, с основными разобраться бы. Земля вновь дрогнула, не так сильно, как в тоннеле, зато продолжительно, а затем над улицей пронесся раскатистый грохот, будто бы рассыпалась пирамида из больших железных бочек. Леший обернулся на звук. Громыхали не бочки. Грохотали бегущие по улице боты-андроиды. Скорее всего, это была уцелевшая часть резерва, который прятался в подвалах «Синема Парка». Вряд ли боты жаждали мести, скорее они спешили на выручку своим товарищам, которые дрались с узловыми андроидами позади позиции Лешего, но легче от такого вывода не становилось. Люди в любом случае попадали под раздачу, оказывались в самом центре схватки изделий. То есть чесать надо было отсюда как можно скорее и во все пятки! Леший приказал себе успокоиться, быстро справился с легким приступом паники, помог выбраться из дыры последнему бойцу группы и взмахом указал на обугленные остовы двух рапторов, спаявшихся в единое целое, а затем на скопление носорогов и дальше на скелет полуразрушенного здания. Замысел лидера группы снова был рискованным, но вполне понятным. Во всяком случае, переспрашивать никто ничего не стал. Леший активировал механическую мускулатуру костюма и рванул прямо с места со скоростью заправского спринтера. Разбег получился качественный, а потому удался и последовавший за разбегом тройной прыжок. Ботинок Лешего громыхнул по крыше одного из сгоревших рапторов, в следующий миг сталкер оттолкнулся уже от крыши носорога и еще через мгновение приземлился на бетонный пол третьего этажа руин дома номер 43 по улице Маршала Бирюзова. Приземлился, кувыркнулся вперед, поднялся на ноги и вновь прыгнул, правда, недалеко, просто сместился влево, чтобы не мешать товарищам. Тройной прыжок получился у всех, кроме отставшего егеря. Он еще при разбеге прихрамывал на правую ногу, поэтому нормально оттолкнуться от крыши носорога у парня не получилось. К тому же массивный биомех наконец сообразил, что его используют в качестве трамплина, и резко сдал назад. Егерь не удержался на ногах и рухнул на землю, прямо перед мордой носорога. Бывший автобус скрипнул тормозами, фыркнул доисторическим дизелем и так же резко подался вперед. Бойцы Лешего не услышали хруста костей, но представить себе, как это звучит, им было нетрудно. И что стало с егерем под колесами носорога, тоже было легко представить. Леший заставил себя выкинуть из головы нарисованную воображением картинку. Увидел – забыл! Иначе последуешь за этим егерем. Сталкер снова в три прыжка пересек захламленный этаж и выглянул из окна с другой стороны здания. Вид из окна был замечательный. Не в том смысле, что Леший вдруг увидел закат над морем или панораму горной долины, а в плане обзора. Глубокий котлован, на дне которого темнело целехонькое здание Курчатовского института и кружился вихрь тамбура Московской локации, и все подступы к котловану были видны как на ладони. Не мешал даже густой дым, застилающий сплошной пеленой некоторые участки местности, густо пересеченной оврагами и трещинами. Да, рассмотреть главное не мешали ни дым, ни засветка частых ярких вспышек, ни фонтаны черной грязи, летящей из-под ног и колес биомехов, рвущих друг друга на запчасти, винтики и мелкие кусочки. А все дело было в масштабе развернувшейся в центре локации баталии. Такое грандиозное сражение не удалось бы спрятать ни за какой завесой. Две огромные армии окружили концентрическими кольцами вихрь тамбура, чуть правее которого, если смотреть с позиции Лешего, возвышалось главное здание Курчатовского института. Пожалуй, единственное абсолютно целое здание на многие километры вокруг. Явление не было уникальным. Практически во всех пяти локациях Зоны имелись такие же не тронутые Катастрофой объекты. В Новосибирском Академгородке это был ИЯФ – Институт ядерной физики, в Сосновом Бору под Питером – здание Ленинградской АЭС, а в Крыму неплохо сохранился весь архитектурный ансамбль центра Феодосии. Лишь в Чернобыльской локации дело обстояло чуть сложнее, там все здания в Припяти и Чернобыле превратились в руины задолго до Катастрофы. В чем причина такой избирательности стихии, никто не знал, но все признавали, что Курчатник сохранился лучше всех. Правда, и попасть внутрь бывшего института теперь было труднее всего. Двери, окна и стены института по неизвестным причинам обрели свойства прочнейшей брони. Единственное, что удавалось сталкерам, это взобраться по пожарным лестницам на крышу здания. Они так и делали, устраивая на крыше Курчатника наблюдательные пункты, когда требовалось проследить за тамбурным трафиком или просто осмотреться, ведь только с крыши института реально просматривалось то, что творится вокруг тамбурного котлована. Картина сражения при Московском тамбуре отличалась не только грандиозными масштабами и «концентричностью», но еще и тем, что на некоторых участках было абсолютно невозможно определить, где троянцы, а где узловые биомехи. С обеих сторон действовали почти одинаковые внешне чугунки, поэтому там, где схватка разбивалась на фрагменты, кольца железных армий смешивались, образуя сплошную массу копошащихся железных тараканов. Со стороны казалось, что все стреляют во всех. Безусловно, для самих биомехов свои отличались от чужих, как фрицы от красноармейцев, ведь наноботы серии «Х» стали для железок отличными маркерами. Но это для железок. А для людей, да еще издалека… Впрочем, отличие имелось, и не одно. В рядах армии внутреннего кольца действовали еще и энергоботы-химеры: зеленоватые, тускло светящиеся разумные сгустки энергии, которые в обычное время играли роль выбраковщиков. Когда наступало время очередной пульсации, то есть биомехам и скоргам открывался доступ в глубины Узла, химеры выходили из многомерности в обычный мир и отбирали среди массы чугунков тех, которые нуждались в модернизации. Отбирали и уводили с собой. А сейчас химеры выступали в роли полевых бойцов. Впрочем, одно не исключало другого. Ведь с точки зрения химер все железки, зараженные троянскими Х-наноботами, испорчены, а значит, нуждались в ремонте и модернизации. Вот химеры и выполняли свою привычную программу, только в несколько измененном виде. Уводили в тамбур тех биомехов, которые были небезнадежны. Остальных энергетические боты просто сжигали на месте. Вторым отличием были драконы. Над полем боя кружило множество винтокрылых машин-монстров и целая туча гарпий – в прошлом беспилотных самолетов-разведчиков, сопровождающих драконов, как рыбки-лоцманы сопровождают акул. Судя по тому, что практически весь огонь драконов сосредоточился на армии внешнего кольца, все летающие монстры были на стороне Узла. Ну, или почти все, если вспомнить тлеющую тушу дракона, который проломил потолок тоннеля под улицей Маршала Бирюзова. Леший приказал импланту обработать изображение и дать максимальное цифровое увеличение картинки. Имплант без лишних разъяснений понял, что конкретно желает увидеть сталкер. Некоторое время перед мысленным взором Лешего мелькали батальные картинки, а затем изображение стабилизировалось и обрело предельную четкость. Компьютер стер с экрана все дымы и прочие помехи, дорисовал все, что ими скрывалось, и зафиксировал результат. Искомый Лешим субъект находился в самом пекле, на правом фланге своего войска, неподалеку от Курчатника. Сталкер приказал импланту «удерживать пеленг» (если честно, сам толком не понимая, что приказал), и компьютер, как ни странно, понял хозяина правильно. С этой секунды, куда бы ни смотрел Леший, на что бы ни отвлекся, он каждую секунду точно знал, где находится «запеленгованный» субъект, и, стоило Лешему захотеть, он сразу же находил цель взглядом. Раньше сталкер не замечал таких талантов за имплантом, но в последние двое суток компьютер раз за разом продолжал удивлять владельца. Возможно, дело заключалось в проведенной Механиком процедуре «оплавления» основного импланта Лешего, а может быть, благотворное влияние на него, как и на хозяина, оказало присутствие второго импланта, пусть не «жженого», но тоже явно непростого. Так или иначе, важнее было то, что нужный Лешему субъект, то есть Троян, попал на крючок. Пока что сталкера не подвело ни «чутье», ни техника. Это обнадеживало. – Вниз! – приказал бойцам Леший и указал на здание Курчатовского института. – Левее Курчатника. Я работаю, вы прикрываете. Делаем и отходим к институту. Точка сбора на крыше. Вопросы? Нет? Погнали! Новый бешеный забег по руинам, грудам горячего железного хлама, прыжки через глубокие дымящиеся траншеи и трещины в земле, овраги, заполненные кипящей грязью, и полоса препятствий из обугленного бурелома на месте небольшого парка – все это слилось в картинку, словно составленную в недрах адского калейдоскопа. Боты, рапторы, носороги, тарантулы, скорпионы, скорги мелкие, скорги крупные, стальные крысы, домовята… поворот калейдоскопа – и снова боты, снова скорги, крысы, носороги… Железки атаковали со всех сторон в разных сочетаниях, но непрерывно. И это при том, что у них имелись свои дела, на людей они отвлекались чисто «рефлекторно». А что было бы, окажись люди в роли главного врага? Страшно представить. Да и незачем! Сделал – забыл! Леший полностью сосредоточился на главной задаче, но теперь, слыша, что за спиной все меньше и меньше хриплого дыхания и все больше металлического лязга, он был вынужден время от времени оглядываться. Первый же взгляд назад серьезно остудил воинственный пыл сталкера. Из всей группы с ним остались только четверо. В первую очередь – Лера. Она была в порядке, хотя и бледновата, держалась ближе всех и вроде бы пока не сильно устала. Следом двигался Гелашвили. Как обычно, бодрый, энергичный и предельно рациональный в каждом движении. Профессионал с большой буквы, не отнять. То, что он поставил Леру впереди себя, тоже свидетельствовало о высоком профессионализме сержанта, так и надежнее, и спокойнее. Четвертым шел капитан Кольцов, он же брат Рихтер. Несмотря на неоднозначную биографию и сомнительные моральные качества, бывший капитан оставался воспитанником той же школы, что и Гелашвили, а потому работал просто на загляденье. Пятым двигался один из жженых. И все. Двое бойцов и один вольный сталкер остались где-то на полпути от сорок третьего дома к руинам вокруг Курчатника. На этот раз наплевать и забыть у Лешего почему-то не получилось. За что погибли все эти люди? Люди, поверившие сталкеру по прозвищу Леший. За какие коврижки? «Они и так погибли бы! – вдруг всплыла чья-то мысль, возможно сгенерированная вторым имплантом. – Только за просто так, сидя в подвалах. А здесь они погибли не напрасно. Они помогли тебе дойти, прикрыли твою спину. Теперь все зависит от тебя. Только ты сейчас решаешь, напрасно они погибли или нет. Что решишь?» «Отвяжись, худая жизнь, привяжись, хорошая, – мысленно ответил Леший. – Цель на мушке. Все сделаю, как обещал. Не вопрос». Не вопрос-то не вопрос, но ровно через секунду после того, как Леший дал обещание, дымовая завеса слева вдруг осветилась зеленым, и выплывший из дыма двухметровый в диаметре шар поставил все клятвы сталкера под сомнение. Хорошо, что мысленный диалог не притормозил реакцию Лешего. Сталкер мгновенно выдернул из футляра «Плеть» и щелкнул, как заправский пастух, целя точно в центр химеры. – Ну, пошла! – для полноты картины крикнул Леший и щелкнул еще раз. Оба щелчка получились звучными и точными, хотя второй был явно лишним. Химера и после первого основательно зависла, прекратив не только двигаться к сталкерам, но и вращаться. Выпала из времени. Леший с сожалением посмотрел на разряженную до предела «Плеть». Теперь это оружие годилось только в качестве жупела. Впрочем, тоже полезная функция. Сталкер сунул «Плеть» на место, снова помчался по маршруту и через минуту очутился в намеченной точке слева от Курчатника. Здесь было тоже полно биомехов, но на развалинах одной неказистой постройки он мог организовать вполне приличный и безопасный наблюдательный пункт. Колесным ботам подъехать к постройке мешали контрэскарпы из бетонных плит и всякого хлама, а шагающих чугунков не выдержали бы хлипкие перекрытия. Боты это понимали и в постройку не совались. Сохранялась опасность, что сарайчик случайно снесет какой-нибудь заезжий бронезавр, но все тяжелые машины находились сейчас на передовой, так что опасность была минимальной. Леший пробрался внутрь постройки, поднялся на крышу и окинул взглядом окрестности. Что ж, позиция вполне приличная. Обзор не тот, что с крыши Курчатника, зато стартовать в случае чего отсюда намного удобнее. Сталкер сосредоточился и отыскал взглядом Трояна. «Пеленг» работал на все сто. Скорг обнаружился на третьей секунде поиска. Он по-прежнему сражался на правом фланге, а вернее, если учитывать местоположение новой позиции Лешего, – в центре своего войска. Леший зафиксировал фокус и замер в ожидании момента, когда появится возможность атаковать скорга. Что это будет за момент, Леший пока не знал. Но твердо знал, что этот момент наступит. И очень скоро… * * * Когда Леший покончил с химерой и стрелой умчался вперед, Гелашвили и Лера попытались его догнать, но в результате заняли промежуточную позицию, а Рихтер безнадежно отстал. Нет, не из желания повыпендриваться или затеряться под шумок в дыму. Просто сначала Рихтер попытался спасти последнего из вольных сталкеров, которого зажали несколько железок, а затем отбивался сам. Отбиться, конечно же, отбился, но время упустил. Пришлось его наверстывать. Но поспешишь, как известно, людей насмешишь. И Рихтер насмешил, правда, не людей, а только самого себя. Так бодро рванул по следам товарищей, что поскользнулся и шлепнулся в лужу, как последний новичок. Пока поднимался, стирал с лица грязь и протирал импульсник, Лера и сержант вовсе исчезли в дымовой завесе где-то впереди. Зато справа все из той же дымовой завесы неожиданно вырулили пятеро наемников. Экипированы были «гуси» грамотно, но неброско, однако в том, что это наемники, а не вольные ходоки, Рихтер не усомнился ни на секунду. В другой обстановке встреча не сулила одиночке в форме капитана спецназа ничего хорошего, но сейчас, похоже, прониклись серьезностью момента даже такие отмороженные типы, как «дикие гуси». Они держали оружие на изготовку, но в капитана не целились и вообще вели себя вполне нормально. Практически дружелюбно. – Во, мужики, вы откуда взялись? – Рихтер тоже опустил ИПП. – Давно тут сидим, – уклончиво ответил один из наемников, явно лидер группы. – Те трое впереди с тобой? – Со мной, – Рихтер кивнул. – И куда вы намылились? – А прямо к тамбуру. Дело там у нас. Прикроете? – К тамбуру? – наемник удивленно вытаращился на Рихтера. – Вы долбанулись?! Какие там могут быть дела сейчас? – Сбор металлолома, – Рихтер усмехнулся. – Трояна заодно утилизируем. Прикроете? – Трояна? – наемник ухмыльнулся. – Круто замахнулись. Ладно. Отчего ж не прикрыть? Прямо сейчас и начнем. Рихтер понял, что дело нечисто, еще до того, как наемник закончил фразу. Бывший капитан резко вскинул ИПП и выстрелил в наемника, но опередить противника не успел. Два хлопка импульсников слились в один. И все-таки формально дуэль выиграл Рихтер. Пуля наемника прошила бывшего спецназовца в районе живота, а Рихтер попал врагу точно в сердце. Наемник осел на землю медленно, а узловик вмиг рухнул навзничь и уже из партера умудрился дать две короткие очереди по спутникам коварного наемника. На шум тут же отреагировал Гелашвили. Сержант был далеко, нормально рассмотреть Рихтера и наемников ему мешала дымовая завеса, но сориентировался Гелашвили мгновенно. Он вскинул ИПП и, стреляя на ходу, двинулся на выручку шпиону Ордена. Оставшись без лидера, наемники быстро пересмотрели свои планы и попятились. А когда контратаку Гелашвили поддержала огнем из двух «Страйков» Лера, наемники вовсе исчезли с поля боя. Товарищи дружно подхватили раненого Рихтера под руки и оттащили в более-менее приличное укрытие – в узкую щель между остовом сгоревшего носорога и стеной здания института. – Вот гад, – морщась от боли, пробормотал Рихтер. – Все кишки… наизнанку вывернул. А поначалу вроде нормально… прикрыть обещал… гад! – Потерпи, капитан, – сказал Гелашвили. – Жалко, меня рядом не было. Я этого хрена сразу расшифровал бы. Знал его еще до Большой зачистки. Это Бобер, наемник, он на мафию работал. – «Убил бобра – спас дерево», – слабо улыбаясь, проговорил Рихтер. – Польза экологии. – Шутишь, значит, выживешь, – Гелашвили похлопал узловика по плечу. – Полежи тут, мы вернемся. «Дереву» поможем и вернемся, договорились? – Лады, – Рихтер прикрыл глаза. – Только бы все не напрасно… было. – Все будет правильно, – пообещал сержант и быстро двинулся обратно к Лешему. Лера помогла Рихтеру нащупать его ИПП и побежала следом за сержантом. Сержант и Лера довольно быстро добежали до постройки, на крыше которой Леший оборудовал наблюдательный пункт, но прибыли, что называется, к шапочному разбору. Лешего на крыше постройки уже не было… * * * Когда внизу захлопали выстрелы импульсников, Леший даже не обернулся. Он знал, что за спиной у него идет бой, понимал, что, если товарищи проиграют, ему придется отвлечься от основной миссии и переключиться на отражение атаки с тыла, но пока сталкер был по-прежнему сосредоточен на главной задаче – не упустить из вида Трояна. Скорг мелькал практически вплотную к тамбуру, то ныряя в дымовую завесу, то вновь появляясь в поле зрения, но словно лишь для того, чтобы снова исчезнуть в толпе своих бойцов или в гуще сражения рапторов, носорогов, бронезавров и прочей механической нежити. Дважды скорг трансформировался в небольшого носорога и подключался к атаке, однажды он преобразился в дракона и, взлетев над полем боя, вполне успешно расстрелял нескольких крупных тарантулов, не дававших покоя троянским рапторам на левом фланге, и раза три или четыре скорг принимал обличье прочих железных тварей. Но чаще всего Троян принимал облик трехметрового черного бота-андроида, вооруженного двумя мощными армганами. И, честно говоря, именно в этом облике ему удавалось добиться наилучших результатов. В целом же Троян был активен настолько, что, не будь он машиной, Леший назвал бы его деятельность вдохновенной и полной энтузиазма. А еще – явно продуктивной. Ведь, несмотря на существенную поддержку, которую узловым биомехам оказывали драконы и химеры, троянское войско определенно перехватывало тактическую инициативу. Пока медленно, на отдельных участках фронта, но верно. И в этом была немалая заслуга выбранной Трояном тактики мобильной войны. Туда, где противник делал ставку на драконов, троянцы мгновенно перебрасывали тарантулов, которые, будучи невеликими снайперами и никакими мастерами зенитного огня, тем не менее становились для драконов врагами номер один. Тарантулы вели плотный заградительный огонь, выстреливая со скоростью пулеметов сотни шаровых молний, против которых бессильной оказывалась любая броня, даже такая толстая, как броня дракона или бронезавра. А к местам, где атаку узловых биомехов поддерживали энергоботы-химеры, троянцы перебрасывали на бортах носорогов и рапторов ботов-андроидов, вооруженных артефактами типа «Плеть». Да, да, вот так, ни больше ни меньше. Откуда в троянском войске взялось столько «Плетей», сказать было трудно. Не в Городищах же их наштамповали! Но факт оставался фактом и без разгадки происхождения артефактов. На каждую химеру (а их по полю боя раскатывало не меньше сотни) рано или поздно находился свой погонщик с «Плетью». Когда (и если) боту-андроиду удавалось приблизиться к химере на расстояние удара, вопрос о победителе на этом участке фронта решался сам собой в пользу троянцев. Удар «Плети» на время останавливал зеленоватый сгусток энергии, словно замораживал его, а когда время «заморозки» истекало, химера снова начинала двигаться, но только в одном направлении – укатывалась в тамбур. Вскоре на ее место из тамбура выплывала новая энергетическая тварь, но троянцы к тому времени уже закреплялись на новых рубежах и успевали подзарядить «Плети». Так что медленно, но верно троянское войско двигалось к своей цели – к полному контролю над территорией вокруг тамбура. Леший снова засек Трояна. Скорг методично расстреливал группу ботов, которые пытались прорваться по правому флангу. «Непонятно только, что это ему даст? Ну, оцепит он тамбур тремя заслонами, заблокирует узловых чугунков в Узле. И что дальше? Как он собирается контролировать другие локации? С помощью своих наместников, тех четырех ботов, что так на него похожи? Ведь сам-то он переместиться по тоннелям не сможет. И ни один чугунок из его войска не сможет переместиться – все тоннели идут через Узел, а в нем что? Правильно, в нем вся узловая рать. Нет, можно, конечно, править империей и не посещая колоний, но рано или поздно Узел доведет технический уровень своих изделий до таких высот, что троянцы не сумеют их остановить, сколько бы новых бойцов они ни наштамповали в своих Городищах. Не числом Узел возьмет, а уменьем. Техническим совершенством. Ведь в Узле модернизация биомехов проводится быстрее и на порядок качественнее, чем в Городищах, это даже людям понятно. То есть наступит момент, когда биомехи в Узле и троянцы начнут различаться по уровню вооружения и подготовки, как спецназ Барьерной армии и царские стрельцы. И тогда блокируй тамбуры не блокируй, узловые изделия прорвутся обратно в наш мир и «Великой Троянской Технической Революции» придет конец». Леший проследил, как Троян огромными прыжками перемещается на левый фланг. Причина такой спешки была сталкеру непонятна. На левом фланге дела у троянцев шли как раз неплохо. На нем почти не осталось химер, а в воздухе кружили только три-четыре дракона, да и те больше дымили и боролись с неполадками, чем досаждали троянцам. То есть особой необходимости в поддержке со стороны Трояна не было. Сталкер уловил боковым зрением какое-то багровое свечение, повернул голову и сразу же понял, почему Троян покинул правый фланг. Нет, он не струсил, хотя испугаться было чего. Просто отошел, чтобы продолжить сражение на новом уровне. На уровне генералов. Ведь то, что появилось из тамбура, можно было считать таким же генералом узлового войска, каким для своих чугунков являлся Троян. Леший почувствовал, как в животе неприятно шевелится тугой комок. Сталкер не испугался нового персонажа, но организм на его появление почему-то отреагировал. Может, дело было в сумасшедшем магнитном поле, которое генерировал этот огромный, метров двадцати в диаметре, багровый шар. Если так, то не зависящий от разума внутренний «мандраж» был вполне объясним. Столько имплантов в организме, как тут не отреагировать? Гигантская красная химера неравномерно и не слишком ярко светилась, неспешно вращалась вокруг горизонтальной оси и будто бы пульсировала с частотой в один герц. Медленно и степенно, иначе не скажешь. А еще она двигалась от тамбура в южном направлении. Вращение создавало иллюзию, что огромная химера катится по земле, но это не так. Энергобот летел примерно в метре от поверхности. Летел плавно, без малейших рывков и строго на метровой высоте, огибая все складки рельефа. А вот чего он не огибал, так это биомехов. Какие-то чугунки заблаговременно отъезжали, отбегали и отпрыгивали с пути энергобота, а какие-то пытались ему противостоять. Те, что убирались с пути красной химеры, оставались в строю (видимо, этими умниками были узловые биомехи), а вот те, что пытались стрелять или хлестать химеру «Плетьми» (явно троянцы), мгновенно отключались, а то и вовсе начинали дымить. Леший совладал с дрожью в организме и наконец признал то, во что отказывался поверить всю последнюю минуту. На его глазах только что обрела подтверждение еще одна легенда. Лешему выпал уникальный случай своими глазами увидеть Атомного демона. Уникальную химеру, которая еще никогда не покидала Узел. Трехмерное энергетическое воплощение этого самого Узла. Его хранителя, администратора, арбитра и так далее, вплоть до ума, чести и совести. Того самого Атомного демона, которым жженые сталкеры в обязательном порядке пугали всех новичков. Сказку, ставшую былью. «Невероятно! – мысленно воскликнул Леший, ощущая, как шевелятся волосы. То ли от наэлектризованности воздуха, то ли от разлившегося по телу холодка инстинктивного страха. – Неужели Троян опасен настолько, что Узел решил бросить в бой все резервы? Просто непостижимо!» Леший снова отыскал взглядом Трояна. Скорг наблюдал за плавной миграцией Атомного демона издалека и явно не собирался принимать какие-либо меры. Просто стоял и наблюдал. Леший перевел взгляд на багряную химеру. Она двигалась точно в сторону Трояна. Сталкер взглянул на скорга. Троян вдруг сорвался с места и перебежал метров на двести вправо. Демон тут же сменил направление и ускорился. Он опять двигался точно на Трояна, но уже со скоростью городского авто. Скорг опять сменил позицию, теперь отбежав далеко влево. Химера тоже изменила курс и буквально ринулась на Трояна. Ринулась… и вдруг резко остановилась. Леший пошарил удивленным взглядом по тому месту, где только что стоял Троян. Скорг исчез. Сталкер похлопал глазами, приказал импланту дать увеличение, внимательно осмотрел заваленный обломками биомехов участок местности, но Трояна не обнаружил. Равно как не преуспел в этом деле и Атомный демон. Гигантская химера висела на месте и лениво пульсировала, словно пытаясь сообразить, что за финт применил хитроумный скорг. Леший приказал импланту медленно уменьшать «зум», и, когда он уменьшился вдвое, сталкер мысленно крикнул: «Стоп!» Троян никуда не делся. Он по-прежнему находился поблизости от Атомного демона. Вот только выглядел он теперь абсолютно как человек. Как боец-чистильщик Максим Соколов, светлая ему память. И аура вокруг Трояна была странная, очень похожая на человеческое биополе, и дистанционные сканеры показывали, что это существо теплое и скорее живое, чем мертвое. Вот весь этот комплект противоречивых данных и сбил с толку могущественного Атомного демона. «Зато не сбил меня! – Леший мгновенно принял решение. – Враг моего врага – почти друг. Надо бы помочь апельсину-мутанту! А то вернется в Узел ни с чем, получит выговор». Леший сорвался с места, спрыгнул с НП на землю и, ловко маневрируя между продолжающими мутузить друг друга биомехами, помчался наперерез Трояну. Сталкер то и дело находил Трояна взглядом и с каждым шагом все больше убеждался, что общий замысел Трояна не настолько примитивен, как поначалу думал Леший. Скорг пробирался не куда-нибудь, а прямиком к тамбуру! То есть он вовсе не собирался отсиживаться под видом человека в безопасном месте, дожидаясь, когда Атомный демон плюнет на поиски вражеского генерала и вернется восвояси. Нет! Троян пытался использовать самоуверенный демарш Атомного демона в своих интересах. Скорг явно вознамерился проникнуть за спиной (или что там у него) хранителя в Узел и устроить там какую-то каверзу. Какую? Оставалось только гадать. Но это и не имело значения. Главное, что в отсутствие Атомного демона Троян получил бы в Узле неплохие шансы на успех. Леший усмехнулся. Что ж, задумано рискованно, но грамотно. Тем более стоило поспешить. Сталкер поднажал и наконец очутился там, где и планировал. В нескольких метрах от Трояна, точно у него на пути. Скорг пока не видел Лешего, мешала высокая баррикада из коптящих рапторов, но должен был наткнуться на сталкера с секунды на секунду. Вот прямо сейчас… …Троян вынырнул из дымовой завесы буквально в трех метрах от сталкера. Леший тут же вскинул ИПП и влепил точно в грудь Трояну все оставшиеся в магазине пули. Выглядел Троян как человек, но металлический отзвук, с которым пули пробивали его тело, выдавал скорга с потрохами. Троян опустил взгляд на грудь, с секунду понаблюдал, как затягиваются дыры, и поднял глаза на Лешего. Глаза скорга осветились изнутри, словно два красных стоп-сигнала, а физиономию Трояна перекосила вполне натуральная гримаса ненависти. – Извини, забыл поздороваться, – отбросив опустевший импульсник и вынув из футляра «Плеть», сказал сталкер. – Куда собрался? В Узел? Хочешь там маленько пошалить, пока хозяин воздухом дышит? – Прочь с дороги, человечишка! – взревел Троян, пытаясь достать Лешего ударом наотмашь. Леший легко увернулся от железной клешни скорга и врезал в ответ, но не кулаком и не «Плетью» (что с нее толку, когда она разряжена?), а мощной электрической дугой. «Концентратор» в ладони от такой перегрузки буквально раскалился, но Лешему такие мелочи были сейчас неинтересны. Троян на миг завис и вдруг начал трансформацию, но не в бота-андроида, а в подобие небольшого гусеничного бронезавра, одного из тех, что в «прошлой жизни» были боевыми машинами десанта. Финт, что и говорить, неожиданный и опасный. Одного не учел Троян: отбросив маскировку под человека, он выдавал свою истинную сущность Атомному демону. Чего, собственно, и добивался Леший. Сталкер выполнил качественное сальто назад, затем прыгнул еще раз, прямиком на крышу кабины дымящего поблизости носорога-грузовика и взмахнул над головой разряженной «Плетью». Не для того, чтобы испугать и отогнать Трояна. Нет. Чтобы привлечь к себе внимание Атомного демона. В первую секунду огромная багровая химера никак не отреагировала на телодвижения человека. Она по-прежнему висела над землей в сотне метров от тамбура и мерно пульсировала, словно досматривая сладкий сон. Но когда Леший снова взмахнул «Плетью» и заорал, перекрывая грохот сражения, Атомный демон наконец его заметил. – Сюда, чертов помидор! Троян здесь! Фас! Демон медленно, будто бы нехотя, подался в сторону сталкера. Одновременно к Лешему ринулся и Троян. Если сравнивать скорости суперхимеры и суперскорга, выигрывал заезд пока последний, но Леший не собирался стоять на месте финишным столбом. Сталкер спрыгнул на землю и со всех ног побежал навстречу Атомному демону. Троян взревел мотором и, лязгая гусеницами по втоптанным в грязь деталям уничтоженных биомехов, помчался догонять Лешего. Видел ли Троян Атомного демона? Конечно, видел. Не мог не видеть. Понимал ли скорг, что никаких шансов против гигантской химеры у него нет? Наверняка понимал. И все-таки он мчался навстречу гибели, словно наплевал на все, лишь бы успеть рассчитаться с Лешим. Поведение Трояна было никак не машинным, более того, даже с человеческой точки зрения Троян вел себя безрассудно, но суперскорг не притормозил ни на миг. Атомный демон наконец раскачался и на порядок взвинтил темп, но Лешему никакой пользы от проснувшейся расторопности гигантской химеры не предвиделось. Троян был уже в пяти метрах за спиной. Сталкеру оставалось полагаться лишь на собственные силы, которые между тем почти иссякли. Леший предпринял отчаянную попытку ускориться, но скорг двигался гораздо быстрее, чем мог бежать сталкер, даже с помощью сервоусилителей. В такой ситуации логично было бы отпрыгнуть в сторону, но прыгать Лешему оказалось попросту некуда. И слева, и справа высились груды искореженного металла, приземление на которые равносильно самоубийству. По крайней мере – чревато переломами всех конечностей, даром что армированных керамическими нанонитями. Оставались два пути – вперед и вверх. Но вперед бежать не было смысла, Троян уже почти нависал над сталкером, а вверху не за что зацепиться. Вот висела бы над головой вертушка или «Хрустальный мост» – другое дело, а так… надеяться не на что. «Разве что ощутить напоследок радость свободного полета, – подумал Леший и тут же, оттолкнувшись изо всех сил, прыгнул вверх. – Поехали!» Прыжок получился неплохой. Сталкер взвился в небо метров на десять, не меньше, но высшей точки полета не достиг. Помешала невесть откуда взявшаяся гарпия. Бывший самолет-беспилотник врезался Лешему в грудь и отбросил слишком резвого прыгуна далеко назад. «Приехали! – рухнув на землю, подумал Леший. – А говорила мама, не прыгай выше головы!» От удара о землю перехватило дыхание, а перед глазами поплыли мутные круги, но сознания Леший не потерял. И способность двигаться сохранилась. Сталкер резко сел и попытался нащупать выпавшую из руки «Плеть». Артефакт нашелся быстро, но был он по-прежнему бесполезен, поскольку совершенно разряжен. Леший вскочил на ноги, собираясь снова дать деру, но вдруг замер. У него наконец-то прояснилось перед глазами, а заодно и в голове. Проклятая гарпия, казалось озверевшая без своего хозяина-дракона, не напала на сталкера, а спасла его! Намеренно или случайно – вопрос другой. Но она именно спасла Лешего, отбросив его далеко назад, то есть за корму взбешенного бронезавра-Трояна. Теперь, чтобы превратить сталкера в непривлекательную кровавую лепешку, Трояну требовалось остановиться и врубить задний ход. А сделать это было не так-то просто. Суперскорг ты или простая машина, а законы физики для всех одни. В частности, на всех одинаково действует такая вещь, как инерция. Троян все-таки попытался оспорить фундаментальные постулаты. Он резко затормозил, пропахал гусеницами две глубокие борозды, остановился и врубил реверс, но… на все эти действия у скорга ушли долгие три секунды. Просто вечность, когда к тебе со скоростью звука приближается огромная багровая химера. Просто вечность… Сообразив, что проиграл, Троян на миг замер, а затем вдруг рассыпался на миллиарды мелких частиц, превратившись в черное бесформенное облако – по сути, в свою самую первую примитивную ипостась. Именно таким его увидели в далеком 2051 году первые исследователи Зоны. Именно таким его сейчас видел Леший. Возможно, видел последним из людей. Что ж, это было символично. Какими приходим в этот мир, такими его и покидаем. Не богатыми и не бедными, не красавцами и не уродами, не плохими и не хорошими. Атомный демон приблизился к черному троянскому облаку вплотную и словно бы впитал, как большая красная губка, все наночастицы, составлявшие тело суперскорга. Вот так, буднично и просто. Без спецэффектов и торжественных речей. А ведь то, что случилось на глазах у Лешего, было финалом не какой-нибудь мелкой заварушки. Это была печальная развязка настоящей революции, перевернувшей Зону кверху дном и перемешавшей в ней всех и всё, как в лотерейном барабане. «С другой стороны, и правильно, что так все закончилось, – Леший устало усмехнулся. – Если б Троян трансформировался напоследок в атомную бомбу и жахнул не по-детски, был бы перебор». Покончив с «зачисткой», Атомный демон начал медленно сдавать в сторону тамбура. До замершего истуканом Лешего гигантской химере снова не было никакого дела. И слава богу! Сталкер тоже медленно попятился, а когда расстояние между ним и красной химерой стало достаточно безопасным, Леший развернулся и побежал в сторону Курчатовского института. Туда, где его ждала Лера… * * * Железный поток не иссякал. Он тек к воронке тамбура, как вода к сливному отверстию. Казалось, что он даже закручивается, словно сливающаяся в канализацию грязная жижа. Леший и представить себе не мог, сколько в Зоне этой чугунной нежити. С крыши Курчатника, который торчал посреди горячего, чадящего железного моря, словно одинокая скала, открывался отличный вид на все это безобразие. Биомехи и скорги, подгоняемые двухметровыми в диаметре зеленоватыми энергетическими сгустками – химерами, покорно стекались к тамбуру сразу со всех сторон. Было похоже, что Узел учел ошибки и решил провести полную ревизию своего жестяного хозяйства. Внеплановая пульсация, организованная Узлом по этому случаю, была довольно слабой, но тянулась уже очень долго. Видимо, как раз потому, что Узел желал отправить на переподготовку разом все новые изделия изо всех Городищ. Вряд ли этот фокус обещал людям в Зоне длительную передышку. Все новые изделия всех Городищ составляли едва ли половину от общей массы техноса, даже с учетом потерь, которые понесли узловые биомехи в войне машин. К тому же зачастую то, что занимает в Узле уйму времени, для наблюдателей в Зоне укладывается в один миг. Так что дышать в Зоне станет легче не намного и не надолго. Факт. Но людям сейчас требовалась любая передышка, даже самая мизерная. Просто чтобы хоть немного прийти в себя. Леший вдруг обнял Леру за плечи и улыбнулся. Просто так, ни о чем не думая. Просто так обнял и просто так улыбнулся. Без задних мыслей. Сделал и… только потом сообразил, что же сделал. Девушка сначала напряглась, но затем вдруг расслабилась и склонила голову сталкеру на плечо. Сержант Гелашвили деликатно отвернулся и кивнул раненому Рихтеру, как бы справляясь о его самочувствии. Узловик поморщился и вяло шевельнул рукой: «Как-то так, в целом нормально». Леший краем глаза проследил за пантомимой товарищей и мысленно согласился с Рихтером. В целом нормально. Могло быть и лучше, но хотя бы так. Хотя бы живы. В Зоне Смерти это уже большое достижение. Очень большое. Факт. Эпилог Бармен включил 3DI-TV, он же голографический проектор, или, как говорили люди моложе мамонтов, – «дивик», выбрал из пестрой сетевой мешанины информационный портал и вернулся к своим барменским делам. Посетителей по понятным причинам сегодня было мало, и вряд ли их число могло увеличиться, причем не в течение вечера, а в ближайшие несколько дней, а то и недель. Но тем ценнее становились те, кто есть. Так что бармен решил не экономить на мелочах вроде электричества. Тем более на складе у него теперь лежали сразу десять «аккумуляторов», добытых из обломков биомехов буквально на заднем дворе бара, чудом уцелевшего в пожаре кошмарной «технореволюции». На радостях от победы и нежданной прибыли бармен хотел даже выставить клиентам по бутылке пива бесплатно, но усилием воли выключил в себе радушного хозяина и, включив привычного жлоба, ограничился расширенным сервисом – голографической трансляцией новостей. В объемном кадре появился закопченный штабной бункер Московской бригады Барьерной армии, в направлении которого, лавируя между обломками техники и нагромождениями камней, двигался внушительный эскорт генерала Антоненко. Летающая камера сдала назад, и в кадр попал лопоухий юнец в солидном костюме со значком серьезной медийной компании на лацкане. Выглядел парнишка нелепо, костюм был явно с чужого плеча, но на физиономии репортера было написано, что он запредельно гордится и своим маскарадным прикидом и, главное, значком. – Господин генерал! – юнец ловко протиснулся между бойцами эскорта и буквально заставил Антоненко остановиться. – Всего пара вопросов! – Мужской и женский? – генерал усмехнулся. – Ну ладно, задавай свою «пару». Только быстро. – Ну, разумеется! – Юноша принял театральную позу, наверняка отрепетированную перед зеркалом, выдержал паузу и торжественно изрек, глядя в объектив летающей камеры: – Сейчас генерал Антоненко подведет итоги. Прошу вас, господин генерал. – Итоги? – Лицо генерала вытянулось от удивления. Казалось, оно сейчас выйдет за пределы крупноплановой объемной проекции. – Да, итоги, – журналист смотрел на Антоненко так, будто оказывает генералу неоценимую услугу, позволяя приобщиться к таинству прямого репортажа, да еще в компании такой звезды, как этот ушастый столичный репортер. – Кратко, чем обернулась эта война машин для Зоны? Генерал, в свою очередь, смотрел на журналиста как на недоумка, которого непременно следует наказать, но обязательно изящно, тонко. Конечно, насколько это возможно в исполнении сурового генерала. – Кратко? – Антоненко подтянул отвисшую челюсть и сменил гримасу. – Да, кратко, – пока не чувствуя подвоха, сказал журналист. – Это какой канал? – Мультимедийное агентство, – поправил его репортер. – Первое Всемирное. На первый план изображения выплыла объемная строка. «1ВМА. Все Мировые новости Вы узнаете Первыми!» Юноше явно было в кайф подчеркнуть, что он служит в солидном сетевом агентстве по сбору новостей. У него даже уши затопорщились не смешно, а горделиво, этак осанисто. Несколько посетителей бара оторвались от созерцания глубин пивных бутылок и перевели взгляды на объемную проекцию. – То есть культурно надо, без мата? – Безусловно. – И привет нельзя передать? – Нежелательно. – Хорошо, – Антоненко кивнул. – Буду краток. Во всех локациях Зоны полная жопа. Есть еще вопросы? В баре раздались аплодисменты. Теперь на голографическую проекцию смотрели практически все посетители. – Нет, – репортер растерянно похлопал глазами, но тут же спохватился: – В смысле… да, есть! – Отставить, проехали, – генерал отстранил журналиста с пути и двинулся дальше. – Понаберут, мля, пидоров… Последняя реплика тоже попала в кадр, и на нее зрители отреагировали натуральной овацией. А между тем буквально сутки назад никого из этих людей нельзя было заподозрить в симпатии к чистильщикам в целом и к генералу Антоненко в частности. Всего сутки назад. Леший залпом прикончил пиво и продемонстрировал пустую емкость бармену. Тот кивнул и через три секунды поставил перед Лешим еще бутылку «Миллера». С новым метаболическим имплантом распитие спиртного становилось символическим актом, пьянеть имплант все равно не позволял, но давиться колой было просто неприлично. Тем более за победу. Пусть тоже символическую. – Всего сутки назад все было просто и понятно, – озвучил Леший свои размышления. – А теперь… лично я не знаю, кто теперь враги, кто друзья. – Не пройдет и недели, все вернется, – заверила Лера. – Мы снова займемся бизнесом, военные опять начнут нас ловить, мафия – стричь, а Орден и другие группировки агитировать, ловить и стричь одновременно. Все вернется. Лера грустно вздохнула. На нее, похоже, пиво хоть немного подействовало. Леший завистливо покосился на спутницу. – Недели не хватит, – возразил сталкер. – Слишком круто все попали. За полгода оклематься бы. Сама посуди. Потери у всех выше крыши, почти как в Большой зачистке. Группировки ослаблены. Фактически сейчас никто не контролирует Зону, кроме мафии, которая не совалась к тамбурам. Военные дезорганизованы. Пока они перегруппируются, пригонят пополнение да мало-мальски его обучат, пока базы восстановят… точно полгода пройдет. Вольные сталкеры разбежались кто куда с привычных мест, укрытия от эпидемии искать, когда теперь вернутся? Если вернутся вообще. Короче, Лера, наступают темные времена. Смута и брожение. Раньше в таких случаях Орден власть прибирал, но теперь… «не знаю, девочка, не знаю…» Командору, похоже, не до борьбы за власть. Хистеру с Дьяконом тоже. – Шанс для молодых группировок, – Лера пожала плечами. – Предлагаешь организовать свою? – Леший усмехнулся. – Нет уж, уволь. Я привык работать один. – Сам же сказал – новые времена. – Я сказал – темные времена. Темные и смутные. Но лично мне этот кризис до лампочки. Кидаться во все тяжкие не собираюсь. Буду заниматься, чем и занимался. – Не получится, – Лера покачала головой. – Ты теперь другой человек, Леший. И не только для меня или для всех остальных… Ну, разве что за исключением этого бармена, скряги вонючего. По сотне за бутылку пива! Как за автомат «Калашникова»! Совести у него нет… Ты теперь другой и для себя самого, хотя и не спешишь в этом признаваться. – «Калаш» в Зоне только новичкам интересен, а пиво все ценят, – у скряги-бармена оказался неплохой слух. – К вам клиент просится подсесть, разрешите? – Смотря кто, – Леший повертел головой. – Где клиент? – Здесь, – из подсобки справа от барной стойки вышел… Каспер! – О! Посредник! – Леший отсалютовал ему бутылкой. – Подсаживайся, если не боишься в дыню получить. – И между ног коленом лично от меня, – Лера холодно улыбнулась, но взглядом указала на стул рядом с собой. – Как вы уцелели, посредник? – Это долгая история, Лера, – Каспер сел за столик и кивнул бармену. Тот выставил пиво и посреднику. Только не «Миллер», а темное европейское «Лефф». – Сейчас я хочу поговорить о другом. Хочу попросить у вас обоих прощения. – Нет, Каспер… – Леший усмехнулся и взял томительную для посредника паузу. – У обоих сразу – не годится. У каждого персонально – сойдет. – Прости, Леший, прости, Лера, я поступил по-свински, – Каспер произнес это вроде бы искренне. – Как говорится, бес попутал. Опозорил меня лукавый на старости лет. – Не волнуйся, мы никому не скажем, – Леший похлопал Каспера по запястью. – Ты ведь больше всего именно этого боишься? Прощения просишь, чтоб мы тебе репутацию не подмочили. – Леший! – посредник возмущенно поднял брови, но осекся и ничего не добавил. – Замечаете, как он поумнел? – неожиданно разрядила обстановку Лера. – С ужасом жду, когда он начнет сыпать цитатами из Канта или формулами из трудов по физике многомерных пространств. – Лучше бы ему освоить законы большой политики, – приклеив вежливую улыбку, сказал Каспер. – Эти знания пригодятся нам гораздо больше. – Нам? – Леший погрозил посреднику пальцем. – Врешь, жженый, не возьмешь. «Нас» больше нет. «Мы странно встретились и странно разойдемся». Ты в свой Академ, Лера в Старую Зону, а я… пока не знаю, куда отправлюсь, но тоже сам по себе. Игры кончились! – Ошибаешься, Леший, – посредник грустно вздохнул. – Игры в самом разгаре. Именно игры, ты угадал со множественным числом. Три как минимум, и во всех ты главный герой. Или главная мишень, с какой стороны посмотреть. – Все! – Леший с громким стуком поставил бутылку на стол. – Даже слышать не хочу! Ты пришел извиниться? Извинения приняты. Что-то еще? Нет? До свидания! А лучше – прощай! – Леший! – вмешалась Лера. – Выслушай его, это в твоих интересах. – А тебе откуда знать? Мысли его читаешь? Тогда прощайте оба, идите, обменивайтесь мыслями где-нибудь в другом месте, а меня не трогайте! – Идем, – Каспер кивнул, легко поднялся и протянул руку Лере. – Зачем раздражать героя своими кислыми физиономиями? У него и так был трудный день. Пусть рядом сядет кто-нибудь приятный взгляду. Может быть, не настолько живой, как мы, зато более достойный внимания. – Пожалуй, вы правы, посредник, – Лера охотно поддержала устроенный Каспером спектакль. – Как там говорил Механик: «Один – доработанный до уровня биомеха человек, а другой – сработанная под человека машина», верно? Понятно, что у них больше общих интересов. Уступим место брату по искусственному разуму. – Вашу мать! – зло проронил Леший. – Сядьте оба! Не так Механик говорил. Он на душу ссылку давал. У меня она есть, а у «брата по искусственному разуму» ее не было. Главная разница в этом! – Ну, тогда успокой свою блатную душу и выслушай посредника, – с ноткой металла в голосе предложила Лера. – А то устроил тут… – Я устроил?! – Леший ткнул себя пальцем в грудь и возмущенно вытаращился на Леру. – Я пиво тут пил! Тихо и мирно. Пока этот вот… не пришел и не начал условия мне ставить. – Это не я ставлю условия, – Каспер поморщился, – пойми! Обстоятельства их ставят. Дослушай, хорошо? Просто дослушай меня, и я уйду. Обещаю. – Я тебя за язык не тянул! – Леший прицелился пальцем в Каспера. – Излагаешь и уходишь! Валяй. Каспер как-то странно посмотрел на Леру, а та в ответ не менее странно пожала плечами. Что означала эта пантомима, Леший не знал, но мог предположить. «Опять услышали какие-нибудь знакомые словечки или фразочки? И что дальше? Вот не лень же людям обращать внимание на такие пустяки!» Сам Леший перестал обращать внимание на «чужие» слова в своем лексиконе, еще когда выбрался из «Осеннего мола». Были когда-то чужие, а теперь свои. А откуда взялись – из сети, разговоров или памяти второго импланта, – вопрос шестнадцатый. – Вот смотри, – Каспер приготовился считать на пальцах, – Профессору ты игру сломал… – Ты откуда о Профессоре знаешь? – хмурясь, перебил Леший. – А ты? – Говорил один приятель, что, мол, вся эта революция была каким-то Профессором придумана. Правду говорил? – Так и было. Профессор хотел руками Трояна вернуть или хотя бы перепрограммировать Тоннельную Установку, которая якобы спрятана в Узле. Профессору в результате мог достаться контроль над новыми тоннелями, а Трояну – новый Узел. – Круто, – Леший недоверчиво хмыкнул. – А ты откуда об этом узнал? – Я посредник, не забывай, это моя работа – все знать, – спокойно ответил Каспер. – Получается, Профессор твой враг номер один. Прежде чем затеять новое дело, он обязательно захочет тебя убрать. Не столько из мести, сколько для надежности, чтобы ты случайно не всплыл в самый неподходящий момент и снова все не испортил. – Ты с намеками поаккуратнее, а то действительно в дыню получишь, – пробурчал сталкер. – Всплыл! Я тебе дерьмо, чтоб всплывать? – Ни на что я не намекал, просто выразился неудачно, – Каспер поморщился. – Ты согласен, что Профессор для тебя теперь проблема? – Я для него, он для меня, – Леший пожал плечами. – Нормальная история. – Ты согласен? – Согласен я, чего пристал?! – Вторая проблема – Троян. Ему ты насолил не меньше, чем Профессору. А то и больше. – Он в Узле, – Леший помотал головой. – Там его перевоспитают, вернется совсем другим ч… чугунком. Если вообще вернется. – Вернется, – заверил Каспер. – Узел такими кадрами не разбрасывается. Да, скорее всего, Трояна перепрограммируют. Но надолго ли собаке блин? Не забывай, что Троян – скорг, то есть может сам себя запрограммировать. Стоит Узлу ослабить контроль, и Троян это сделает. То, чему он научился у людей, никакому Узлу уже не вытравить. – Упрямство? – В том числе, – посредник кивнул. – Проблема номер три… – Узловики, которые подозревают, что я Избранный, – перебил его Леший. – Знаю. Но в ближайшее время, думаю, это не самая острая проблема. Орден обескровлен, так же как и нацисты или праведники. – А Барьерная мафия? – Каспер чуть склонил голову набок. – На эту тему ничего не хочешь мне рассказать? Вы оба, голуби сизокрылые, ничего не хотите проворковать? Посредник взглянул на Леру. Девушка опустила глаза. Леший уставился в сторону и нехотя ответил: – Ну, есть проблемы. Но все решаемо. Ничего особенного. – Миллионный долг – это для тебя «ничего особенного»? – Каспер усмехнулся. – Даже для меня это большие деньги, Леший. – Может, скостят, – сталкер пожал плечами. – За что? – посредник иронично хмыкнул. – За проявленный в битве у тамбура героизм? Не надейся. Твой подвиг тянет на очередную сталкерскую байку, не более того. Никакой другой награды не жди. Ни от кого. – И где справедливость? – Леший криво улыбнулся. – Где угодно, только не в Зоне, – отрезал Каспер. – За Барьерами с ней тоже плохо, – сказала Лера. – Можно подумать, ты бывала за Барьерами, – пробурчал Леший, по-прежнему изучая покрытую трещинами стену заведения. – Судя по тому, что сказал Черный Лис… – Лера прикусила язычок и коротко взглянула на Каспера. Посредник сначала никак не отреагировал на ее оговорку, но вскоре встрепенулся и напрягся, даже чуть подался вперед. – Черный Лис? Вы с ним говорили? Когда и где? Каспер задал вопросы таким тоном, что даже обиженный Леший не посмел проигнорировать интерес посредника. – За полчаса до финальной драки, – ответил сталкер. – Он-то нас и просветил, что происходит. И про мафию, и про этого… Профессора рассказал. После того, как долг навесил за провал задания. Хитрый зверек. Он заранее знал, что мы не дойдем, а все равно вывернул историю так, что мы оказались крайними. – Да-а, – Каспер задумчиво уставился на пивную бутылку, – сразу было понятно, что в любом случае нас подставят. Я предупреждал. – Он и про твои замыслы все знал заранее? – неожиданно спросил Леший. Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз, но Каспер не смутился. Наоборот, он вдруг просиял, словно его осенило, и громко щелкнул пальцами. Бармен воспринял это как просьбу «повторить». Посредник не стал отказываться, дождался, когда хозяин заведения сменит опустевшую емкость на полную, а затем ответил Лешему: – Теперь все сходится! – Каспер понизил голос. – Это с самого начала был Черный Лис. Он и есть третий человек в иерархии Организации! Все последнее время я получал заказы именно от него. – Организации? – Леший непонимающе взглянул на Леру. Девушка пожала плечами. – Организация базируется на Большой земле, но управляет почти всеми делами в Зоне, – торопливо пояснил Каспер. – Даже делами мафиозного синдиката рулит, и отчасти даже Ордена! – Надо же, – Леший недоверчиво хмыкнул. – Получается, я должен не столько мафии, сколько этой… Организации? Какая честь! – И что делать теперь? – спросила Лера с заметной нервозностью в голосе. – Пока не знаю, – Каспер вновь задумался. – Навскидку в голову приходит только один вариант. Скорее всего, он окажется единственным. Вам придется искать поддержку у «клуба жженых», иначе ваших проблем не решить. Слишком серьезным людям и нелюдям вы задолжали. Да и прочие кредиторы никуда не делись. Сейчас тому же Хистеру не до мелких обид, а Ордену не до поисков Избранного, но рано или поздно они придут в себя. Кроме жженых, вам рассчитывать не на кого. – Никогда не слышал о «клубе жженых», – Леший заметно помрачнел. – Очередной миф? – Механик – миф? – Нет. – Вот тебе и ответ. – Мотя! – вдруг проронила Лера, явно о чем-то вспомнив. – Постойте, Каспер, неужели все жженые состоят в этом клубе? – Не все. Но почти все о нем знают. Даже ярые фанатики-узловики или праведники всегда действуют с оглядкой на клуб. Они в этом никому не признаются, конечно, но так оно и есть. Странно, что ты не в курсе. – Механик пытался меня просветить, – Лера вздохнула. – И Хасан что-то говорил, и Мотя Коваленко намекал. Но я пропустила все мимо ушей. Вы тоже состоите в клубе? – Такие вопросы задавать не стоит. – А, ну да, извините, – Лера смутилась. – Жженые, это, конечно, сила, – размышляя вслух, вернулся в беседу Леший, – только… лучшие помощники для нас – мы сами. Если сообразим, где зарыты корни проблем, выкрутимся. Нет, значит, нет. – Трезвый подход, – одобрил Каспер. – Вот я и начал соображать. И сразу возникли вопросы. Смотри, Каспер, если Организация хотела вынести серию «Х» за Барьеры, зачем она изначально помогала Профессору в его авантюре? Ведь он не собирался выносить сор из избы, он только хотел с помощью серии «Х» вернуть себе контроль над Тоннельной Установкой. – Вероятно, иначе Организации не удалось бы выяснить, где Профессор хранит наноботов. – Выходит, Профессор не состоит в Организации? – Выходит так, и что? – Странно. Ведь если Профессор все-таки получит доступ к Установке – чем черт не шутит! – он станет круче Организации. По крайней мере, в Зоне. Неужели они этого не понимают? Или они не верят, что Профессору это удастся? – Механик говорил, что Организация давно интересуется теорией мироустройства Зоны, может, они что-то выяснили? Может, знают про Установку что-то, чего не знает Профессор? – Что? – Например, что ее нет в Узле. Или что ее не существует в принципе. – И что же тогда поддерживает открытыми тоннели? – Вопрос на бутылку коньяка и сигару, – Каспер улыбнулся и скептически покосился на пиво. – Можно – сигару и виски. Только хорошее, выдержанное. – Каспер, ты неисправимый сибарит, – вдруг вырвалось у Лешего. – Что? – Каспер удивленно взглянул на сталкера. – Ничего, – Леший снова нахмурился. – Считай это отрыжкой мозга. – Фу-у, – Лера наморщила носик. – Какой же ты все-таки… невоспитанный, Леший. Хоть отжимай тебя, не выдавишь эту уличную дрянь. – Ладно, угомонись, принцесса-хуторянка. А то договоришься у меня. Считайте это приветом из запасной базы данных, из второго импланта, – Леший на секунду крепко зажмурился, затем снова посмотрел на Каспера. – А от себя лично добавлю: ты большая шельма, посредник. Ты ведь знаешь гораздо больше, чем говоришь. – Ты тоже знаешь больше, чем можно представить, глядя в твои ясные очи, – Каспер усмехнулся. – Это наши с тобой скрытые резервы, страховые фонды. И не волнуйся, я сказал все, что тебе нужно знать для принятия верных решений. – Кто бы говорил о верных решениях! – Леший встал. – Если гора не уходит от Магомеда… Прощайте, мои жженые друзья. – Он так ничего и не понял, – Лера вздохнула и тоже поднялась из-за стола. – Придется пойти с ним. До встречи, Каспер. – В Сосновом Бору сейчас спокойнее всего, – посредник отсалютовал двумя пальцами. – Vale! Пока! – Vici! – Лера ответила тем же жестом, только с другим комментарием. – Увидимся! Леший тоже развел два пальца буквой «V», сложил, снова развел, но теперь будто бы изображая символ портала «Плейбой», затем сплюнул и приставил пальцы к горлу. – Вилы! Просто вилы с вами, муд… рецами. Ладно, дамочка, идем вместе. А тебя, Каспер, я попрошу остаться. – Так и сделаю, Леший. Будут новости, позвоню. Берегите себя! – Не вопрос! Леший и Лера ответили одновременно. После секундной паузы они переглянулись, почти одинаково покачали головами и пошли к выходу из бара. А если образно – к переходу на новый уровень затеянной Организацией Большой игры. Уровень максимальной сложности. * * * Шум моря. Мягкий, едва слышный шелест потревоженного ветром мелкого песка. Далекий гул того же ветра в жестяной листве автонов и в обгорелых ветвях настоящих деревьев. Насыщенный влагой и электричеством воздух. Покой. Если не открывать глаза, запросто можно представить, что лежишь не на смеси песка, угля и сажи, а среди белоснежных дюн. Что вокруг поскрипывают живые сосны, а не обгорелые пеньки. Что в Финском заливе под покровом серых волн плещется рыба, а не гидроботы всех мастей. Но это если не открывать глаза, не обращать внимания на запах въевшейся во все вокруг гари и не реагировать на покалывания слабых электрических разрядов от автон-травы. А еще, чтобы представить, нужно это уметь. Рассуждать «если бы, да кабы» все мастера, даже некоторые особо продвинутые изделия техноса. А вот реально представить… Троян открыл глаза и уставился на низкое северное небо, затянутое, как обычно, тучами, из которых накрапывал нудный дождь. Реально представить? До чего же нелогичен человеческий язык! Как это «реально представить»? Оксюморон какой-то! «Иллюзия достоверности». А ведь большинство людей так и мыслит. Парадоксами, логическими ошибками и бредовыми сравнениями кислого с теплым. Поэтому-то Узел и не в силах с ними справиться. Он не понимает, как мыслит противник, а потому не может найти эффективное оружие. А еще именно поэтому у Узла толком не получилось и «перевоспитание» Трояна. Да, Атомный демон заменил почти все программы, да, Узел «прокачал» вооружение и кое-какие связки, колоний наноботов в теле гигантского скорга, да, пресловутые троянские, то есть связующие наноботы серии «Х» были усовершенствованы отдельно, с особым старанием. Но! До чего не добрался ни Узел, ни его аватар в трехмерном мире, то есть Атомный демон, так это «программа жизни», накрепко въевшаяся в искусственный интеллект Трояна. Почему им это не удалось? Вот как раз по причине нелогичности этой программы. Часть серого неба потемнела, но не потому, что под облаками появился дракон или другой летающий объект. Помеха возникла гораздо ниже, буквально в метре от лица Трояна. Да, да, от лица, а не от лицевой поверхности головы-башни. В данную минуту Троян пребывал в облике человека. В другом облике он почему-то не мог мыслить отвлеченно. Вот и утверждай после этого, что между формой и содержанием связь необязательна. Выходит, очень даже обязательна. По крайней мере, если ты замаскированный под человека скорг. Мистическая тут связь, научная, психологическая… не суть важно. Она существует, и с этим приходится считаться. Троян сфокусировал взгляд на помехе. Над скоргом склонился человек. Это его лицо заслонило собой, казалось, полнеба. Узел изрядно подчистил базы данных Трояна, но этого человека помнила и человеческая составляющая скорга, а до нее, как было уже сказано выше, Узел и его энергетический посредник-представитель не добрались. – Профессор, – Троян слабо улыбнулся. – Троян, – на лице Профессора появилась гримаса сочувствия. Фальшивая, конечно. Он человек, Троян машина, какое может быть сочувствие? Но с точки зрения тактики ход был грамотный. – Как твое… здоровье? – Ты хотел спросить, «на сколько процентов я функционирую»? – Троян усмехнулся гораздо естественнее, чем ему «посочувствовал» Профессор. По крайней мере, так решил сам Троян. – Примерно на семьдесят. В человеческом облике мне трудно проводить более точную автодиагностику. Троян сел и окинул взглядом окрестности. Все верно. Береговая линия в километре к северо-западу, нелепые руины детского городка, неглубокие, но ветвистые траншеи, обугленные сосны, вдалеке на юго-западе контуры Ленинградской АЭС. А на востоке заросли уникального Лабиринта Коваши, гигантской массы автонов, составляющих реальный лабиринт (причем со входом и выходом), который непрерывно мигрирует по обоим берегам титульной речушки, словно огромное поле сухопутных железных саргассов. Все верно. Узел отправил Трояна в локацию Сосновый Бор. Почему сюда? Вопрос к Узлу. Хотя почему не сюда? Некоторое время скоргу придется тестировать новые системы вооружения и программы. Относительно спокойная локация Сосновый Бор вполне для этого подходила. – Ты… изменился? – с затаенным страхом спросил Профессор. – Не настолько, чтобы ты боялся меня в этом облике. Как ты меня нашел? – Ты лежал здесь больше суток, как мне сообщила агентура. – Лежал? – Троян оглянулся. До вихря тамбура, который вился над бывшим бассейном посреди детского городка, было всего-то метров сто. – И никто меня не обнаружил? – После нашего неудачного… в общем, в последние двое суток тамбурный трафик очень вялый. Почти никто никуда не ходит. Люди напуганы или заняты восстановлением своих убежищ в локациях. Наблюдатели сказали, что сюда за сутки пришли только двое, какая-то парочка, но они появились с другой стороны тамбура и сразу ушли куда-то на юго-восток. А ты лежишь… лежал к северо-западу от тамбура. – Вижу, – Троян кивнул и внимательно посмотрел на человека. – Ты ждешь новостей, Профессор, не так ли? – Я не знаю, чего мне ждать, – Профессор окинул Трояна цепким изучающим взглядом. – Ты все еще выполняешь мое задание? – Я машина, – Троян усмехнулся, – и не могу прервать выполнение задания без веских причин. Но боюсь, что в любом случае огорчу тебя, Профессор. В Узле нет Тоннельной Установки. – Нет? – переспросил Профессор растерянно. – Но она должна там быть! Где же она, если не в Узле?! – А есть ли она вообще? – Троян вполне правдоподобно пожал плечами. – Но… если ее нет, что поддерживает в рабочем состоянии всю систему тоннелей?! Не сам же Узел! Это невозможно! Ведь он – производное гипертоннелей, более продвинутое, но вторичное по времени создания! Не может же он поддерживать в рабочем состоянии тоннели, которые поддерживают в том же состоянии его! Это «perpetum mobile», вечный двигатель, абсурд! – Все эти вопросы заслуживают серьезного мозгового штурма, Профессор. Но этим ты займешься без меня. Узел полностью изменил мою программу. Я теперь его покорный слуга, как и все прочие изделия техноса. – Но ты говоришь со мной, даешь ценные сведения, почему? – Возможно, Узел специально позволил мне завершить эту программу. Чтобы ты больше не пытался искать Установку и не мешал ему строить мир техноса. – Или дело в твоей человеческой составляющей, – выдвинул свою версию Профессор. – Узел неспособен ее изменить, ведь так? – Может быть, и так. Он и не пытался. Но я думаю, он просто решил, что не стоит тратить энергию на исправление незначительных приложений к основной программе. Таких, как подпрограммы связи, мнемовоздействие на мелких скоргов и… маскировка под человека. – В таком случае он снова ошибся, в человеческом облике ты не просто выглядишь как человек, но отчасти ведешь себя подобно живому существу и даже мыслишь нашими категориями. Узел второй раз ошибся на твой счет. Грех не использовать этот новый шанс. – Я подумаю над этим, Профессор. Когда стану трансформироваться в подобие человека. Но это будет случаться очень редко, Узел теперь следит за каждым моим шагом, поэтому пока тебе придется обойтись без меня. – Хорошо, я найду Установку сам. – Ищи, – Троян поднялся с земли и кивком указал на далекие контуры ЛАЭС. – А теперь уходи, мне пора возвращаться в нормальный облик. Боюсь, в нем я буду для тебя опасен. – Мы еще продолжим, – Профессор отсалютовал Трояну и торопливо засеменил по тропе между кустами автонов в сторону станции. – Люди! – Троян покачал головой. – Упрямые сгустки протеина. Он в считаные секунды трансформировался в трехметрового бота-андроида, повертел головой-башней, ориентируясь на местности, и двинулся в противоположном направлении. О Профессоре в этом функциональном состоянии Троян даже не вспоминал. Приоритетной целью для него Узел сделал вовсе не чокнутого Профессора и не кого-то из «жженых». После модернизации и обновления программ главной целью для суперскорга стал тот, кто сумел сорвать технореволюцию, тот, кто не позволил Трояну проникнуть в Узел, минуя Атомного демона, тот, кто фактически спас Узел от поражения в «гражданской» войне машин. Сталкер по прозвищу Леший. Вот такая она, «нечеловеческая благодарность». Впрочем, Трояна не волновал моральный аспект дела или соображения, которыми руководствовался Узел, программируя суперскорга на охоту за Лешим. Задание вполне устраивало Трояна, это главное. Наконец-то он мог выполнить давно запущенную программу не между делом, как бы заодно с разжиганием пожара технореволюции, а целенаправленно. Ведь он пообещал Лешему еще несколько дней назад, у Академовского тамбура: «Найду и уничтожу». А обещание для машины – это та же программа, и выполнять программу надо до конца. Троян прокрутил запись разговора с Профессором до того места, где, будучи в человеческом облике, сделал мысленную пометку. «Наблюдатели сказали, что сюда за сутки пришли только двое, какая-то парочка, но они появились с другой стороны тамбура и сразу ушли куда-то на юго-восток». Троян развернулся в нужном направлении и просканировал следы. Свежих не было, только десятичасовой давности, но это оказались именно те следы, которые искал скорг. Следы «какой-то парочки». Мужчины, судя по глубине следа и ширине шага, ста девяноста сантиметров ростом и под центнер весом, и женщины – метр восемьдесят, семьдесят кило с экипировкой. В принципе, приметы совпадали. Вероятность успеха все равно оставалась низкой, но у Трояна было в запасе предостаточно времени, чтобы отработать все версии. Скорг проложил виртуальный маршрут и двинулся по следам парочки курсом на юго-восток локации Сосновый Бор… --- 1 Nodus sancti est (лат .) – «Узел священен». Официальный девиз Ордена Священного Узла.